Он наверняка будет сломлен морально или физически. Но когда «вспомнили», что подследственный сидит не там, где положено, и открыли камеру, глазам тюремщиков предстала почти идиллическая картина. Дима вышел с лучезарной улыбкой, на прощание обнявшись и расцеловавшись с сокамерниками.
Умение найти общий язык с каждым человеком, будь то сильный мира сего или зек с богатым криминальным опытом, — одна из сильных сторон Димы. Это ему всегда помогало в жизни. Даже врага он может обратить если не в друга, то хотя бы в нейтрального для себя человека. Я не раз была свидетелем подобных ситуаций.
Потом он рассказывал мне, что, когда оказался в этой камере, с людьми, которые не были готовы воспылать к нему добрыми чувствами, не сразу сообразил, как наладить контакт. «Ботать по фене» он тогда ещё не умел и вообще не знал, о чем говорить с ними. Да и сам его вид — холеного человека с воли — не вызывал симпатий у тех, кто знал тюремные коридоры наизусть.
— Мужики, — предложил Дима, — когда вы хотите оскорбить сотрудников тюрьмы, начинаете ругать их матом. За это вас сажают в карцер. Зачем вам проблемы? Давайте я научу вас красиво материться по-английски.
И буквально за один день он натаскал всю камеру в английской бранной лексике! Да ещё научил паре выражений на иврите. До этого, сидя в одиночке, Дима от нечего делать учил иврит. Потом, когда эту камеру выводили на прогулку, по тюремному дворику разносился красивый английский мат. Зеки отводили душу без всяких последствий для себя…
Анатомия любви
Мы с Димой начали с анатомии — изучения частей тела. Он надеялся таким образом меня раскрепостить, снять зажатость. От слов перешли к предложениям. Дима учил меня, как по-английски сказать мужчине, что я хочу провести с ним ночь.
— Ира, а какого цвета у тебя трусы и лифчик? — спрашивает Дима со свойственной ему непосредственностью.
— Трусы белые, а лифчик черный, — отвечаю, покраснев от неожиданности.
— Знаешь что? — замечает Дима. — Нельзя носить белье разного цвета.
— Я этого раньше не знала, меня никто не учил.
— Все, — говорит он, — с завтрашнего дня у тебя трусы и лифчик должны быть одного цвета. Я буду проверять.
С этого дня он начал меня учить женским премудростям… Цветом белья дело не ограничивалось. У настоящей женщины белье должно быть из одной ткани и одной фирмы. Какую блузку носить с какой юбкой, какие колготки подбирать к тому или иному костюму — все эти важные мелочи я узнавала от Димы.
И не только это. Я, конечно, чувствовала, что он испытывает ко мне чувство если не любви, то влюбленности. Ему нравилась моя фигура, он говорил, что, когда впервые увидел меня в «Крестах», не мог отвести глаз от моих ног, которые казались ему растущими от коренных зубов. Но Дима такой человек, что ему непременно нужно все доводить до совершенства. И он захотел, чтобы у меня была так называемая «голливудская улыбка».
Голливудская улыбка
Ну, какого качества наша питерская вода, знают, наверное, все. В первую очередь от неё страдают зубы. К тому же у меня в этом плане не самая лучшая наследственность. Плюс «помог» удар по голове — видимо, удар был не только по голове и не только один. Но я всегда следила за зубами, регулярно бывала у зубного врача и в принципе ничего менять не собиралась. Разве что передние зубы. Но Дима сказал, что так не делается, все зубы должны быть одинаковыми.
Когда я пришла к стоматологу и объявила, что мне надо поменять все зубы, врач был в шоке. Врач сказал, что в таком возрасте это ни к чему, тем более что и необходимости такой нет, не говоря уже о том, что все это достаточно болезненно. Я выяснила, что предстоящее мне «удовольствие» растянется примерно на три месяца, потому что больше двух зубов за один раз не обтачивают: требуется слишком много наркоза. Так вот, я настояла на том, чтобы мне за один раз обточили верхнюю челюсть, а за второй раз — нижнюю. Просто я не могла позволить себе роскошь три месяца заниматься зубами.
А однажды, когда я, по своему обыкновению, пришла в «Кресты» с длинными рукавами, Дима посмотрел на меня внимательно и спросил: «Что ты все время ходишь в пиджаке?» Я стеснялась раздеться перед ним, хотя с его стороны было несколько невинных попыток. Конечно, он не раздевал меня насильно, но говорил, например, что мы с ним общаемся уже полгода, а он так и не видел мою грудь. Но я никак не могла решиться на это.
И все-таки однажды он меня уговорил. Расстегнул пиджак, затем блузку, я стояла с закрытыми глазами, красная, как помидор, пока не услышала Димин возглас:
— И этой ерунды ты стеснялась? — Он выразился, конечно, грубее.
— Да, из-за этого. — Я ожидала чего угодно, только не такой реакции. У меня слезы выступили на глазах.
…Чтобы понять меня, надо пережить нечто подобное. Когда с семи лет стесняешься своего тела, когда в любую жару ходишь с закрытыми руками и ногами, когда не смеешь показаться на пляже… Я всегда завидовала женщинам, которые ходят в летних платьях. До сих пор, хотя я уже два года не болею, даже зимой ношу вещи с короткими рукавами, не могу насладиться чувством открытости.
Открою секрет. Я согласилась сняться для газеты «СПИД-инфо» в полуобнаженном виде только с одной целью: показать всем своим бывшим мужчинам, которых у меня было немереное количество и которые от меня отказывались из-за моей болезни, какая я стала. Это был мой реванш.
— Все это ерунда, — повторил Дима.
— Для тебя ерунда, — эхом ответила я.
И тут он подошел и стал целовать эти пятна. После того как даже мои родственники, которые отлично знали, что болезнь не заразна, не могли порой скрыть брезгливость… Конечно, я разревелась, у меня началась истерика. Больше я не могла сдерживаться и дала волю своему темпераменту…
Чудесное исцеление
В тот день, когда Дима узнал про мою болезнь, он спросил, есть ли у меня заграничный паспорт. Паспорта у меня не было, так как мне не приходилось раньше выезжать за границу. И неделю спустя, словно в сказке, Дима вручил мне заграничный паспорт на мое имя и авиабилет в Израиль.
— Ира, ты вернешься через десять дней, и у тебя ничего не будет, — сказал он, — ну, поверь мне.
— Я тебе верю во всем, а в этом не могу, — ответила я.
Ну могла ли я поверить в чудо — а выздоровление могло быть только чудом — после двадцати двух лет мучений?
Я поехала на Мертвое море, в клинику, где лечат псориаз. Но никакого лечения не потребовалось. На второй день я проснулась и увидела, что болезни больше нет, никаких следов. Я не верила своим глазам. Не знаю, что сыграло роль: мой эмоциональный настрой, Димина энергия, которой он меня зарядил, или его большое желание мне помочь. Когда, вернувшись из Израиля, я приехала в «Кресты», Дима спросил: «Ну, что? Все прошло?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Умение найти общий язык с каждым человеком, будь то сильный мира сего или зек с богатым криминальным опытом, — одна из сильных сторон Димы. Это ему всегда помогало в жизни. Даже врага он может обратить если не в друга, то хотя бы в нейтрального для себя человека. Я не раз была свидетелем подобных ситуаций.
Потом он рассказывал мне, что, когда оказался в этой камере, с людьми, которые не были готовы воспылать к нему добрыми чувствами, не сразу сообразил, как наладить контакт. «Ботать по фене» он тогда ещё не умел и вообще не знал, о чем говорить с ними. Да и сам его вид — холеного человека с воли — не вызывал симпатий у тех, кто знал тюремные коридоры наизусть.
— Мужики, — предложил Дима, — когда вы хотите оскорбить сотрудников тюрьмы, начинаете ругать их матом. За это вас сажают в карцер. Зачем вам проблемы? Давайте я научу вас красиво материться по-английски.
И буквально за один день он натаскал всю камеру в английской бранной лексике! Да ещё научил паре выражений на иврите. До этого, сидя в одиночке, Дима от нечего делать учил иврит. Потом, когда эту камеру выводили на прогулку, по тюремному дворику разносился красивый английский мат. Зеки отводили душу без всяких последствий для себя…
Анатомия любви
Мы с Димой начали с анатомии — изучения частей тела. Он надеялся таким образом меня раскрепостить, снять зажатость. От слов перешли к предложениям. Дима учил меня, как по-английски сказать мужчине, что я хочу провести с ним ночь.
— Ира, а какого цвета у тебя трусы и лифчик? — спрашивает Дима со свойственной ему непосредственностью.
— Трусы белые, а лифчик черный, — отвечаю, покраснев от неожиданности.
— Знаешь что? — замечает Дима. — Нельзя носить белье разного цвета.
— Я этого раньше не знала, меня никто не учил.
— Все, — говорит он, — с завтрашнего дня у тебя трусы и лифчик должны быть одного цвета. Я буду проверять.
С этого дня он начал меня учить женским премудростям… Цветом белья дело не ограничивалось. У настоящей женщины белье должно быть из одной ткани и одной фирмы. Какую блузку носить с какой юбкой, какие колготки подбирать к тому или иному костюму — все эти важные мелочи я узнавала от Димы.
И не только это. Я, конечно, чувствовала, что он испытывает ко мне чувство если не любви, то влюбленности. Ему нравилась моя фигура, он говорил, что, когда впервые увидел меня в «Крестах», не мог отвести глаз от моих ног, которые казались ему растущими от коренных зубов. Но Дима такой человек, что ему непременно нужно все доводить до совершенства. И он захотел, чтобы у меня была так называемая «голливудская улыбка».
Голливудская улыбка
Ну, какого качества наша питерская вода, знают, наверное, все. В первую очередь от неё страдают зубы. К тому же у меня в этом плане не самая лучшая наследственность. Плюс «помог» удар по голове — видимо, удар был не только по голове и не только один. Но я всегда следила за зубами, регулярно бывала у зубного врача и в принципе ничего менять не собиралась. Разве что передние зубы. Но Дима сказал, что так не делается, все зубы должны быть одинаковыми.
Когда я пришла к стоматологу и объявила, что мне надо поменять все зубы, врач был в шоке. Врач сказал, что в таком возрасте это ни к чему, тем более что и необходимости такой нет, не говоря уже о том, что все это достаточно болезненно. Я выяснила, что предстоящее мне «удовольствие» растянется примерно на три месяца, потому что больше двух зубов за один раз не обтачивают: требуется слишком много наркоза. Так вот, я настояла на том, чтобы мне за один раз обточили верхнюю челюсть, а за второй раз — нижнюю. Просто я не могла позволить себе роскошь три месяца заниматься зубами.
А однажды, когда я, по своему обыкновению, пришла в «Кресты» с длинными рукавами, Дима посмотрел на меня внимательно и спросил: «Что ты все время ходишь в пиджаке?» Я стеснялась раздеться перед ним, хотя с его стороны было несколько невинных попыток. Конечно, он не раздевал меня насильно, но говорил, например, что мы с ним общаемся уже полгода, а он так и не видел мою грудь. Но я никак не могла решиться на это.
И все-таки однажды он меня уговорил. Расстегнул пиджак, затем блузку, я стояла с закрытыми глазами, красная, как помидор, пока не услышала Димин возглас:
— И этой ерунды ты стеснялась? — Он выразился, конечно, грубее.
— Да, из-за этого. — Я ожидала чего угодно, только не такой реакции. У меня слезы выступили на глазах.
…Чтобы понять меня, надо пережить нечто подобное. Когда с семи лет стесняешься своего тела, когда в любую жару ходишь с закрытыми руками и ногами, когда не смеешь показаться на пляже… Я всегда завидовала женщинам, которые ходят в летних платьях. До сих пор, хотя я уже два года не болею, даже зимой ношу вещи с короткими рукавами, не могу насладиться чувством открытости.
Открою секрет. Я согласилась сняться для газеты «СПИД-инфо» в полуобнаженном виде только с одной целью: показать всем своим бывшим мужчинам, которых у меня было немереное количество и которые от меня отказывались из-за моей болезни, какая я стала. Это был мой реванш.
— Все это ерунда, — повторил Дима.
— Для тебя ерунда, — эхом ответила я.
И тут он подошел и стал целовать эти пятна. После того как даже мои родственники, которые отлично знали, что болезнь не заразна, не могли порой скрыть брезгливость… Конечно, я разревелась, у меня началась истерика. Больше я не могла сдерживаться и дала волю своему темпераменту…
Чудесное исцеление
В тот день, когда Дима узнал про мою болезнь, он спросил, есть ли у меня заграничный паспорт. Паспорта у меня не было, так как мне не приходилось раньше выезжать за границу. И неделю спустя, словно в сказке, Дима вручил мне заграничный паспорт на мое имя и авиабилет в Израиль.
— Ира, ты вернешься через десять дней, и у тебя ничего не будет, — сказал он, — ну, поверь мне.
— Я тебе верю во всем, а в этом не могу, — ответила я.
Ну могла ли я поверить в чудо — а выздоровление могло быть только чудом — после двадцати двух лет мучений?
Я поехала на Мертвое море, в клинику, где лечат псориаз. Но никакого лечения не потребовалось. На второй день я проснулась и увидела, что болезни больше нет, никаких следов. Я не верила своим глазам. Не знаю, что сыграло роль: мой эмоциональный настрой, Димина энергия, которой он меня зарядил, или его большое желание мне помочь. Когда, вернувшись из Израиля, я приехала в «Кресты», Дима спросил: «Ну, что? Все прошло?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61