Эта женщина деловая, хваткая, уверенная в себе. Незнакомая.
Из любви к приключениям? Так какие приключения – валяется тут, как собака, ничего не делает. Этак скоро и толстеть начнет. На магазинских-то пельменях и фирменном Анином блюде – глазунье.
И, как ни крути, получалось, что делать ему здесь совсем нечего. Ну, помог на первоначальном этапе, поддержал морально. Так пора бы и честь знать – пусть расследованием преступлений занимаются те, кому это делать положено по долгу службы. А у него и свои заботы имеются. Заказ вон неотработанный дома лежит. Вместе с Аниной папочкой.
Но в то же время Василий понимал, что не сможет вот так просто повернуться и уйти, оставив когда-то любимую им женщину один на один с проблемами и опасностью. Как-то некрасиво это. Не по-мужски.
И что ему делать в такой ситуации, Скопцов просто не знал. Поэтому и лежал, пялился в потолок, не в состоянии найти единственного верного разрешения ситуации, в которой волею судьбы оказался.
Послышался тихий шорох босых ног. Василий приподнял голову – в дверях комнаты стояло что-то белое, воздушное, как привидение.
– Вася, ты спишь? – раздался несмелый шепот. Аня... Хотя кто это может еще быть?!
– Да вроде нет пока, – отозвался Скопцов.
– И мне не спится. Нервы. – Аня сделала шаг вперед. – Я посижу здесь с тобой?
– Как хочешь. Это ведь, в конце концов, твоя квартира.
– Ну зачем ты так... – Аня подошла поближе, присела на край тахты. Помимо собственной воли Василий отметил, что надетый на ней пеньюар – одна только видимость и совершенно ничего не скрывает. Не будучи уверен в себе, Василий осторожно передвинулся от края, ближе к стеночке. Его движение не осталось незамеченным:
– Ты что, боишься меня? Так я не кусаюсь. – Аня говорила шепотом, немного хрипловатым, глубоким, многозначительным. И при этом глядела прямо в глаза Василию.
Не зная, что ей можно ответить, он просто пожал плечами, что в полумраке комнаты выглядело, по крайней мере, нелепо.
А Аня подвинулась еще ближе.
– Вася, скажи, я тебе нравлюсь? Как женщина?
Ага. Начались провокационные вопросы, на которые женщины всегда были большими мастерицами.
– Нравишься, – ответил Василий. А чего скрывать?..
– А ты... ты все еще любишь меня? – Аня потихоньку, медленно, но уверенно и настойчиво сокращала дистанцию.
– Вообще-то у тебя муж есть. – Отступать Василию было уже некуда – спина его плотно прижималась к стене, а перед самыми глазами чуть колыхался в такт дыханию женщины крупный молочно-белый шар груди, который легкая прозрачная ткань пеньюара совершенно не скрывала. Так ведь и до греха недалеко!
– А что муж? – Аня подвигалась все ближе и ближе. И тонкая ткань покрывала, которым укрывался Скопцов, уже не могла уберечь от всепроникающего жара тугого и аппетитного женского тела. – Всей и радости с него, что штаны носит. Деньги он умеет зарабатывать, а во всем остальном... Только поблядушек за углом трахать наскоряк.
– Ну, не знаю. – Василий сдерживался из последних сил. Еще немного – и разорвет этот пеньюар к чертовой матери, добираясь до тела!
И Аня, вроде бы почувствовав его настроение, одним слитным движением сама сорвала с себя этот кусок прозрачной материи и легла рядом с ним на спину. Забросила руки за голову, чуть согнула одну ногу в колене, прикрыла глаза и произнесла:
– Возьми меня!
Тон ее был самый требовательный, практически приказной, да и сама она была прекрасна, но... В то же время прозвучало это настолько "по-сериальному", что Василию вдруг стало смешно! Просто смешно, и ничего больше! Вспомнился мультик далекого детства: "Ваня! Я ваша навеки!" Комедь, блин, да и только!
Он осторожно провел указательным пальцем сверху вниз, от межключичной впадинки, между грудей и ниже, к гладкому животу. Аня, чувствуя его прикосновение, задышала чаще и чуть слышно застонала.
И тогда, в очередной раз обозвав себя идиотом, Скопцов спросил:
– Это в счет оплаты за охрану?..
Лежащая рядом с ним женщина дернулась как от удара. Медленно открыла глаза.
– Какая же ты скотина, Скопцов, – проникновенно сказала она. – И то, что у тебя на зеркале написано, – правильно! Козел ты самый натуральный!
2
– Просыпайся! – Лом открыл глаза. Над ним нависало лицо Мана.
– Пора! – сообщило это самое лицо.
– Куда пора? – не понял сразу Лом.
– Тебе деньги нужны?
– Ну?! – Лом все еще не мог понять, где он находится.
– Ну так пошли!
– Пошли! – Наконец-то Лом все вспомнил. Одним коротким движением привел себя в сидячее положение, огляделся по сторонам. – Так ведь ночь еще!
– Это и хорошо! – ответил Ман. Сам он занимался приготовлениями – достал из бардачка фонарик, проверил его, сунул во внутренний карман ветровки. – Пошли!
Лом больше ни о чем не спрашивал – выбрался из теплого салона и, поеживаясь на холодном ветру, с Красной наблюдал за тем, как напарник закрывает машину.
Подергав напоследок дверцу и убедившись, что ненадежный замок в этот раз сработал как надо, Ман, больше не говоря ни слова, направился куда-то во дворы. Лом так же молча последовал за ним. Кажется, он начинал "въезжать" в замысел своего напарника.
Они шли не больше десяти минут, перелезли через какой-то забор и оказались во дворе. Лом вспомнил, что в этом дворе ему уже доводилось бывать – он тогда выламывал забитую подвальную отдушину.
– Так вон оно что! – наконец-то сообразил он.
– А ты как думал?! – весело подмигнул ему Ман. – Все менты сейчас площадь окучивают! А те, что остались, – на улице, за домом! Деньги – у бабы в хате! А у нас – вот!
С этими словами он извлек из кармана и потряс перед носом восторженного Лома связкой ключей.
– У тебя оружие есть? – вдруг озаботился Ман. – Ну, нож там или кастет?..
– А зачем? – Лом с каким-то недоумением посмотрел на свои большие руки.
– Этим ее не напугаешь! – тоном знатока сообщил Ман. – Бабы кулаков не боятся! А вот ножика или еще какой железяки... Держи!
В протянутую ладонь Лома упала выкидуха...
– Ладно, пошли за нашими бабками!
Ман отодвинул в сторону сорванный с креплений щит и нырнул в черный зев отдушины. Вслед за ним то же самое проделал и Лом.
Оказавшись внутри, Ман включил фонарик. Острый луч желтого света рассекал густую подвальную темноту перед ними, при этом делая ее еще более густой и непроницаемой вокруг них. Где-то звонко капала вода.
Ман шел вперед уверенно, так, вроде бы раз сто здесь уже бывал. Лом едва поспевал за ним. При этом ему еще приходилось уворачиваться, чтобы не зацепиться головой за какие-то трубы и кабели, свисающие с подвального потолка и торчащие из стен.
– Стоп! – шепотом приказал Ман. Незаметно для себя они оказались перед дверью, которая вела из подвала под лестницу первого этажа нужного подъезда.
Некоторое время Ман, прижавшись ухом к двери, вслушивался в происходящее за ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Из любви к приключениям? Так какие приключения – валяется тут, как собака, ничего не делает. Этак скоро и толстеть начнет. На магазинских-то пельменях и фирменном Анином блюде – глазунье.
И, как ни крути, получалось, что делать ему здесь совсем нечего. Ну, помог на первоначальном этапе, поддержал морально. Так пора бы и честь знать – пусть расследованием преступлений занимаются те, кому это делать положено по долгу службы. А у него и свои заботы имеются. Заказ вон неотработанный дома лежит. Вместе с Аниной папочкой.
Но в то же время Василий понимал, что не сможет вот так просто повернуться и уйти, оставив когда-то любимую им женщину один на один с проблемами и опасностью. Как-то некрасиво это. Не по-мужски.
И что ему делать в такой ситуации, Скопцов просто не знал. Поэтому и лежал, пялился в потолок, не в состоянии найти единственного верного разрешения ситуации, в которой волею судьбы оказался.
Послышался тихий шорох босых ног. Василий приподнял голову – в дверях комнаты стояло что-то белое, воздушное, как привидение.
– Вася, ты спишь? – раздался несмелый шепот. Аня... Хотя кто это может еще быть?!
– Да вроде нет пока, – отозвался Скопцов.
– И мне не спится. Нервы. – Аня сделала шаг вперед. – Я посижу здесь с тобой?
– Как хочешь. Это ведь, в конце концов, твоя квартира.
– Ну зачем ты так... – Аня подошла поближе, присела на край тахты. Помимо собственной воли Василий отметил, что надетый на ней пеньюар – одна только видимость и совершенно ничего не скрывает. Не будучи уверен в себе, Василий осторожно передвинулся от края, ближе к стеночке. Его движение не осталось незамеченным:
– Ты что, боишься меня? Так я не кусаюсь. – Аня говорила шепотом, немного хрипловатым, глубоким, многозначительным. И при этом глядела прямо в глаза Василию.
Не зная, что ей можно ответить, он просто пожал плечами, что в полумраке комнаты выглядело, по крайней мере, нелепо.
А Аня подвинулась еще ближе.
– Вася, скажи, я тебе нравлюсь? Как женщина?
Ага. Начались провокационные вопросы, на которые женщины всегда были большими мастерицами.
– Нравишься, – ответил Василий. А чего скрывать?..
– А ты... ты все еще любишь меня? – Аня потихоньку, медленно, но уверенно и настойчиво сокращала дистанцию.
– Вообще-то у тебя муж есть. – Отступать Василию было уже некуда – спина его плотно прижималась к стене, а перед самыми глазами чуть колыхался в такт дыханию женщины крупный молочно-белый шар груди, который легкая прозрачная ткань пеньюара совершенно не скрывала. Так ведь и до греха недалеко!
– А что муж? – Аня подвигалась все ближе и ближе. И тонкая ткань покрывала, которым укрывался Скопцов, уже не могла уберечь от всепроникающего жара тугого и аппетитного женского тела. – Всей и радости с него, что штаны носит. Деньги он умеет зарабатывать, а во всем остальном... Только поблядушек за углом трахать наскоряк.
– Ну, не знаю. – Василий сдерживался из последних сил. Еще немного – и разорвет этот пеньюар к чертовой матери, добираясь до тела!
И Аня, вроде бы почувствовав его настроение, одним слитным движением сама сорвала с себя этот кусок прозрачной материи и легла рядом с ним на спину. Забросила руки за голову, чуть согнула одну ногу в колене, прикрыла глаза и произнесла:
– Возьми меня!
Тон ее был самый требовательный, практически приказной, да и сама она была прекрасна, но... В то же время прозвучало это настолько "по-сериальному", что Василию вдруг стало смешно! Просто смешно, и ничего больше! Вспомнился мультик далекого детства: "Ваня! Я ваша навеки!" Комедь, блин, да и только!
Он осторожно провел указательным пальцем сверху вниз, от межключичной впадинки, между грудей и ниже, к гладкому животу. Аня, чувствуя его прикосновение, задышала чаще и чуть слышно застонала.
И тогда, в очередной раз обозвав себя идиотом, Скопцов спросил:
– Это в счет оплаты за охрану?..
Лежащая рядом с ним женщина дернулась как от удара. Медленно открыла глаза.
– Какая же ты скотина, Скопцов, – проникновенно сказала она. – И то, что у тебя на зеркале написано, – правильно! Козел ты самый натуральный!
2
– Просыпайся! – Лом открыл глаза. Над ним нависало лицо Мана.
– Пора! – сообщило это самое лицо.
– Куда пора? – не понял сразу Лом.
– Тебе деньги нужны?
– Ну?! – Лом все еще не мог понять, где он находится.
– Ну так пошли!
– Пошли! – Наконец-то Лом все вспомнил. Одним коротким движением привел себя в сидячее положение, огляделся по сторонам. – Так ведь ночь еще!
– Это и хорошо! – ответил Ман. Сам он занимался приготовлениями – достал из бардачка фонарик, проверил его, сунул во внутренний карман ветровки. – Пошли!
Лом больше ни о чем не спрашивал – выбрался из теплого салона и, поеживаясь на холодном ветру, с Красной наблюдал за тем, как напарник закрывает машину.
Подергав напоследок дверцу и убедившись, что ненадежный замок в этот раз сработал как надо, Ман, больше не говоря ни слова, направился куда-то во дворы. Лом так же молча последовал за ним. Кажется, он начинал "въезжать" в замысел своего напарника.
Они шли не больше десяти минут, перелезли через какой-то забор и оказались во дворе. Лом вспомнил, что в этом дворе ему уже доводилось бывать – он тогда выламывал забитую подвальную отдушину.
– Так вон оно что! – наконец-то сообразил он.
– А ты как думал?! – весело подмигнул ему Ман. – Все менты сейчас площадь окучивают! А те, что остались, – на улице, за домом! Деньги – у бабы в хате! А у нас – вот!
С этими словами он извлек из кармана и потряс перед носом восторженного Лома связкой ключей.
– У тебя оружие есть? – вдруг озаботился Ман. – Ну, нож там или кастет?..
– А зачем? – Лом с каким-то недоумением посмотрел на свои большие руки.
– Этим ее не напугаешь! – тоном знатока сообщил Ман. – Бабы кулаков не боятся! А вот ножика или еще какой железяки... Держи!
В протянутую ладонь Лома упала выкидуха...
– Ладно, пошли за нашими бабками!
Ман отодвинул в сторону сорванный с креплений щит и нырнул в черный зев отдушины. Вслед за ним то же самое проделал и Лом.
Оказавшись внутри, Ман включил фонарик. Острый луч желтого света рассекал густую подвальную темноту перед ними, при этом делая ее еще более густой и непроницаемой вокруг них. Где-то звонко капала вода.
Ман шел вперед уверенно, так, вроде бы раз сто здесь уже бывал. Лом едва поспевал за ним. При этом ему еще приходилось уворачиваться, чтобы не зацепиться головой за какие-то трубы и кабели, свисающие с подвального потолка и торчащие из стен.
– Стоп! – шепотом приказал Ман. Незаметно для себя они оказались перед дверью, которая вела из подвала под лестницу первого этажа нужного подъезда.
Некоторое время Ман, прижавшись ухом к двери, вслушивался в происходящее за ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92