Воин обменялся взглядами со спутником. Рапы хоть и были зачарованы, но не были беззащитными.
Из узкого прохода мы вышли в широкое круглое ущелье. Как и говорил вождь Вилкафор, в его центре, устремившись в ночное небо, стоял самый удивительный каменный палец.
Слева от нас в стене ущелья была прорезана тропа, которую Вилкафор приказал построить своим людям. Она вилась по окружности цилиндрического ущелья, поднимаясь по кругу к каменному пальцу в центре.
Ренко медленно пошел по тропе с мокрым идолом в руках. Кошки следовали за ним. За ними поднимались инки вместе со мной.
Мы забирались все выше и выше, следуя за равномерными поворотами тропы.
В конце концов мы дошли до протянувшегося над ущельем веревочного моста, соединявшего тропу с каменным пальцем в центре огромного ущелья.
Я посмотрел на каменную башню напротив.
На ее вершине я увидел окруженную какой-то растительностью великолепную ступенчатую пирамиду, непохожую на те, что находили в землях ацтеков. На вершину внушительной трехгранной пирамиды был водружен похожий на коробку храм.
Ренко первым пересек мост. За ним одна за другой последовали кошки, неловко двигавшиеся по длинному качающемуся мосту.
Когда мне удалось перебраться через мост, я преодолел несколько каменных ступеней, которые вели к небольшой поляне.
Там находился главный вход в храм. Широкий и темный, квадратный и грозный, он зиял, приглашая весь мир войти внутрь.
Ренко подошел ко входу.
— Воины, — сказал он, и уже тише добавил, — встаньте у камня.
Семь воинов вместе со мной поспешили к камню у зияющего входа.
Ренко стоял у входа, поливая идола дождевой водой и заставляя его продолжать свою мелодичную песню.
Загипнотизированные кошки стояли перед ним, уставившись на поющего идола.
Ренко сделал шаг внутрь храма.
Кошки последовали за ним.
Он сделал еще один шаг вниз, и внутрь вошла первая кошка.
Еще один шаг.
Вторая кошка, затем третья, четвертая.
В этот момент Ренко вылил на идола всю остававшуюся в мехе воду и, бросив последний торжественный взгляд на самую ценную вещь его народа, швырнул его вниз в глубину храма.
Все двенадцать кошек побежали за ним внутрь храма.
— Камень, быстро! — закричал Ренко, выбегая из храмового входа. — Подвиньте его обратно на место!
Мы дружно навалились.
Камень грохотал о порог.
Я изо всех сил сражался с весом огромного камня. Рядом со мной возник Ренко и тоже навалился на него.
Валун начал медленно двигаться к входу. Еще несколько шагов. Почти на месте...
Еще пару... еще...
— Ренко, — где-то рядом раздался женский голос.
Мы с Ренко повернулись одновременно и увидели Лену на краю поляны.
— Лена? — спросил Ренко. — Что ты здесь делаешь? Я же попросил тебя уйти...
Лену резко отпихнули в сторону и швырнули на землю. Я неожиданно увидел стоявшего в нескольких шагах за ее спиной человека, и каждая капля крови в моих венах превратилась в лед.
Передо мной был Эрнандо Писарро.
Человек двадцать конкистадоров выбрались из растительности за спиной Лены и рассыпались вокруг с нацеленными на нас мушкетами. Свет от их факелов освещал всю поляну.
С ними были три туземца, из их щек торчали длинные острые костяные шипы. Чанки. Следопыты чанка, нанятые Эрнандо, чтобы проследить наш путь в Вилкафор.
Самым последним вышел самый зловещий человек. Он был выше и больше остальных, с длинной копной черных волос до плеч. В его левой щеке тоже торчал костяной шип.
Это был Кастино, жестокий чанка, который был в одной тюрьме с Ренко в начале нашего путешествия, и подслушал, что Ренко сказал, что идол был в Кориканче в Куско.
Конкистадоры и чанка образовали обширный круг вокруг Ренко, меня и семерых инкских воинов.
Лишь теперь я заметил, насколько отвратительно все они выглядели. Все до одного конкистадоры были покрыты глиной и грязью и выглядели сверх меры уставшими и измотанными.
Я сообразил, что это все, что осталось от легиона Эрнандо в сотню человек. Во время похода по горам и лесам его люди умирали рядом с ним. От болезни, от голода или просто от полного истощения.
От его легиона осталось всего двадцать человек.
Эрнандо сделал шаг вперед и рывком поставил Лену на ноги. Волоча ее за собой, он подошел к храму и встал перед Ренко, надменно глядя на него сверху вниз. Испанец был на голову выше Ренко и в два раза шире. Он толкнул Лену прямо в руки Ренко.
Я бросил испуганный взгляд на вход в храм.
Он все еще был частично открыт, щель между валуном и каменным дверным проемом была достаточной для того, чтобы через него прошла рапа.
Это было нехорошо.
Если идол высох и перестал петь, то рапы могут освободиться от своих чар и...
— Наконец мы встретились, — Эрнандо обратился к Ренко на испанском. — Ты слишком долго ускользал от меня, молодой принц. Ты будешь умирать медленно.
Ренко не сказал ничего.
— А ты, монах, — сказал, повернувшись ко мне, Эрнандо. — Ты предал свою страну и своего бога. Ты будешь умирать еще медленнее.
Я сдержал страх.
Эрнандо снова повернулся к Ренко. — Отдай мне идола. Ренко не вздрогнул. Он просто медленно сунул руку в мешочек на поясе и вынул фальшивого идола.
Когда Эрнандо его увидел, глаза испанца засветились от счастья. Я был почти готов поклясться, что у него началось слюноотделение.
— Дай мне его, — сказал он.
Ренко сделал шаг вперед.
— На колени.
Ренко медленно встал на колени и, несмотря на огромное унижение, протянул идола Эрнандо.
Эрнандо взял его в руки, при взгляде на долгожданный трофей его глаза сверкали от жадности.
Через некоторое время он оторвался от идола и повернулся к одному из своих людей.
— Сержант, — сказал он.
— Да, сэр? — сказал стоявший рядом с ним сержант.
— Казнить их.
Наши с Ренко руки были связаны длинной веревкой.
Два испанских солдата утащили Лену от Ренко, эти животные настолько грязно пугали ее обещаниями того, что с ней сделают, когда мы с Ренко будем мертвы, что я не осмеливаюсь повторить здесь эти слова.
Нас поставили на колени у похожего на низкий алтарь большого прямоугольного камня в центре поляны.
Надо мной стоял испанский сержант с саблей наголо.
— Чанка, — сказал Эрнандо, бросив меч Кастино. С того момента, когда они появились здесь, подлый чанка с неподдельной ненавистью смотрел на Ренко. — Ты можешь покончить с принцем.
— С радостью, — сказал Кастино на испанском, схватив меч и быстро пошел к алтарному камню.
— Сначала отрубите им руки, — рассудительно сказал Эрнандо. — Я хочу слышать, как они кричат перед смертью.
Оба палача кивнули, а еще два конкистадора поставили Ренко и меня в нужную позу, дернув за наши оковы так, что наши руки были вытянуты на широком алтаре. Наши запястья были полностью обнажены, а руки были готовы отделиться от наших тел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111