– Назовем это распределением обязанностей. Другими словами, если я выиграю… – Бабич подергал себя за влажную нижнюю губу и поправился: – Если я вдруг выиграю, то мы становимся партнерами. Ты доставляешь товар, я его реализую. Будешь снимать пенки. Повторяю: в деньгах ты ничего не теряешь, даже экономишь за счет сокращения расходов. Кроме того, вряд ли я сумею тебя обыграть. – Бабич скромно потупился.
Заиров подергал себя за растительность на подбородке, проверяя, не спит ли он, и спросил напрямик:
– Зачем тебе это надо?
– Просто я люблю гольф.
– Не прикидывайся идиотом, Боря! Или ты отвечаешь мне честно, или я ухожу.
В подтверждение своих слов Заиров даже стал к Бабичу вполоборота. Тот предостерегающе вскинул руку:
– Погоди. Я скажу. У каждого из нас имеются в этой жизни свои высокие цели, так?
– Допустим. – Кивнувший Заиров вспомнил, как резал глотки русским солдатикам ради того, чтобы достичь своего нынешнего положения, и уверенно подтвердил: – Да, без высоких целей жизнь теряет смысл.
– Вот видишь, – обрадовался Бабич. – Я хочу определять ценовую политику в отношении афганского кока…
– Эй, мы говорим о медикаментах!
– Ну да. Я добиваюсь того, чтобы они, эти медикаменты, стоили в России значительно дешевле, чем теперь.
– Собираешься работать себе в убыток? – не поверил Заиров.
– Только на первых порах, – быстро сказал Бабич. – Потом, когда количество потребителей удвоится или даже утроится ввиду дешевизны товара, я свое наверстаю. Ведь товарная масса увеличится, а ее обращаемость ускорится.
– Почему? – тупо спросил Заиров. Сейчас он очень напоминал себя прежнего, того молодого сельского паренька Ахмета, которому втолковывали принцип действия взрывного устройства.
Жестикулируя клюшкой на манер учительской указки, Бабич пояснил:
– Дешевизна товара обеспечивает ему широкий покупательский спрос. Другими словами, чем больше россиян польстится на скидки, тем…
– Тем больше они купят лекарств, – закончил Заиров. Стало ясно, что он все-таки не зря выложил денежки за диплом бакалавра экономических наук.
– И число потребителей будет неуклонно расти, – подсказал Бабич.
– Звучит заманчиво. Но это не для меня. Я не приучен откладывать на завтра то, что можно получить сегодня. А вдруг твои прогнозы не сбудутся, Боря? На все воля Аллаха.
– Вот пусть он нас и рассудит.
– Каким образом?
Бабич похлопал ладонью по крышке кейса:
– Акции – против твоего согласия. Сколько продлится партия в гольф? Час, от силы – полтора. Значит, очень скоро мы выясним мнение твоего Аллаха по этому поводу.
– Ладно, уговорил, – ухмыльнулся Заиров. – Переодевайся и выходи на поле.
– Через пять минут я к твоим услугам.
– И не забудь ручку, которой будешь ставить подписи на бумагах.
– Само собой, – кивнул Бабич.
Заиров, не удостоив его взглядом, вышел. А зря. Ему стоило бы задержаться еще ненадолго, чтобы напоследок заглянуть в глаза Бабича. В них опять разгорались рубиновые огоньки. Это зрелище могло бы заставить Заирова принять совсем другое решение.
* * *
Довольный собой, Бабич зашел в раздевалку и здесь, без свидетелей, дал волю чувствам, победоносно вскинув кулак. Дело сделано! Заиров втянулся в игру с высокими ставками и очень скоро узнает, каково платить по счетам. Бабич был средненьким игроком в гольф, но подготовился к поединку настолько основательно, что не сомневался в победе. Как бы намереваясь почувствовать ее запах, он даже с шумом втянул носом воздух, но в раздевалке витал лишь терпкий дух мужских подмышек, обуви и носков.
Морщась, Бабич натянул бриджи, свитер, вязаные гольфы и сунул ноги в спортивные туфли. Когда он, вооружившись набором клюшек, вышел на площадку, Заиров уже разминался, закатывая в лунку мячи, которые подкатывали ему два дюжих кэдди в фирменных сент-мартиновских футболках клуба. Охранники обританившегося кавказца стояли неподвижно, как истуканы с острова Пасхи. На приветствие Бабича откликнулись лишь кэдди. Заиров был поглощен отработкой короткого удара, наносимого клюшкой между ногами. В лунку попадали восемь мячей из десяти. Парень, которому предстояло обслуживать Бабича, не удержался от восхищенного посвиста. Охранники самодовольно переглянулись и вновь застыли в классических позах бодигардов. Руки всех троих были скрещены под животами. Им бы не хозяина стеречь, а футбольные ворота, по которым вот-вот пробьют пенальти. Подумав так, Бабич нервно хохотнул и поманил к себе кэдди:
– Добрый день, парень. Кажется, тебя зовут Сэмом?
– Я Хоукер, сэр, – почтительно ответил подавальщик мячей. В его речи проскальзывал явственный иностранный акцент, но разве могли определить это сыны гор?
– Привет, Хоукер, – улыбнулся Бабич. – Постараюсь сегодня загонять тебя до седьмого пота.
– Что такое седьмой пот, сэр? – Лицо кэдди сохраняло абсолютную непроницаемость.
– Образное русское выражение. Так говорят о крайней степени усталости.
– Я вынослив, сэр. Но я не знаю русского языка.
– Жаль, Хоукер.
– I am sorry, mister Babich.
Заиров, все это время прислушивавшийся к диалогу, нанес особенно впечатляющий удар, насмешливо воскликнув при этом:
– Хватит болтать, мистеры! Пора приступать!
– Сейчас, – откликнулся Бабич, – только разогреюсь немного.
Повинуясь знаку, Хоукер выбросил к его ногам три пронумерованных мяча. Бабич взял клюшку, взвешивая ее в руке и прикидывая расстояние до дальнего флажка. Подправив мяч, он стремительно замахнулся и ударил. Под смешки охранников мяч взмыл почти вертикально вверх и, превратившись в белую точку, исчез за кронами деревьев.
– Браво, – зааплодировал Заиров.
Бабич сделал вторую попытку, но вперед полетел не мяч, а комок земли, поросший травой. Сплюнув, Заиров направился к первым воротам, откуда должна была начаться игра. Охранники последовали за ним тремя черными молчаливыми тенями. Бабич, подмигнув Хоукеру, плавно занес клюшку и резко ударил. Мяч, подобно маленькому белому ядру, пронесся над самой макушкой идущего впереди Заирова.
– Я нечаянно! – крикнул ему Бабич.
– За нечаянно бьют отчаянно, – процедил кавказец.
На этот раз его плевок был троекратно продублирован охранниками. Они не испытывали ни малейшего уважения к толстенькому, неуклюжему противнику, орудовавшему клюшкой без должной элегантности и сноровки.
Бабич опустил голову, чтобы они не увидели улыбки, тронувшей его губы.
– Отличное представление, шеф, – тихо сказал Хоукер, почему-то перешедший на русский язык.
– Представление только начинается, – пробормотал Бабич, снимаясь с места.
Нагоняя кавказцев, он умышленно торопился изо всех сил, чтобы присоединиться к ним вспотевшим и запыхавшимся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Заиров подергал себя за растительность на подбородке, проверяя, не спит ли он, и спросил напрямик:
– Зачем тебе это надо?
– Просто я люблю гольф.
– Не прикидывайся идиотом, Боря! Или ты отвечаешь мне честно, или я ухожу.
В подтверждение своих слов Заиров даже стал к Бабичу вполоборота. Тот предостерегающе вскинул руку:
– Погоди. Я скажу. У каждого из нас имеются в этой жизни свои высокие цели, так?
– Допустим. – Кивнувший Заиров вспомнил, как резал глотки русским солдатикам ради того, чтобы достичь своего нынешнего положения, и уверенно подтвердил: – Да, без высоких целей жизнь теряет смысл.
– Вот видишь, – обрадовался Бабич. – Я хочу определять ценовую политику в отношении афганского кока…
– Эй, мы говорим о медикаментах!
– Ну да. Я добиваюсь того, чтобы они, эти медикаменты, стоили в России значительно дешевле, чем теперь.
– Собираешься работать себе в убыток? – не поверил Заиров.
– Только на первых порах, – быстро сказал Бабич. – Потом, когда количество потребителей удвоится или даже утроится ввиду дешевизны товара, я свое наверстаю. Ведь товарная масса увеличится, а ее обращаемость ускорится.
– Почему? – тупо спросил Заиров. Сейчас он очень напоминал себя прежнего, того молодого сельского паренька Ахмета, которому втолковывали принцип действия взрывного устройства.
Жестикулируя клюшкой на манер учительской указки, Бабич пояснил:
– Дешевизна товара обеспечивает ему широкий покупательский спрос. Другими словами, чем больше россиян польстится на скидки, тем…
– Тем больше они купят лекарств, – закончил Заиров. Стало ясно, что он все-таки не зря выложил денежки за диплом бакалавра экономических наук.
– И число потребителей будет неуклонно расти, – подсказал Бабич.
– Звучит заманчиво. Но это не для меня. Я не приучен откладывать на завтра то, что можно получить сегодня. А вдруг твои прогнозы не сбудутся, Боря? На все воля Аллаха.
– Вот пусть он нас и рассудит.
– Каким образом?
Бабич похлопал ладонью по крышке кейса:
– Акции – против твоего согласия. Сколько продлится партия в гольф? Час, от силы – полтора. Значит, очень скоро мы выясним мнение твоего Аллаха по этому поводу.
– Ладно, уговорил, – ухмыльнулся Заиров. – Переодевайся и выходи на поле.
– Через пять минут я к твоим услугам.
– И не забудь ручку, которой будешь ставить подписи на бумагах.
– Само собой, – кивнул Бабич.
Заиров, не удостоив его взглядом, вышел. А зря. Ему стоило бы задержаться еще ненадолго, чтобы напоследок заглянуть в глаза Бабича. В них опять разгорались рубиновые огоньки. Это зрелище могло бы заставить Заирова принять совсем другое решение.
* * *
Довольный собой, Бабич зашел в раздевалку и здесь, без свидетелей, дал волю чувствам, победоносно вскинув кулак. Дело сделано! Заиров втянулся в игру с высокими ставками и очень скоро узнает, каково платить по счетам. Бабич был средненьким игроком в гольф, но подготовился к поединку настолько основательно, что не сомневался в победе. Как бы намереваясь почувствовать ее запах, он даже с шумом втянул носом воздух, но в раздевалке витал лишь терпкий дух мужских подмышек, обуви и носков.
Морщась, Бабич натянул бриджи, свитер, вязаные гольфы и сунул ноги в спортивные туфли. Когда он, вооружившись набором клюшек, вышел на площадку, Заиров уже разминался, закатывая в лунку мячи, которые подкатывали ему два дюжих кэдди в фирменных сент-мартиновских футболках клуба. Охранники обританившегося кавказца стояли неподвижно, как истуканы с острова Пасхи. На приветствие Бабича откликнулись лишь кэдди. Заиров был поглощен отработкой короткого удара, наносимого клюшкой между ногами. В лунку попадали восемь мячей из десяти. Парень, которому предстояло обслуживать Бабича, не удержался от восхищенного посвиста. Охранники самодовольно переглянулись и вновь застыли в классических позах бодигардов. Руки всех троих были скрещены под животами. Им бы не хозяина стеречь, а футбольные ворота, по которым вот-вот пробьют пенальти. Подумав так, Бабич нервно хохотнул и поманил к себе кэдди:
– Добрый день, парень. Кажется, тебя зовут Сэмом?
– Я Хоукер, сэр, – почтительно ответил подавальщик мячей. В его речи проскальзывал явственный иностранный акцент, но разве могли определить это сыны гор?
– Привет, Хоукер, – улыбнулся Бабич. – Постараюсь сегодня загонять тебя до седьмого пота.
– Что такое седьмой пот, сэр? – Лицо кэдди сохраняло абсолютную непроницаемость.
– Образное русское выражение. Так говорят о крайней степени усталости.
– Я вынослив, сэр. Но я не знаю русского языка.
– Жаль, Хоукер.
– I am sorry, mister Babich.
Заиров, все это время прислушивавшийся к диалогу, нанес особенно впечатляющий удар, насмешливо воскликнув при этом:
– Хватит болтать, мистеры! Пора приступать!
– Сейчас, – откликнулся Бабич, – только разогреюсь немного.
Повинуясь знаку, Хоукер выбросил к его ногам три пронумерованных мяча. Бабич взял клюшку, взвешивая ее в руке и прикидывая расстояние до дальнего флажка. Подправив мяч, он стремительно замахнулся и ударил. Под смешки охранников мяч взмыл почти вертикально вверх и, превратившись в белую точку, исчез за кронами деревьев.
– Браво, – зааплодировал Заиров.
Бабич сделал вторую попытку, но вперед полетел не мяч, а комок земли, поросший травой. Сплюнув, Заиров направился к первым воротам, откуда должна была начаться игра. Охранники последовали за ним тремя черными молчаливыми тенями. Бабич, подмигнув Хоукеру, плавно занес клюшку и резко ударил. Мяч, подобно маленькому белому ядру, пронесся над самой макушкой идущего впереди Заирова.
– Я нечаянно! – крикнул ему Бабич.
– За нечаянно бьют отчаянно, – процедил кавказец.
На этот раз его плевок был троекратно продублирован охранниками. Они не испытывали ни малейшего уважения к толстенькому, неуклюжему противнику, орудовавшему клюшкой без должной элегантности и сноровки.
Бабич опустил голову, чтобы они не увидели улыбки, тронувшей его губы.
– Отличное представление, шеф, – тихо сказал Хоукер, почему-то перешедший на русский язык.
– Представление только начинается, – пробормотал Бабич, снимаясь с места.
Нагоняя кавказцев, он умышленно торопился изо всех сил, чтобы присоединиться к ним вспотевшим и запыхавшимся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69