Я очень тронут вашим вниманием к моей скромной персоне, но не надо дергать струны инструмента, на котором не умеешь играть.
— Извините. Позвольте, я все же довезу вас до дома.
Весь оставшийся путь мы проехали не проронив ни слова.
Когда она остановилась возле моего дома, я подумал: «В который раз я возвращаюсь сюда и все никак не могу попасть в свою квартиру. Меня обязательно кто-то поджидает».
Я открыл дверцу.
— Прощайте, Крис. Но прошу вас, запомните, если вам будет плохо. Я приду в любую минуту… Только скажите.
— Вы уже пришли сегодня. А хуже быть не может. Прощайте, Тэй.
Как это ни странно, привратник не встретил меня сегодня дежурной улыбкой. Его вообще не было.
Я поднялся на лифте к себе на этаж и собрался открыть квартиру. Под ногами что-то пискнуло.
Шпиц крутился у моих ботинок, потом начал дергать зубами за штанину.
— Брюки порвешь, шельмец!
Я хотел было пнуть его, но пожалел. Он-то ни при чем. Пес опять залаял. Я взглянул на дверь Кросгрофа. Она была приоткрыта.
— Ты что, псина, тоже начал ненавидеть своего хозяина? Хочешь переселиться ко мне, да?
Я поднял собаку на руки, подошел к квартире и бросил пса в приоткрытую дверь, но шпиц тут же выскочил обратно на площадку и залаял еще громче.
Я нажал на кнопку звонка и слушал, как он трезвонит в квартире, никто не открывал. Мне ничего не оставалось, как зайти в жилище шантажиста самому.
Сделал я это напрасно.
Кросгроф Брайтон сидел за столом. Разбитые очки валялись рядом. Тонкая щель рта была приоткрыта, обнажая беззубые десны. В груди зияла ножевая рана. Он был мертв.
14
Я не мог поверить, что Мекли договорился со стариком таким вот образом. Это невозможно. Но кому понадобилась смерть обычного старого пройдохи, мне тоже было непонятно. Я выскользнул из квартиры и захлопнул ногой дверь. Изнутри послышался жалобный вой собаки. Прыгая через три ступени, я сбежал вниз и бросился к каморке привратника. На мой стук он не ответил, я дернул дверь. В образовавшуюся щель был виден крючок. Пошарив в карманах я не нашел ничего лучшего, кроме визитной карточки Брайтона, отпечатанной на плотной тисненой бумаге. Просунув ее в щель, я поднял ее вверх, крючок соскочил, и дверь раскрылась. В комнате стоял стойкий запах джина, одна початая бутылка стояла на столе, пустая валялась на полу. Привратник похрапывал на кушетке.
— Слава Богу, этот жив, — мелькнуло в голове.
Сначала я его легонько потолкал, затем потряс, потом бил по щекам, а в ответ получил нечленораздельное мычание. Кухня находилась тут же за занавеской. Выбрав посудину побольше, я наполнил ее водой и, вернувшись к убогому, я окатил его. На этот раз мне повезло. Привратник сел без моей помощи на край кушетки и открыл глаза.
— Почему так мокро? Дождь пошел? — прошепелявил он, тщетно пытаясь сфокусировать окружающую обстановку.
— Вы знаете, что произошло в доме? — спросил я как можно резче.
Его голова неуверенно повернулась на мой голос.
— А вы кто? А… Мис-тет-тер Бар-тра-тра… Сейчас загоню ва-вашу машину… Вот!
После этой тирады он свалился на подушку. Я вновь поднял его и как следует тряхнул.
— А…
Он поднял голову, и его взгляд упал на бутылку. Я взял бутылку со стола и отошел назад. Его мутные очи не отрывались от джина. Непонятно, как он встал на ноги и протянул руку к посудине.
— Дайте выпить.
— Дам. Но сначала возьмите себя в руки и ответьте мне: когда вы в последний раз видели старика с собачкой?
— Мистера Кро-гро-строфа? Кгро… Стро…
— Да, да, именно его.
— Утром он гулял с псишкой.
— У него были гости?
— Нет, у него не бывает гостей… Да дайте же выпить!
Его повело назад, но он удержался. Я налил ему полстакана и поставил перед ним на стол. Он потянулся к нему, как ребенок к материнской груди. Жидкость была им высосана мгновенно.
— Кто из посторонних был в доме? — продолжал я допрос.
Как ни странно, но мне показалось, что он начал трезветь.
— Вы что, в одиночку пьете?
Он кивнул головой и при этом чуть не свалился с кушетки.
— Так вот! Пока вы развлекаетесь, в доме убили человека.
— Что?!
Он резко вскочил и тут же упал обратно.
— Кросгроф убит!
Его мутный взгляд начал принимать осмысленное выражение.
— Идите опустите свою щетку под холодную воду, а потом подумайте, как вам поступить дальше.
Я вышел из его чулана и пешком поднялся наверх. Пес продолжал жалобно скулить за дверью. Услышав мои шаги, он начал царапать обшивку, потом загавкал. Я быстро открыл свою квартиру и вошел.
Ну вот, закончился еще один день. Скинув плащ, пиджак, галстук, я прямым ходом прошел в ванную и сделал то, что посоветовал привратнику. Болячку на затылке пощипывало от ледяной воды. Просушив голову полотенцем, я взглянул на себя в зеркало. Передо мной возник образ загнанной лошади в стадии издыхания. Я не стал больше созерцать эту картину, а вернулся в гостиную и налил себе виски. Первый стакан выпил залпом, а второй, держа в руках, начал цедить мелкими глотками. Немного полегчало. Стоя у окна, я обратил внимание на кресло, развернутое к окну. Оно выглядело странно. Вдруг меня как током ударило. Полстакана пролилось на пол. Высокая спинка загораживала то, что меня так испугало, — я отчетливо увидел свисающую с подлокотника белую руку. С минуту я стоял не шевелясь, потом заставил себя двинуться вдоль стены и, тяжело дыша, приблизился к креслу, после чего сделал шаг в сторону и заглянул за спинку.
Мне стало настолько страшно, что я забыл испугаться.
Сидящий в кресле Лукино был задушен моим полотенцем, узел которого затянул его шею. Лилового цвета лицо, высунутый синий язык распух, а глаза вылезли из орбит. Я добежал до ванной, и меня вырвало. Холодная вода сделала свое дело — мне стало полегче. В окно ворвался звук полицейской сирены. Я подбежал и отодвинул занавеску. Скрипя тормозами, у дома остановились две патрульные машины. Копы вылетели из них, как пробки из шампанского, и бросились в мой подъезд. Это конец! Теперь уже ни один Мекли меня не спасет. Все, что касалось меня и моего будущего, сейчас не трогало мой воспаленный мозг. Волновался я только за Веду. Неужели я так и не смогу ей ничем помочь?! Я кинулся к двери и приподнял крышку почтового ящика,, через щель которого была видна лестничная площадка.
Четыре полицейских во главе с сержантом влетели на этаж, как на крыльях. Один из них уперся в грудь другому и ударом ноги вышиб дверь соседней квартиры. Шпиц выскочил на площадку и залился лаем. Один коп остался на площадке. Я чувствовал, как у меня подкашиваются ноги. Шпиц еще несколько раз гавкнул, подбежал к моей двери и начал царапать ее лапами, его лай стал невыносимым. Он эхом отдавался по всему подъезду.
Полицейский с видом ученого индюка наблюдал за собакой, затем приоткрыл дверь квартиры Кросгрофа и крикнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— Извините. Позвольте, я все же довезу вас до дома.
Весь оставшийся путь мы проехали не проронив ни слова.
Когда она остановилась возле моего дома, я подумал: «В который раз я возвращаюсь сюда и все никак не могу попасть в свою квартиру. Меня обязательно кто-то поджидает».
Я открыл дверцу.
— Прощайте, Крис. Но прошу вас, запомните, если вам будет плохо. Я приду в любую минуту… Только скажите.
— Вы уже пришли сегодня. А хуже быть не может. Прощайте, Тэй.
Как это ни странно, привратник не встретил меня сегодня дежурной улыбкой. Его вообще не было.
Я поднялся на лифте к себе на этаж и собрался открыть квартиру. Под ногами что-то пискнуло.
Шпиц крутился у моих ботинок, потом начал дергать зубами за штанину.
— Брюки порвешь, шельмец!
Я хотел было пнуть его, но пожалел. Он-то ни при чем. Пес опять залаял. Я взглянул на дверь Кросгрофа. Она была приоткрыта.
— Ты что, псина, тоже начал ненавидеть своего хозяина? Хочешь переселиться ко мне, да?
Я поднял собаку на руки, подошел к квартире и бросил пса в приоткрытую дверь, но шпиц тут же выскочил обратно на площадку и залаял еще громче.
Я нажал на кнопку звонка и слушал, как он трезвонит в квартире, никто не открывал. Мне ничего не оставалось, как зайти в жилище шантажиста самому.
Сделал я это напрасно.
Кросгроф Брайтон сидел за столом. Разбитые очки валялись рядом. Тонкая щель рта была приоткрыта, обнажая беззубые десны. В груди зияла ножевая рана. Он был мертв.
14
Я не мог поверить, что Мекли договорился со стариком таким вот образом. Это невозможно. Но кому понадобилась смерть обычного старого пройдохи, мне тоже было непонятно. Я выскользнул из квартиры и захлопнул ногой дверь. Изнутри послышался жалобный вой собаки. Прыгая через три ступени, я сбежал вниз и бросился к каморке привратника. На мой стук он не ответил, я дернул дверь. В образовавшуюся щель был виден крючок. Пошарив в карманах я не нашел ничего лучшего, кроме визитной карточки Брайтона, отпечатанной на плотной тисненой бумаге. Просунув ее в щель, я поднял ее вверх, крючок соскочил, и дверь раскрылась. В комнате стоял стойкий запах джина, одна початая бутылка стояла на столе, пустая валялась на полу. Привратник похрапывал на кушетке.
— Слава Богу, этот жив, — мелькнуло в голове.
Сначала я его легонько потолкал, затем потряс, потом бил по щекам, а в ответ получил нечленораздельное мычание. Кухня находилась тут же за занавеской. Выбрав посудину побольше, я наполнил ее водой и, вернувшись к убогому, я окатил его. На этот раз мне повезло. Привратник сел без моей помощи на край кушетки и открыл глаза.
— Почему так мокро? Дождь пошел? — прошепелявил он, тщетно пытаясь сфокусировать окружающую обстановку.
— Вы знаете, что произошло в доме? — спросил я как можно резче.
Его голова неуверенно повернулась на мой голос.
— А вы кто? А… Мис-тет-тер Бар-тра-тра… Сейчас загоню ва-вашу машину… Вот!
После этой тирады он свалился на подушку. Я вновь поднял его и как следует тряхнул.
— А…
Он поднял голову, и его взгляд упал на бутылку. Я взял бутылку со стола и отошел назад. Его мутные очи не отрывались от джина. Непонятно, как он встал на ноги и протянул руку к посудине.
— Дайте выпить.
— Дам. Но сначала возьмите себя в руки и ответьте мне: когда вы в последний раз видели старика с собачкой?
— Мистера Кро-гро-строфа? Кгро… Стро…
— Да, да, именно его.
— Утром он гулял с псишкой.
— У него были гости?
— Нет, у него не бывает гостей… Да дайте же выпить!
Его повело назад, но он удержался. Я налил ему полстакана и поставил перед ним на стол. Он потянулся к нему, как ребенок к материнской груди. Жидкость была им высосана мгновенно.
— Кто из посторонних был в доме? — продолжал я допрос.
Как ни странно, но мне показалось, что он начал трезветь.
— Вы что, в одиночку пьете?
Он кивнул головой и при этом чуть не свалился с кушетки.
— Так вот! Пока вы развлекаетесь, в доме убили человека.
— Что?!
Он резко вскочил и тут же упал обратно.
— Кросгроф убит!
Его мутный взгляд начал принимать осмысленное выражение.
— Идите опустите свою щетку под холодную воду, а потом подумайте, как вам поступить дальше.
Я вышел из его чулана и пешком поднялся наверх. Пес продолжал жалобно скулить за дверью. Услышав мои шаги, он начал царапать обшивку, потом загавкал. Я быстро открыл свою квартиру и вошел.
Ну вот, закончился еще один день. Скинув плащ, пиджак, галстук, я прямым ходом прошел в ванную и сделал то, что посоветовал привратнику. Болячку на затылке пощипывало от ледяной воды. Просушив голову полотенцем, я взглянул на себя в зеркало. Передо мной возник образ загнанной лошади в стадии издыхания. Я не стал больше созерцать эту картину, а вернулся в гостиную и налил себе виски. Первый стакан выпил залпом, а второй, держа в руках, начал цедить мелкими глотками. Немного полегчало. Стоя у окна, я обратил внимание на кресло, развернутое к окну. Оно выглядело странно. Вдруг меня как током ударило. Полстакана пролилось на пол. Высокая спинка загораживала то, что меня так испугало, — я отчетливо увидел свисающую с подлокотника белую руку. С минуту я стоял не шевелясь, потом заставил себя двинуться вдоль стены и, тяжело дыша, приблизился к креслу, после чего сделал шаг в сторону и заглянул за спинку.
Мне стало настолько страшно, что я забыл испугаться.
Сидящий в кресле Лукино был задушен моим полотенцем, узел которого затянул его шею. Лилового цвета лицо, высунутый синий язык распух, а глаза вылезли из орбит. Я добежал до ванной, и меня вырвало. Холодная вода сделала свое дело — мне стало полегче. В окно ворвался звук полицейской сирены. Я подбежал и отодвинул занавеску. Скрипя тормозами, у дома остановились две патрульные машины. Копы вылетели из них, как пробки из шампанского, и бросились в мой подъезд. Это конец! Теперь уже ни один Мекли меня не спасет. Все, что касалось меня и моего будущего, сейчас не трогало мой воспаленный мозг. Волновался я только за Веду. Неужели я так и не смогу ей ничем помочь?! Я кинулся к двери и приподнял крышку почтового ящика,, через щель которого была видна лестничная площадка.
Четыре полицейских во главе с сержантом влетели на этаж, как на крыльях. Один из них уперся в грудь другому и ударом ноги вышиб дверь соседней квартиры. Шпиц выскочил на площадку и залился лаем. Один коп остался на площадке. Я чувствовал, как у меня подкашиваются ноги. Шпиц еще несколько раз гавкнул, подбежал к моей двери и начал царапать ее лапами, его лай стал невыносимым. Он эхом отдавался по всему подъезду.
Полицейский с видом ученого индюка наблюдал за собакой, затем приоткрыл дверь квартиры Кросгрофа и крикнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51