Однако лучше бы я не был убежден, что Оскар хочет, чтобы я вытащил его из передряги, которую он сам и заварил.
Мика все еще не объявился, и я подумал, не зайти ли в его пристанище узнать, как он там.
Это следовало сделать, если бы не уверенность, что болезнь – просто прикрытие поиска другой работы, так что если я вдруг войду и предложу накладывать компрессы на его воспаленный лоб, ничего кроме общего смущения не последует.
В конце концов я выпил еще две чашки кофе и без четверти восемь отправился на мост.
Солнце только-только вставало, лениво выбираясь из дымки на горизонте. То ли это был первый осенний туман, то ли дым от лесного пожара на русской стороне. Оскар обычно приземляется с востока, против течения, перед мостом. Это ему обеспечивало широкое и длинное поле для посадки, течение, помогающее тормозить чтобы не ткнуться в мост, и эффектное приводнение, прекрасно видное из обеденного зала отеля. Неплохая реклама.
Я закурил, облокотился на парапет и стал внимательно разглядывать воду внизу. Под водой все еще были видны остатки старого моста, оставшиеся с тех времен, когда немцы взорвали его в 1944 году, во время отступления.
Должно быть, Адлер здорово сбросил газ, так что я не услышал и не увидел "сессну", пока она не появилась всего на высоте в две сотни футов в полумиле вниз по течению. В этом парне многое может не нравиться, а мне, например, очень многое в нем просто претит, но следует признать, что летать он умеет.
Вираж был точен и экономен, так что ему не пришлось использовать хоть какую-то дополнительную мощность. Закрылки выпущены наполовину. Все, что оставалось – это полностью выпустить закрылки и посадить самолет на поплавки.
Вдруг неожиданно самолет перевернулся на спину. Он дико метался меж берегов реки всего в десяти футах от воды, и вверх шасси. Пилоту удалось справиться с машиной и удержать ее в таком положении, несущейся на меня и мост в неправдоподобной фантастической картине, с проклятыми огромными поплавками, торчащими прямо в небо.
Я оцепенел в одном из тех моментов, затянутых как в замедленном кино, с которыми вы встречаетесь раз или два за всю вашу летную жизнь. Вы видите терпящий бедствие самолет и видите, что он и сидящий в нем летчик стремительно несутся к гибели. И знаете, что летчик тоже это знает.
Но Адлер еще не сдавался. Он был молодец. Он не мог попытаться перевернуться, чтобы не обломать крыло, потому сделал единственное, что еще было доступно: дал полный газ и пытался перелететь через мост в положении вверх шасси. И это ему почти удалось. Двигатель взвыл, и нос приподнялся. Затем медленно и уверенно его потащило вниз, пропеллер коснулся вод, и ее гладь взорвалась высоким фонтаном. Хвост резко взлетел вверх, весь самолет подпрыгнул над водой, и пропеллер, должно быть, сломался, потому что двигатель взвыл и сорвался в визг. Тон визга все еще повышался, когда самолет крутанулся и ударился боком. Потом все закрыла масса падающей воды.
Я поймал себя на том, что спокойно изрекаю:
– Он должен был держать нос высоко, но не успел сообразить, когда прибавил газу и находился вверх ногами...
Затем я сорвался с места.
Пятно взбаламученной воды тянулось четверть мили вниз по течению.
Пока я, задыхаясь, бежал по берегу, полицейская машина промчалась мимо меня, подпрыгивая на ходу как плоскодонка, спущенная в реку с переката. Впереди меня бежали к берегу другие. Какой-то человек тащил к воде маленькую лодку. Когда я добрался до места, одна лодка была почти на середине реки, вторую спускали с противоположного берега. Если даже не учитывать мое состояние после забега на четверть мили, не слишком-то я мог помочь, разве что поплыть туда и предоставить им возможность спасать еще одного. Так что я просто стоял, глотая воздух и переводя дух.
Один из поплавков "сессны" отломился и вяло дрейфовал по течению. Конец другого торчал над поверхностью, и это указывало, что самолет так и висит вверх ногами чуть в стороне от него.
Один из полицейских был в лодке. Другой увидел меня, узнал и подошел, кивнув на реку.
– Вы знаете, кто это был?
– Оскар Адлер. Но я не знаю, был ли он один.
– Знаете, что случилось?
– Я видел, как это случилось.
– Но вы не знаете, что там было не так?
– Могу только догадываться. Может быть Адлер вам объяснит.
Толпа вокруг загомонила, и мы уставились на лодки. Над водой были две головы, и эти люди поднимали кого-то в одну из лодок. Кто-то склонился над вытащенным телом. Полицейский, который был там, встал и отрицательно покачал головой, сообщая результаты на берег.
Его партнер на берегу снова повернулся ко мне и хотел что-то сказать.
Я его опередил:
– По-шведски я говорю лучше.
Он мрачно глянул на меня, затем медленным уверенным движением извлек блокнот.
Этот человек все делал подобным образом: медленно, но уверенно, не тратя особых усилий. Крупный мужчина, с обильной плотью на костях и повсюду, с неизбывно усталыми голубыми глазами на бугристом лице. Через несколько лет он обзаведется огромным, как бочка, животом, а сейчас он мог добраться до меня одной рукой и аккуратно перебросить через реку, но ему понадобилось бы слишком много времени, чтобы принять такое решение. Его маленькая лихо заломленная белая фуражка была сильно сдвинута на затылок, и огромные пятна пота растекались подмышками на выцветшей форменной рубашке.
Он сказал по-шведски:
– Если они вытащили Адлера, он нам уже ничего не расскажет. Вы пилот, и вы может быть единственный, кто видел, как это случилось. Можете вообще ничего не рассказывать мне сейчас, через некоторое время вам придется объясняться с шефом или чиновниками из Управления гражданской авиации. Но я бы не хотел, чтобы вы что-нибудь забыли или начали выдумывать. Ясно?
Толпа зашумела опять: на лодку втащили второе тело.
Полицейский на борту проделал тот же ритуал и снова отрицательно покачал головой.
Толпа отозвалась гомоном, как мне показалось, с явным оттенком ужаса. Ныряльщики забрались во вторую лодку.
Полицейский около меня спрятал блокнот и сказал:
– Вы бы лучше помогли их опознать.
И зашагал через толпу. У него это здорово получалось – шагать через толпу.
Лодка причалила к берегу, и пожилой тип в деревянных башмаках, загорелый до черноты, шустро выбрался из нее, придерживая за нос.
Мой полицейский одним движением отмел жаждущих помочь, взялся за корму лодки и просто вытряхнул все ее содержимое на берег в трех футах от воды.
Его напарник едва успел выпрыгнуть. Он был меньше, тоньше, с острым птичьим лицом, наполовину скрытым солнечными очками.
– Кто это? – деловито осведомился он.
Здоровяк ответил:
– Он их может опознать.
Второй снял очки и бросил на меня быстрый, подозрительный и мгновенно оценивающий с головы до ног взгляд, в основном потому, что он был из такого сорта людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64