«Таурус» взревел двигателем и сорвался с места, стремительно набирая скорость…
Через полчаса небольшая коробочка с новейшим спутниковым нано-маяком и обслуживающей его компьютерной программой лежала на полированном столе резидента. Спустя еще час транзитным рейсом посылка была отправлена в далекую от Америки и прохладную Россию.
Таким образом, очередная и рутинная зарубежная операция СВР завершилась. С этого момента другая российская спецслужба начала отсчет старта операции «Замена».
Генерал Волков был по жизни заядлым рыбаком и оптимистом, видимо, вследствие этого в оперативных документах Пилат получил псевдоним Мурена, а Сухарик стал именоваться прозаически – Мотыль.
Впрочем, до творческих тонкостей никто не докапывался – как назвали, так и ладно, лишь бы не созвучно с фамилией – именем – отчеством и другими идентификационными признаками.
* * *
Сразу после завтрака, который уже не вызывал у Сухарика первоначального отвращения и рвотных рефлексов, железная дверь привычно скрипнула и в камеру втолкнули нового арестанта. Он был крепкого телосложения, роста чуть выше среднего и с огромными кулаками. Он поздоровался с обитателями бетонного каземата и, держа руки за спиной, как при конвоировании, несколько раз нервно прошелся по хате взад-вперед.
– Вот падлы… – полушепотом выругался он неизвестно на кого.
– Кто такой будешь? – с блатной интонацией спросил арестанта Хулиган. – Чего ругаешься?
– Кто надо, тот и буду, – покосившись на Хулигана, лениво ответил арестант. – Твое какое дело? Чего ты в чужой базар лезешь?
Ответ «смотрящему» не понравился.
– А ты чего, борзой, что ли? – с вызовом прошипел Хулиган. – Я тут главный, как скажу, так и будет. А если не поймешь – пацаны тебя вмиг научат парашу мыть!
Работяга-экскаваторщик, мужик-воришка и Сухарик польщенно притихли, почувствовав себя чуть ли не членами одной семьи.
Но новый арестант не смутился. Он прошелся к унитазу и, помочившись, с вызовом бросил сокамернику:
– Тебя, баклана, надо языком унитаз лизать заставить. Почему в хате параша не блестит?
– Вот ты и помоешь! – поднимаясь с насиженных нар, угрожающе произнес Хулиган.
Наглость нового постояльца тюремного двора не могла остаться безнаказанной, а авторитет Хулигана, скакнувший после смерти Баркаса едва ли не до отметки «смотрящего хаты», требовал подтверждения. В противном случае он опадет, как сдутый шарик.
– Ну, чего вылупились! – с вызовом крикнул новенький. – В пятак захотели?
Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения.
Хулиган подскочил к новичку и с размаху ударил его в лицо, но получилось как-то неудачно. Враг уклонился, а кулак Хулигана проскочил мимо. Зато в ответ ему сработала пара: «новенький» саданул его в грудь и поддел в челюсть. Хулигана бросило в стену. Он опрокинулся на спину. Быстро поднялся… Но пинок под зад прибавил скорости, и, пролетев в другой угол камеры, «смотрящий» упал на жесткий пол. Расправа была короткой и жесткой.
– Пацаны, мочи козла! – бросил клич Хулиган, поднимая массы, и бросился на врага. Его примеру последовали и однокамерники. Экскаваторщик подбежал к «борзому», размахнулся от души и… сразу же получил в рожу. Он повалился на пол, брызгая красными соплями.
В заварившейся каше замелькали кулаки, раздавались злобные крики и матерщина, кто-то отлетал и бился в стену, кто-то хватался за живот и перегибался. Новичок дрался умело, рассчитанно и безжалостно. Его удары ложились один к одному и почти все в точку.
Подбежал «воришка», пытаясь дотянуться до драчуна. Тот сделал резкое движение, и «воришка» повалился рядом с работягой.
Быстро вырубив «воришку» и перебив дыхалку у Хулигана, «новенький» вдруг вытащил из ботинка кусочек бритвенного лезвия и начал размахивать им как ножом.
– Убью, суки! – страшно крикнул он и, скакнув вперед, крепко лягнул бравшего разбег Хулигана в пах. – На, падла! Получи, сявка позорная!..
«Смотрящий» скорчился от адской боли, присел на пол, не в силах сопротивляться.
Но «новенький» словно с цепи сорвался. Он не мог остановиться и продолжал метелить всех подряд. Не успевшего увернуться Сухарика парень ударил свободной рукой.
– «Попишу» бакланов! – кричал «новенький», нагоняя страх.
Разогнав тусовку по углам, он подскочил к неумело защищавшемуся Сухарику и… коротко, словно дирижер, взмахнул рукой. Тот вскрикнул. Холодное лезвие полоснуло по бедру, вызвав резкую боль. Брызнула кровь, моментально испачкав одежду. Крупные капли накрапывали на пол.
– Ты что, падла! – собрался с силами Сухарик и набросился на обидчика. Тот словно этого и ждал. Лениво уворачиваясь от летящих в него кулаков, «новенький» нанес парню несколько ударов по корпусу и точным ударом в ямочку на поросшем щетиной подбородке отключил Сухарику сознание…
Развернувшись, «новенький» резанул Хулигана по руке и, переломив лезвие надвое, сноровисто утопил его в бурлящей струе унитаза. После «зачистки» буян успокоился и как ни в чем не бывало встал к стене. Все произошло настолько быстро, что никто ничего не понял. Только кровь да бесчувственные зэки на полу не давали возможности свалить все на сон.
В коридоре послышались быстрые шаги, переходящие на бег, и позванивание ключей. Заскрежетала крышка глазка. Отворилась кормушка.
– Всем к стене!!! – заорал вертухай, посмотрев в дырку. – Руки за спину!!! Что у вас там?
Залязгали дверные засовы, заскрипела открываемая дверь. Арестанты, кто мог, торопливо вставали к стене, складывая руки сзади. Порезанный Хулиган зажимал рану и не слишком поторопился выполнить команду, за что получил по спине резиновой трубой.
– За что бьете, гады! – бесновался он в законной обиде. – Это он всю кашу заварил и нас порезал! Уберите его отсюда, а то ночью задушим!
Новый удар дубинки заставил приблатненного заткнуться. Охранник осмотрел побитых арестантов, наклонился к пребывающему в прострации Сухарику и быстро разобрался, что к чему.
– Та-ак! Этому срочно «Скорую» вызывайте. Кажись, пришибли пацана, – показал он дубинкой на Сухарика и, повернувшись к «новенькому», со злостью проговорил: – А ты, драчун, на выход!
– Ну, как прошло – не сильно от урок досталось? – осведомился Каледин у переодевшегося в нормальную одежду капитана Игнатова, только что исполнившего в камере «соло новичка». Его вывод из изолятора на волю был произведен без осложнений. Персонал ИВС толком и не понял, что произошло, приняв капитана за типичную подсадную утку-«наседку», практикуемую милицейскими операми. Документы прикрытия у сопровождавших Игнатова людей были солидные, от уголовного розыска, что полностью подтверждало «наседочную» версию дебошира.
– Слушай, а ты их там совсем не зарезал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
Через полчаса небольшая коробочка с новейшим спутниковым нано-маяком и обслуживающей его компьютерной программой лежала на полированном столе резидента. Спустя еще час транзитным рейсом посылка была отправлена в далекую от Америки и прохладную Россию.
Таким образом, очередная и рутинная зарубежная операция СВР завершилась. С этого момента другая российская спецслужба начала отсчет старта операции «Замена».
Генерал Волков был по жизни заядлым рыбаком и оптимистом, видимо, вследствие этого в оперативных документах Пилат получил псевдоним Мурена, а Сухарик стал именоваться прозаически – Мотыль.
Впрочем, до творческих тонкостей никто не докапывался – как назвали, так и ладно, лишь бы не созвучно с фамилией – именем – отчеством и другими идентификационными признаками.
* * *
Сразу после завтрака, который уже не вызывал у Сухарика первоначального отвращения и рвотных рефлексов, железная дверь привычно скрипнула и в камеру втолкнули нового арестанта. Он был крепкого телосложения, роста чуть выше среднего и с огромными кулаками. Он поздоровался с обитателями бетонного каземата и, держа руки за спиной, как при конвоировании, несколько раз нервно прошелся по хате взад-вперед.
– Вот падлы… – полушепотом выругался он неизвестно на кого.
– Кто такой будешь? – с блатной интонацией спросил арестанта Хулиган. – Чего ругаешься?
– Кто надо, тот и буду, – покосившись на Хулигана, лениво ответил арестант. – Твое какое дело? Чего ты в чужой базар лезешь?
Ответ «смотрящему» не понравился.
– А ты чего, борзой, что ли? – с вызовом прошипел Хулиган. – Я тут главный, как скажу, так и будет. А если не поймешь – пацаны тебя вмиг научат парашу мыть!
Работяга-экскаваторщик, мужик-воришка и Сухарик польщенно притихли, почувствовав себя чуть ли не членами одной семьи.
Но новый арестант не смутился. Он прошелся к унитазу и, помочившись, с вызовом бросил сокамернику:
– Тебя, баклана, надо языком унитаз лизать заставить. Почему в хате параша не блестит?
– Вот ты и помоешь! – поднимаясь с насиженных нар, угрожающе произнес Хулиган.
Наглость нового постояльца тюремного двора не могла остаться безнаказанной, а авторитет Хулигана, скакнувший после смерти Баркаса едва ли не до отметки «смотрящего хаты», требовал подтверждения. В противном случае он опадет, как сдутый шарик.
– Ну, чего вылупились! – с вызовом крикнул новенький. – В пятак захотели?
Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения.
Хулиган подскочил к новичку и с размаху ударил его в лицо, но получилось как-то неудачно. Враг уклонился, а кулак Хулигана проскочил мимо. Зато в ответ ему сработала пара: «новенький» саданул его в грудь и поддел в челюсть. Хулигана бросило в стену. Он опрокинулся на спину. Быстро поднялся… Но пинок под зад прибавил скорости, и, пролетев в другой угол камеры, «смотрящий» упал на жесткий пол. Расправа была короткой и жесткой.
– Пацаны, мочи козла! – бросил клич Хулиган, поднимая массы, и бросился на врага. Его примеру последовали и однокамерники. Экскаваторщик подбежал к «борзому», размахнулся от души и… сразу же получил в рожу. Он повалился на пол, брызгая красными соплями.
В заварившейся каше замелькали кулаки, раздавались злобные крики и матерщина, кто-то отлетал и бился в стену, кто-то хватался за живот и перегибался. Новичок дрался умело, рассчитанно и безжалостно. Его удары ложились один к одному и почти все в точку.
Подбежал «воришка», пытаясь дотянуться до драчуна. Тот сделал резкое движение, и «воришка» повалился рядом с работягой.
Быстро вырубив «воришку» и перебив дыхалку у Хулигана, «новенький» вдруг вытащил из ботинка кусочек бритвенного лезвия и начал размахивать им как ножом.
– Убью, суки! – страшно крикнул он и, скакнув вперед, крепко лягнул бравшего разбег Хулигана в пах. – На, падла! Получи, сявка позорная!..
«Смотрящий» скорчился от адской боли, присел на пол, не в силах сопротивляться.
Но «новенький» словно с цепи сорвался. Он не мог остановиться и продолжал метелить всех подряд. Не успевшего увернуться Сухарика парень ударил свободной рукой.
– «Попишу» бакланов! – кричал «новенький», нагоняя страх.
Разогнав тусовку по углам, он подскочил к неумело защищавшемуся Сухарику и… коротко, словно дирижер, взмахнул рукой. Тот вскрикнул. Холодное лезвие полоснуло по бедру, вызвав резкую боль. Брызнула кровь, моментально испачкав одежду. Крупные капли накрапывали на пол.
– Ты что, падла! – собрался с силами Сухарик и набросился на обидчика. Тот словно этого и ждал. Лениво уворачиваясь от летящих в него кулаков, «новенький» нанес парню несколько ударов по корпусу и точным ударом в ямочку на поросшем щетиной подбородке отключил Сухарику сознание…
Развернувшись, «новенький» резанул Хулигана по руке и, переломив лезвие надвое, сноровисто утопил его в бурлящей струе унитаза. После «зачистки» буян успокоился и как ни в чем не бывало встал к стене. Все произошло настолько быстро, что никто ничего не понял. Только кровь да бесчувственные зэки на полу не давали возможности свалить все на сон.
В коридоре послышались быстрые шаги, переходящие на бег, и позванивание ключей. Заскрежетала крышка глазка. Отворилась кормушка.
– Всем к стене!!! – заорал вертухай, посмотрев в дырку. – Руки за спину!!! Что у вас там?
Залязгали дверные засовы, заскрипела открываемая дверь. Арестанты, кто мог, торопливо вставали к стене, складывая руки сзади. Порезанный Хулиган зажимал рану и не слишком поторопился выполнить команду, за что получил по спине резиновой трубой.
– За что бьете, гады! – бесновался он в законной обиде. – Это он всю кашу заварил и нас порезал! Уберите его отсюда, а то ночью задушим!
Новый удар дубинки заставил приблатненного заткнуться. Охранник осмотрел побитых арестантов, наклонился к пребывающему в прострации Сухарику и быстро разобрался, что к чему.
– Та-ак! Этому срочно «Скорую» вызывайте. Кажись, пришибли пацана, – показал он дубинкой на Сухарика и, повернувшись к «новенькому», со злостью проговорил: – А ты, драчун, на выход!
– Ну, как прошло – не сильно от урок досталось? – осведомился Каледин у переодевшегося в нормальную одежду капитана Игнатова, только что исполнившего в камере «соло новичка». Его вывод из изолятора на волю был произведен без осложнений. Персонал ИВС толком и не понял, что произошло, приняв капитана за типичную подсадную утку-«наседку», практикуемую милицейскими операми. Документы прикрытия у сопровождавших Игнатова людей были солидные, от уголовного розыска, что полностью подтверждало «наседочную» версию дебошира.
– Слушай, а ты их там совсем не зарезал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114