Выполнено Лешкой.
Ровнин стал просматривать протокол осмотра места второго налета. Лешки уже не было в живых. Собственно, это описание, как и первое, было вполне квалифицированным и приемлемым. Даже составлено оно было примерно так же и в тех же выражениях. И все-таки Ровнин сразу увидел, что в нем чего-то не хватает. При всем своем уважении к Южинскому УВД Ровнин отметил, что в этом втором описании совершенно четко проглядывается неучастие Лешки. Оно было правильным повторением, и не более того. Без особых находок. И все-таки в нем было то, на что можно опираться. Во-первых, второе описание подтверждало, что налет на торговый центр был совершен теми же людьми, которые "брали" сумку у проходной завода "Знамя труда". Второе, и это уже Ровнин отметил только для себя: выстрелы, зверские выстрелы в упор, оборвавшие Лешкину жизнь, выпустил не кто иной, как "Рыжий". Это было подтверждено всеми свидетелями.
Пролистав до конца вторую папку и не найдя в ней больше ничего особенно интересного, Ровнин взял третью, на которой было написано: "Дополнительные материалы". Развязал тесемки, открыл папку. Вошел Бодров.
- Я полностью в вашем распоряжении. Можете располагать мной хоть до конца дня. Ну что? - Бодров улыбнулся. - Спрашивайте, я буду отвечать.
Конечно, у Ровнина были вопросы к Бодрову. Прежде всего он понимал, что Бодров наверняка еще с августа в курсе всех дел, связанных с Южинском. А значит, сможет объяснить все, чего нет в бумагах. Потом, все-таки Бодров голова и может посоветовать немало дельного. Но главное заключалось сейчас для Ровнина в том, что наверняка Бодров, именно Бодров отправлял в Южинск Лешку.
- Сергей Григорьевич, Евстифеева отправляли вы?
Полковник отлично понял смысл вопроса.
- Я, - сказал он.
Выработанным навыком в этом "я" Ровнин прочитал сейчас почти все о грустном завершении Лешкиной миссии. Все, что, в общем-то, уже было понятно ему самому. Во-первых, то, что Лешке, как, впрочем, и всему ОУРу Южинского УВД, не удалось реально напасть хоть на какой-то след преступной группы. Второе в этом "я" касалось этической оценки полковником, а значит, всем ГУУР этого факта. Никто даже намеком не собирался винить Лешку за то, что преступная группа до сих пор не раскрыта. Потому что раскрыть ее должны в совокупности все сотрудники Южинского ОУРа. Все понимали, что Лешка был придан Южинскому отделу именно для усиления и геройски погиб на своем посту.
- Скажите, а Евстифеев так ничего и не успел узнать?
Полковник усмехнулся. Вопрос был лишним. Но в то же время этот вопрос был очень важен для Ровнина.
- Ничего, - сказал Бодров, бесстрастно разглядывая стол. - Ничего если не считать, что он все-таки вышел на преступную группу. - Бодров посмотрел на Ровнина - опять с легкой улыбкой.
- А как он на нее вышел, Сергей Григорьевич?
Ровнин понимал, что и этот его вопрос был лишним. Потому что и дураку ясно: Лешка вышел на налетчиков случайно. Иначе он подумал бы о засаде.
- Не знаю, - сказал Бодров. - Не знаю, Андрей Александрович. Думаю, совпадение.
- Южинцы - они тоже так думают?
- Южинцы... - Бодров покачал головой. - Евстифеев делал так несколько раз. Несколько раз он переодевался в форму ВОХР, чтобы грабители не догадались, кто он. Включался в группы по перевозке.
"Ладно, - подумал Ровнин. - Если нет фактов, надо переходить к лирике".
- Словесное описание первого налета он составлял?
- Конечно, - сказал Бодров. - Ну, само собой, вместе с отделом.
- Других прохожих не было? Только одна женщина?
Бодров вздохнул:
- Только одна женщина. Улица эта тихая. Фактически непроезжая. И не ходит по ней никто, магазинов нет.
- А с завода?
- С завода в этот час никто не выходил. Смена еще не кончилась, и кроме того - зарплаты ждали.
"Тихая улица, - подумал Ровнин. - Конечно, такая осторожная четверка должна была выбрать именно тихую улицу. И все-таки. Неужели после Лешки так ничего и не осталось? Только фотография, на которой он лежит рядом с упавшим пистолетом?" Ровнин поднял глаза и встретился со взглядом Бодрова. В глазах полковника было участие и желание помочь.
- Неужели Евстифеев даже предположений никаких не высказал?
- Предположений? А что, описания налета и участников преступной группы вам мало? - кажется, Бодров по-своему тоже защищал Лешку.
- Мало.
- Хорошо. У Евстифеева было предположение, что у налетчиков есть свой человек в банке, который и сообщает им о перемещении крупных партий денег.
"Свой человек в банке, - подумал Ровнин. - Ну, для этого не надо быть гением".
- Вам и этого мало? - сказал Бодров.
- Мало. Мне - мало. Понимаете, Сергей Григорьевич! Понимаете: не мог такой человек, как Евстифеев, ничего не раскопать.
В комнате наступила тишина, и, верней всего, потому, что такой разговор не входил в программу.
Бодров поднял брови:
- Вы что - хорошо его знали?
- Да, - сказал Ровнин. - Он...
Ровнин остановился. Не нужно деклараций. Не нужно объяснять Бодрову, кем был для него Лешка. Собственно, что он может ему сказать? Что Евстифеев был для него другом? Но сказать это Бодрову - значило вообще ничего не сказать. Во-первых, Алексей Евстифеев был для него больше чем другом. А во-вторых. Во-вторых, Лешка был Лешкой. Но объяснить это кому-то невозможно. И говорить сейчас об этом - лишнее.
- Ну, как? - спросил Бодров. - Вижу: знали его больше чем просто по службе?
- Да. Я... Я его очень хорошо знал.
Бодров тронул первую папку:
- Вы как - все здесь просмотрели?
- Все. Но третью и четвертую папку я не смотрел.
- Третью и четвертую, - Бодров усмехнулся. - Так вы тогда самого главного не видели, Андрей Александрович. Записей.
- Записей?
- Да, - Бодров раскрыл третью папку. Порывшись, достал небольшой листок. Пробежал наспех и протянул Ровнину.
Ровнин всмотрелся. Листок был нелинованным, маленьким, вырванным из самого простого карманного блокнота. Такие блокноты, стоящие копейки, с картонной обложкой, покупают обычно "на раз". Чтобы, использовав, потом без всякой жалости выбросить. Записей на листке было немного. Первый листок был исписан примерно наполовину мелким и неразборчивым Лешкиным почерком.
- При нем нашли блокнот. Так вот, там был заполнен только первый лист. И еще четыре - под рисунки. Читайте, читайте.
Ровнин стал просматривать записи, сделанные на листке, и ощутил холодок. В общем-то, ничего особенного здесь не было. Но он знал Лешку и знал, что зря такие вещи Евстифеев писать не будет. Ровнин сразу понял, почему этот листок лежал в дополнительных материалах. Другого места для него и не могло быть. Собственно, разобрать эти закорючки не составляло особого труда. А разобрав даже часть, можно было без труда понять: то, что здесь записано, не может относиться к фактам. Все это может относиться к "выдумкам".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32