У меня возникло острое желание дискредитировать все эти частные компании, что занимаются такой деятельностью.
— Дискредитация — это всего лишь умственная категория. Ты мыслишь как тот тип, Каарна, — ухмыльнулся Доулиш. — Кстати, много ли ему удалось выяснить?
— Он наткнулся на сеть, выслушал их историю, что они работают на англичан, и поверил ей. Ему в руки попало несколько тех самых яиц, но он не имел представления ни откуда они взялись, ни куда будут переправлены. Будучи журналистом, он стал строить догадки. Чем и занимался, когда они его убили.
— Ньюбегин в самом деле собирался сбежать к русским? — Шеф что-то писал в блокноте.
— Кто знает, какие у него замыслы? Он с давних пор обчищал агентов Мидуинтера. Должно быть, составил себе неплохое состояние. А поскольку сбывал информацию и русским, у него, скорее всего, приличный счет и в московском банке...
— Ловкач Ньюбегин, — одобрительно заметил Доулиш. — Меня устраивает, что он украл у тебя яйца с вирусами, а не получил их непосредственно из твоих рук. Просто здорово. И отсутствует подозреваемый — человек, который должен был осуществить передачу.
— Он в самом деле ловко избегал подозрений, — согласился я. — Тот же номер он отколол и с Ральфом Пайком: после того, как он преодолел такие трудности, дабы посадить Пайка на самолет, кому придет в голову заподозрить, что он сообщил русским о его прибытии?
— И в довершение всего, — Доулиш поднял вверх палец, — он попросил Стока не арестовывать Ральфа Пайка до твоего появления, чтобы подозрение в предательстве пало именно на тебя. — Доулиш пососал холодную трубку. — Веселенький номер. Из-за них нам приходится стоять на ушах.
— Нам? — переспросил я. — Что-то я вас там не заметил.
— Образно говоря. Я выражаюсь образно. — Он наконец набил трубку и раскурил ее. — Но почему — если Сток поддерживает с Харви Ньюбегином столь дружеские отношения — Сток спас тебя от мучительной гибели в руках своих громил?
— Сток боялся бумажной волокиты, которую повлечет за собой моя смерть. Вопросов из Москвы. Он боялся, что его подчиненные подвергнутся репрессиям. Не стоит заблуждаться на его счет, Сток очень непростая личность. Те, кому доводилось иметь с ним дело, называют его бефстроганов — он умеет так умасливать клиента, что тот и не замечает, как его режут на кусочки. Но он в той же мере, как и мы, не хочет неприятностей в своей епархии.
Кивнув, Доулиш набросал несколько слов.
— Итак, что ты намерен предпринять, дабы найти Ньюбегина?
— Я его перекрою с четырех сторон. Во-первых, он приложит все силы, чтобы доставить в Россию этот вирус, который послужит для него входным билетом. Мы знаем, что яйца поступили из микробиологической лаборатории в Портоне, и у нас есть фотография агента Мидуинтера, пришедшая из компьютера в Сан-Антонио. Служба безопасности в лаборатории не спускает с него глаз, но в их силах лишь проинформировать нас, если он еще раз попытается что-то стянуть. Второе: Ньюбегин постарается заполучить в свои руки хоть часть отложенных денег, так что мне придется поинтересоваться в английских банках наличием номерных счетов, переведенных из Сан-Антонио. Третье: Харви Ньюбегин по уши влюблен в эту финскую девушку Сигне Лайне, так что кто-то должен присматривать за ней...
— Я бы не возлагал больших надежд на эту линию расследования, — вставил он. — Мужчина не стал бы скрываться от жены и двух детей лишь ради молодой особы, с которой у него уже был роман.
— В-четвертых, — продолжил я, — необходимо поставить людей проверять списки пассажиров, направляющихся в Ленинград, Москву и Хельсинки.
— Он все равно проскользнет, — заметил шеф. — Не стоит забывать, что он актер. Невозможно применять привычные нормы поведения к человеку, для которого пределом наслаждения является звук оваций.
— Может быть, — не стал я спорить. — Но я думаю, что мы должны рассматривать всю ситуацию в перспективе. Если он в самом деле решил удрать к русским, пока у него нет на руках вируса, ничего особо тревожного не случится.
— Почему ты так считаешь?
— Я усвоил это, когда получил приказ передать джентльменам из Форин Офис их авиационные билеты и отогнать от них ребят из особого отдела.
— Ага, — кивнул Доулиш, — но случись им давать показания на открытом процессе, это могло бы доставить неприятности правительству. Ты же знаешь, что существует такая вещь, как выборы.
Я понимал, что он просто провоцирует меня, потому что мы уже обсуждали этот аргумент не меньше двух раз. И дело заключалось не в том, что Доулиш пытался опровергать меня; ему нравилось наблюдать, как я кипячусь.
Он снова обратился к своим беглым заметкам.
— Тот тип в зубоврачебном кресле: почему ты решил, что он мертв?
— Так сказал полицейский.
— Значит, так сказал полицейский, — медленно повторил Доулиш. — И ты, конечно, поверил ему. Но почему ты вообще принял его за полицейского? Ведь он был без формы.
— Вокруг него толпились полицейские, и он явно с ними сотрудничал, — терпеливо объяснил я.
— Я тоже сотрудничаю тут с идиотами, — столь же терпеливо парировал он, — но ведь это не значит, что я сам идиот.
— Вы предпочитаете другую версию?
— Изыми ее вообще из отчета. Если министр решит, что мои люди не могут сразу же определить состояние трупа, сталкиваясь с ним... — Он неодобрительно хмыкнул. Из кресла Доулиша все выглядело предельно просто, и не имело смысла объяснять, что концы далеко не всегда сходятся с концами, когда речь идет всего лишь о том, чтобы аккуратно подредактировать рапорт. — Я получил официальный запрос по телексу, — сказал Доулиш. — Необходимо найти Ньюбегина, задержать его и сообщить американцам. Никоим образом, подчеркивается в телексе, Ньюбегин не должен попасть в руки русских. Никоим образом. Ты понимаешь, что это значит?
— Да.
— Очень хорошо, — кивнул он. — Таков официальный запрос. Это не ваши люди из «Порядка и свободы», или как они там себя кличут. Это государственный департамент Соединенных Штатов обращается в кабинет министров. А тот уже отдает вам приказ. Официально. — Доулиш снял очки, защемил пальцами переносицу и плотно смежил веки. Подняв их, он с легким удивлением убедился, что ни я, ни обстановка кабинета никуда не исчезли. Несколько секунд мы тупо смотрели друг на друга. Теперь речь его обрела неторопливый и задумчивый характер. — Лично я надеюсь, — начал шеф, — что Харви Ньюбегин проявится где-то вне пределов моей территории, и станет держаться как можно дальше от нее, и будет задержан не ближе, чем в Хельсинки. А тогда уж я постараюсь, чтобы его приятелей — доктора Пайка и иже с ними — сунул в мешок кто-нибудь из службы безопасности в Портоне. Тихо, изящно и без лишнего шума. Но если все пойдет по другому сценарию, если Ньюбегин будет арестован нами и история о братьях Пайк, укравших вирусы из портонской лаборатории, дойдет до американских следователей, мир взорвется сенсацией на первых полосах газет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78