Даже оглушив меня, готовясь выстрелить, он не поставил его на землю, не отложил в сторону.
— Чую — выздоравливать начинаешь, — поощрил меня Витюня ехидной улыбочкой, самой вредной из всей его коллекции. — Выложилась проводница полностью, от «а» до «я»… Ну, я прямо из больницы помчался к ней домой. Стучу — никого. Пришлось попросить Васю, — ласковый кивок в сторону широкоплечего оперативника, — он поднажал плечиком… В комнате — связанная дочка Надежды Семеновны…
— Убита?
У меня закололо под ложечкой, руки невольно сжались в кулаки. Порпался бы сейчас Ларин — выпустио бы его только в разобранном состоянии. Пусть потом судят, сажают.
— Успокойся — живая. Только заикалась от пережитого страха… Ну, я сразу прикинул что к чему… Вообще-то, ситуация ясная и понятная. Даже для стажера… А я, как тебе известно, из детективноясельного возраста давно вырос, — с напускной похвальбой Ваютин выпятил и без того крутую грудь, задрал к потолку салона голову. — Помчался в санаторий. По пути — к тете Паше. В санатории узнал о дурацкой экскурсии…
Несмотря на зверский удар по голове, я не потерял способности слушать и анализировать. Вот с речью что-то произошло неладное — язык шевелится, но издает такие шепелявые звуки, что широкоплечий оперативник косится на меня. В своем ли уме спасенный ими мужик или его следует без пересадки доставить в психбольницу.
А вот хвастливый Ваютин, кажется, ничего не замечет…
— Все же кто убил Крымова? — перебил я болтуна.
— Подумаем, покопаемся. Вместе с тобой… Признаться, имеется желание поближе познакомиться с Крымовой… Ну, просто ночи не сплю, с Марийкой не общаюсь, не ем и не пью…
Трепаться Ваютин любит и, признаться, умеет. Языком владеет, как опытный плотник рубанком. Убирает все занозы и шероховатости, отстругивает, приглаживает. Глазом не моргнешь — готова заготовка, прилаживай её на заранее продуманное «мастером» место.
Только зачем ему понадобился допрос Ленки?
Высказавшись, Витюня вонзил в меня вопрошающий взгляд. Такой острый, что зачесалась переносица.
— Травмировать и дальше несчастную женщину я не позволю!
— Бог с тобой, Славка, — в очередной раз взметнул руки Ваютин. — О каком «трпвматизме» говоришь? Ведь сам изобрел третюю версию… Напомнить? Пожалуйста. Первая — проводница — отпала. Вторая — блондин — тоже… Что же остается?
— Ты же изобрел дополнительные. Малоубедительные, но… Почему не поработать с ними?
— Имеешь в виду конкурентов? Но это ведь — причины, а мы ищем исполнителей. Пока — исполнителей.
Против витюниной логики не попрешь. Ее не опровергнуть, ни поставить под сомнение… И все же…
— Думай, что хочешь, а я против допроса вдовы…Если настаиваешь — поговорю с ней сам. Без твоего участия.
В салоне нависла гнетущаяя тишина. Никогда раньше мы с Ваютиным не были так близки к разрыву. Обижались — да, такое не раз случалось, если и ругались — больше в щутку. Сейчас между нами возникло нечто более серьезное.
— Слышал вчера один анекдот, — оперативник неуклюже попытался разрядить обстановку. _ Один мужик…
Что именно произошло с мужиком, узнать не довелось. Впереди простучала автоматная очередь. Вслед за ней — хлопки пистолетных выстрелов.
— Все, Тиберидзе и компания напоролись на наш заслон. Теперь дави на газ, — разрешил он водителю, доставая «макаров».
Дорога вывернулась из очередного витка серпантина и круто пошла вниз. Стрельба прекратилась.
На небольшой площадке, предназначенной для безопасного раз»езда встречного транспорта — несколько бойцов ОМОНА и люди в гражданской одежде. В стороне — уткнувшаяся носом в гранитный склон знакомая иномарка.
— Попутешествовали, гады, — прокомментировал Витюня, выбираясь из машины. — Погляди на своего больничного приятеля — Если не ошибаюсь, убит.
На обочине — накрытый брезентом труп. Его обыскивает один из сыщиков.
— Есть что интересное, — подошел к нему Витюня. — Деньги, паспорта, нож, пистолет, наркотики — обычный джентльменский набор… Ба, а это что? Знакомая книжица… Погляди, Славка — узнаешь?
Еще бы не узнать. Передо мной служебное удостоверение сотруднка уголовного розыска Ракова.
— Значит, ты оказался прав — Тиберидзе и был главарем той банды? Вот это фокус! Зачем ему нужно было подставлять голову, если в паре с бывшей женой он неплохо зарабатывал?
— Жадность, Славка, примитивная человеческая жадность. Сам знаешь — не раз она губила самых умных бандюг. Вот и этот отдал концы только из-за непомерной тяги к деньгам… А где остальные?
Сыщик кивнул в сторону скалы, в которую воткнулась разбитым передком машина.
Три человека в наручниках. Средний — Ларин. Голова откинута, глаза полузакрыты…
38
Всю дорогу в санаторий я промолчал. Ваютин, по обыкновению, весело трепался, перескакивая с темы на тему, будто пичуга — с ветки на ветку. Ехали мы вдвоем. Водитель не в счет, у него — другие заботы: на горной дороге языку волю не дашь, с попутчиками не пообщаешься, расплата за невнимание короткая — полетишь в пропасть либо поцелуешься со встречной машиной.
Я не следил за дорогой и пропускал мимо ушей ехидные монологи Витюни. Мучился сомнениями. Все происшедшие в последнее время события настойчиво подталкивали к одному — Крымова отравила жена. То ли в сговоре с конкурентами, то ли по собственной инициативе — не имеет значения, важен сам факт.
Снова и снова я перелопачивал происщедшее в поезде. Сначала, как говорится, общим планом, с высоты птичьего полета. Потом спускался все ниже и ниже, всматриваясь в детали, раскладывая их перед собой, словно на предметном столике микроскопа.
Авось, отыщется что-нибудь ранее упущенное, поможет отбросить треклятую третюю версию.
Ничего не получилось. Веньку убила жена. Никаких сомнений не оставалось…
Ваютин высадил меня за квартал от санатория. Несмотря на смерть Тиберидзе и поимку его подельников, рисковать не стоит. Неизвестно сколько замаскированных преступников остается на свободе. Скажем, тот же «прохожий», беседующий с Лариным возле калитки.
— Ты, Славка, того… не очень обижайся, — неловко извинился невесть за какие прегрешения пятигорский сыщик. — Мало ли что скажешь сгоряча…
— Переморгаем, — откликнулся я коронным словечком друга. — Мы с тобой — не первоклашки и не сентиментальные девицы.
— Переморгаем, — охотно согласился Витюня и послал мне ласковую улыбочку, самую добрую из своего запасника. — А с вдовицей все же потолкуй. По добоому, без протокола… Поверь, она многое может рассказать.
А мне, между прочим, и рассказывать не нужно — сам все знаю.
Поэтому лежа рядом с Ленкой в постели, я больше помалкивал. Что не мешало наслаждаться трепещущим женским телом, с наслаждением ловить нежные словечки, сдобренные сладким оханьем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
— Чую — выздоравливать начинаешь, — поощрил меня Витюня ехидной улыбочкой, самой вредной из всей его коллекции. — Выложилась проводница полностью, от «а» до «я»… Ну, я прямо из больницы помчался к ней домой. Стучу — никого. Пришлось попросить Васю, — ласковый кивок в сторону широкоплечего оперативника, — он поднажал плечиком… В комнате — связанная дочка Надежды Семеновны…
— Убита?
У меня закололо под ложечкой, руки невольно сжались в кулаки. Порпался бы сейчас Ларин — выпустио бы его только в разобранном состоянии. Пусть потом судят, сажают.
— Успокойся — живая. Только заикалась от пережитого страха… Ну, я сразу прикинул что к чему… Вообще-то, ситуация ясная и понятная. Даже для стажера… А я, как тебе известно, из детективноясельного возраста давно вырос, — с напускной похвальбой Ваютин выпятил и без того крутую грудь, задрал к потолку салона голову. — Помчался в санаторий. По пути — к тете Паше. В санатории узнал о дурацкой экскурсии…
Несмотря на зверский удар по голове, я не потерял способности слушать и анализировать. Вот с речью что-то произошло неладное — язык шевелится, но издает такие шепелявые звуки, что широкоплечий оперативник косится на меня. В своем ли уме спасенный ими мужик или его следует без пересадки доставить в психбольницу.
А вот хвастливый Ваютин, кажется, ничего не замечет…
— Все же кто убил Крымова? — перебил я болтуна.
— Подумаем, покопаемся. Вместе с тобой… Признаться, имеется желание поближе познакомиться с Крымовой… Ну, просто ночи не сплю, с Марийкой не общаюсь, не ем и не пью…
Трепаться Ваютин любит и, признаться, умеет. Языком владеет, как опытный плотник рубанком. Убирает все занозы и шероховатости, отстругивает, приглаживает. Глазом не моргнешь — готова заготовка, прилаживай её на заранее продуманное «мастером» место.
Только зачем ему понадобился допрос Ленки?
Высказавшись, Витюня вонзил в меня вопрошающий взгляд. Такой острый, что зачесалась переносица.
— Травмировать и дальше несчастную женщину я не позволю!
— Бог с тобой, Славка, — в очередной раз взметнул руки Ваютин. — О каком «трпвматизме» говоришь? Ведь сам изобрел третюю версию… Напомнить? Пожалуйста. Первая — проводница — отпала. Вторая — блондин — тоже… Что же остается?
— Ты же изобрел дополнительные. Малоубедительные, но… Почему не поработать с ними?
— Имеешь в виду конкурентов? Но это ведь — причины, а мы ищем исполнителей. Пока — исполнителей.
Против витюниной логики не попрешь. Ее не опровергнуть, ни поставить под сомнение… И все же…
— Думай, что хочешь, а я против допроса вдовы…Если настаиваешь — поговорю с ней сам. Без твоего участия.
В салоне нависла гнетущаяя тишина. Никогда раньше мы с Ваютиным не были так близки к разрыву. Обижались — да, такое не раз случалось, если и ругались — больше в щутку. Сейчас между нами возникло нечто более серьезное.
— Слышал вчера один анекдот, — оперативник неуклюже попытался разрядить обстановку. _ Один мужик…
Что именно произошло с мужиком, узнать не довелось. Впереди простучала автоматная очередь. Вслед за ней — хлопки пистолетных выстрелов.
— Все, Тиберидзе и компания напоролись на наш заслон. Теперь дави на газ, — разрешил он водителю, доставая «макаров».
Дорога вывернулась из очередного витка серпантина и круто пошла вниз. Стрельба прекратилась.
На небольшой площадке, предназначенной для безопасного раз»езда встречного транспорта — несколько бойцов ОМОНА и люди в гражданской одежде. В стороне — уткнувшаяся носом в гранитный склон знакомая иномарка.
— Попутешествовали, гады, — прокомментировал Витюня, выбираясь из машины. — Погляди на своего больничного приятеля — Если не ошибаюсь, убит.
На обочине — накрытый брезентом труп. Его обыскивает один из сыщиков.
— Есть что интересное, — подошел к нему Витюня. — Деньги, паспорта, нож, пистолет, наркотики — обычный джентльменский набор… Ба, а это что? Знакомая книжица… Погляди, Славка — узнаешь?
Еще бы не узнать. Передо мной служебное удостоверение сотруднка уголовного розыска Ракова.
— Значит, ты оказался прав — Тиберидзе и был главарем той банды? Вот это фокус! Зачем ему нужно было подставлять голову, если в паре с бывшей женой он неплохо зарабатывал?
— Жадность, Славка, примитивная человеческая жадность. Сам знаешь — не раз она губила самых умных бандюг. Вот и этот отдал концы только из-за непомерной тяги к деньгам… А где остальные?
Сыщик кивнул в сторону скалы, в которую воткнулась разбитым передком машина.
Три человека в наручниках. Средний — Ларин. Голова откинута, глаза полузакрыты…
38
Всю дорогу в санаторий я промолчал. Ваютин, по обыкновению, весело трепался, перескакивая с темы на тему, будто пичуга — с ветки на ветку. Ехали мы вдвоем. Водитель не в счет, у него — другие заботы: на горной дороге языку волю не дашь, с попутчиками не пообщаешься, расплата за невнимание короткая — полетишь в пропасть либо поцелуешься со встречной машиной.
Я не следил за дорогой и пропускал мимо ушей ехидные монологи Витюни. Мучился сомнениями. Все происшедшие в последнее время события настойчиво подталкивали к одному — Крымова отравила жена. То ли в сговоре с конкурентами, то ли по собственной инициативе — не имеет значения, важен сам факт.
Снова и снова я перелопачивал происщедшее в поезде. Сначала, как говорится, общим планом, с высоты птичьего полета. Потом спускался все ниже и ниже, всматриваясь в детали, раскладывая их перед собой, словно на предметном столике микроскопа.
Авось, отыщется что-нибудь ранее упущенное, поможет отбросить треклятую третюю версию.
Ничего не получилось. Веньку убила жена. Никаких сомнений не оставалось…
Ваютин высадил меня за квартал от санатория. Несмотря на смерть Тиберидзе и поимку его подельников, рисковать не стоит. Неизвестно сколько замаскированных преступников остается на свободе. Скажем, тот же «прохожий», беседующий с Лариным возле калитки.
— Ты, Славка, того… не очень обижайся, — неловко извинился невесть за какие прегрешения пятигорский сыщик. — Мало ли что скажешь сгоряча…
— Переморгаем, — откликнулся я коронным словечком друга. — Мы с тобой — не первоклашки и не сентиментальные девицы.
— Переморгаем, — охотно согласился Витюня и послал мне ласковую улыбочку, самую добрую из своего запасника. — А с вдовицей все же потолкуй. По добоому, без протокола… Поверь, она многое может рассказать.
А мне, между прочим, и рассказывать не нужно — сам все знаю.
Поэтому лежа рядом с Ленкой в постели, я больше помалкивал. Что не мешало наслаждаться трепещущим женским телом, с наслаждением ловить нежные словечки, сдобренные сладким оханьем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48