ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

В чешских людях пробудилась забытая гордость, ощущение, что они снова в центре мирового внимания, как было в давние времена.
Перед отвагой и решительностью чешского войска вынужден склонить голову даже Гашек — прежний скептик и беспощадный критик национального характера. Он безоговорочно подчиняется требованию единства и боеспособности корпуса, становится рядовым воином-добровольцем. В июньские дни вместе с первым полком Гашек продвигается в район Цецовой и Зборова, где принимает участие в подготовке боевых операций. Приказом по 1-му стрелковому полку имени магистра Яна Гуса от 21 октября за заслуги в бою и во время тернопольского отступления он был награжден Георгиевским крестом четвертой степени.
Соответственно растет уважение к нему в глазах добровольцев. В августе 1917 года он избирается в полковой комитет и становится его секретарем. Однако деятельность комитетов, которые должны были стать выражением демократического характера чехословацкого войска, стараниями военных и политических лидеров легионов сузилась до выполнения культурно-воспитательных и хозяйственных функций. Из протоколов комитета, писанных рукой Гашека, мы видим, что, после того как ему пришлось отказаться от участия в политическом руководстве корпусом, он пытается внести свою лепту в общее дело хотя бы скромной организационной и культурной работой. Он организует празднества, развлечения, возглавляет соответствующую комиссию, выступает в качестве конферансье.
В речи на манифестации Первого полка, проходившей 10 октября 1917 года, сквозит типичный гашековский радикализм. «Мы не имеем права думать ни о чем ином, кроме уничтожения старой монархии. О нашем революционном предназначении мы должны помнить ежечасно, ежеминутно, все свои силы и весь свой труд посвятить историческому возмездию, чтобы разрушить и добить проклятое лоскутное государство», — взывает он почти фанатически. Манифестация завершилась пением «Красного знамени».
Увлеченный первым военным успехом легионов и их монолитностью, Гашек снова пишет в «Чехослован» «Письма с фронта». Хвалит в них героическую самоотверженность чешского солдата, разделяет со многими некритическую веру в его революционное будущее. Он еще не подозревает, с какой легкостью чехословацкое войско станет игрушкой в руках авантюристических политиков.
Юго-западный фронт неотвратимо разваливается. Русские солдаты толпами покидают окопы и спешат домой, к своим женам, к родным очагам. В связи с развалом русского фронта корпус оказался в отчаянной ситуации: легионеры могли вернуться домой лишь после ликвидации Австро-Венгрии, просто заключения мира для этого было недостаточно. Между тем все чаще распространяются ложные слухи, что в прорыве фронта, совпавшем с июльскими демонстрациями в Петрограде, виноваты большевики.
Гашек болезненно переживает катастрофическое отступление русских войск под немецко-австрийским натиском на Украине. Поведение русских солдат ему непонятно, хотя он и чувствует, что в России происходит что-то грозное и гигантское, предвещающее глубокие исторические сдвиги.
Поначалу он тоже прибегает к антибольшевистским аргументам, распространенным в легионерской печати. Это, конечно, не означает, что он полностью согласен с политическим руководством корпуса. Хотя официально Масарик провозгласил невмешательство чехословацкого войска во внутреннюю политическую борьбу в России, на верхах усиливаются попытки использовать его для «урегулирования» внутренних конфликтов в России.
В протоколах заседаний полкового комитета зафиксированы некоторые предостерегающие высказывания Гашека, призывавшего воздержаться от действий, в результате которых могут быть нарушены добрые отношения между чехословацким войском и русскими людьми. По его предложению 29 августа 1917 года полковой комитет принял, например, резолюцию о сохранении нейтралитета в вопросах русской внутренней политики. На заседании 9 сентября Гашек был единственным членом комитета, обратившим внимание на то, что из-за «дешевизны труда солдат, используемых на помещичьих полях, могут возникнуть разногласия с местными трудящимися».
Он, казалось бы, ведет размеренный образ жизни, спокойно работает, используя хорошее знание русского языка, чтобы разобраться в окружающей обстановке. Хозяйкой маленького замка, где разместился штаб первого полка, была какая-то старая дворянка. Хозяйство вели две ее взрослые дочери, единственным мужчиной в семье был их дядя, неприметный слабоумный человек: с ним Гашек подружился, говорят, дядюшка вырезал ему на память чубук. На веранде просторного здания Гашек вел дела канцелярии полка, но времени этому уделял не слишком много, потому что, по словам очевидцев, постоянно «о чем-то размышлял, мощно дымя из короткой трубки».
Авторитет Гашека в чехословацком войске все возрастает. Приказом № 1103 от 7 сентября рядовой Ярослав Гашек назначен присяжным заседателем полкового суда. В начале ноября 1917 года он как делегат Первого полка становится членом бригадного комитета. 15 ноября снова вступает в редакцию киевского «Чехослована».
В Киеве его застает сообщение об Октябрьской революции и о мирных переговорах Советского правительства. Тем временем, используя затяжной характер переговоров в Брест-Литовске, немцы, объединившись с местными сепаратистскими кругами, начинают захватывать Украину. Чехословацкий корпус с этого момента становится островком, затерявшимся в российской буре.
Как вспоминают очевидцы, Гашек в ту пору склонялся к романтическому плану, по которому корпус должен был пробиваться в Австро-Венгрию через Кавказ и Персию. Он разъясняет эту идею в статье «Прошлое и настоящее», напечатанной в «Чехословане» 5 ноября 1917 года. Вместе с несколькими офицерами он разрабатывает устав «террористических чехословацких групп». В случае сепаратного мира им надлежало пробраться в Австро-Венгрию и проводить там индивидуальный террор, разрушать железные дороги, взрывать стратегически важные мосты и туннели, вызывать социальные беспорядки, подогревать антиправительственные, антигосударственные и антидинастические настроения и тем самым готовить почву для всенародного восстания.
Эта акция противоречит намерениям филиала. Легионерское политическое руководство не столько думает о боях с немцами, сколько стремится уберечь корпус от проникновения революционных социалистических элементов. Масарик объявляет корпус составной частью французской армии и заключает с Советским правительством соглашение о постепенной переброске его во Францию. Одновременно в корпусе вводится французский дисциплинарный устав, наступает распад прежних дружеских отношений между солдатами и офицерами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93