Его тонкое оружие обладало такой поразительной силой, что цепи, разрываясь, почти не дергали за шеи пленников. Все застыли в изумлении, уставившись на пана Конрада.
Потом один из рыцарей вышел из оцепенения, издал боевой клич и ринулся в бой с высоко поднятым мечом. Пан Конрад настолько увлекся своим делом, что даже, по-моему, не заметил противника.
Его лошадь, замечательное существо, увидела приближающегося крестоносца и, наверное, из страха, что, подпрыгнув, заставит дрогнуть руку пана Конрада и повредит рабам, она ударила ногой вбок и сломала нападавшему бедро. Я знаю, что мои слова кажутся бредом, ведь лошадь не может лягаться подобным манером, но я видел это собственными глазами.
Пан Конрад повернулся, как будто в первый раз в жизни увидев противника. Меч крестоносца все еще оставался высоко поднятым, и пан Конрад рассек его руку пополам между локтем и запястьем. Меч тевтонца улетел вместе с кистью, все еще цеплявшейся за него. На руке также осталась кольчуга, потому что лезвию клинка пана Конрада безразлично, что рубить — сталь, кожу или кость.
Остальные шестеро крестоносцев атаковали пана Конрада, а передо мной встала задача, на решение которой совершенно не было времени!
Видите ли, я являюсь вассалом моего отца, вассала графа Ламберта, а последний, в свою очередь, подчиняется князю Хенрику Бородатому. Граф Ламберт заставил всех своих вассалов поклясться охранять дорогу, чтобы та стала безопасной для торговцев. Таким образом, моим долгом по отношению к отцу было помочь крестоносцам в бою против Конрада. Но князь взял с меня клятву защищать пана Конрада, и в соответствии с этим мне следовало прийти к нему на помощь и атаковать крестоносцев.
Итак, что же мне нарушать — клятву, данную князю, который в общем-то не мой и даже не моего отца сеньор, или слово моего отца? Или же тот факт, что князь является сеньором графа Ламберта, означал, что клятва, принесенная ему, важнее клятвы его вассалу? В то время я не мог решить эту проблему.
Вообще-то я до сих пор не решил ее.
Единственное, что мне пришло в голову: если не останется свидетелей, никто и не узнает о чудачествах пана Конрада. Дело никогда не попадет на рассмотрение вышеперечисленных сеньоров, и дилемму не понадобится разрешать.
Я опустил копье и ринулся на крестоносца.
— За Бога и Польшу! — закричал я по привычке.
Частично боевой клич призван предупреждать противника о вашем появлении: так, чтобы вы случайно не атаковали врага с тыла, обесчестив самого себя. Но сейчас традиции честного боя блекли перед необходимостью убить всех крестоносцев. Уничтожение проводников и других крестьян займет не больше минуты.
Они не увидели, как я приближаюсь — возможно, из-за своих шлемов. Слишком много рыцарей пытались достать пана Конрада, так что они никак не могли уместиться вокруг него разом.
Один крестоносец держался позади остальных, наблюдая за битвой, а я как раз проезжал мимо него. Я пронзил его горло копьем, ударив сбоку. Тотчас полилась кровь, и тевтонец начал оседать. Затем я занялся основной толпой: острием копья достал одного в затылок, там, где заканчивался шлем. Он упал под копыта Ведовского Пламени.
В следующую секунду крестоносцы уже повернулись ко мне. В последний момент я изменил направление движения своего копья и попал одному рыцарю прямо в глазную щель шлема. Трудный удар, но у меня получилось!
Во всех историях только и слышно о сверкающих мечах, о звенящих мечах, да вообще о мечах в целом, но говорю вам, именно хорошее владение копьем приносит рыцарю победу в битве.
Я чувствовал себя непобедимым героем, когда снова повернулся, чтобы увидеть капли крови на мече пана Конрада и сидящего в седле крестоносца без головы.
Оставшиеся два крестоносца, увидев смерть пятерых товарищей, не сумевших причинить ни малейшего вреда нам с паном Конрадом, быстро повернулись и кинулись наутек. Я бросился следом. Мы проскакали около мили; Ведовское Пламя наслаждался бегом так же, как я раньше — битвой. Потом крестоносцы обернулись и поняли, что за ними двоими гнался всего один рыцарь. Гордость взяла верх над страхом смерти.
Они повернули коней и напали на меня.
Одновременно, с обеих сторон. Мне удалось отбить их копья одним лишь щитом — нелегкая задача! Попробуйте повторить такое в следующем своем сражении! Однако мое собственное копье только скользнуло по шлему рыцаря слева от меня.
Мы втроем снова развернулись и приготовились к атаке. Мне пришло в голову кое-что, сказанное однажды паном Конрадом: когда ты сталкиваешься с проблемой, то реагируешь на нее привычными действиями, не высказывая особой смекалки.
Рыцари всегда проезжают с правой стороны, потому что в левой руке несут щиты, а в правой — копья. Таким образом, они привыкают атаковать противника слева, как я и поступил в последней стычке.
На этот же раз я начал как обычно, но в последний момент переменил цель и ударил рыцаря справа прямо в брюхо, распоров ему все кишки! Он и не подумал закрывать живот с моей стороны. Более того, моя замечательная тактика так ошеломила обоих противников, что они совершенно не задели меня.
Я развернулся и увидел, как последний крестоносец скрывается за горизонтом. Смерть шести товарищей переполнила чашу его смелости. Я погнался следом, но без особого результата. Через две мили он все еще едва виднелся впереди.
Оглядываясь назад, думаю, что в неудаче следует винить попону Ведовского Пламени. День выдался жарким, и бедняга перегрелся на солнце.
Я вернулся с достойным зависти боевым рекордом, однако чувствовал себя абсолютным неудачником. Убежавший крестоносец явно не собирался останавливаться по эту сторону реки, а когда он переправится на другой берег, все силы ада вырвутся на волю.
Но все мы под Богом ходим. Человек может только делать то, что считает правильным, а потом надеяться на лучшее.
Что касается меня… ну, за один вечер я убил целых четырех рыцарей. Крестоносцы, не принадлежащие к знати, вышивают на плащах букву «Т», а не крест, но никто из моих жертв не носил такого знака.
Бог мой! Это означало, что я стал обладателем четырех полных наборов оружия и доспехов! И четырех боевых коней к тому же! В первый раз в жизни я сделался богатым. Я мог теперь тратить деньги… а интересно, не согласится ли пан Конрад продать мне частичку своей земли, на которой можно построить дом для моей Анастасии, даже если отец не одобрит нашего брака… но нет. Она заслуживает настоящего мужа и честной свадьбы.
Потом еще оставшийся караван. Мулы и их поклажа. Имею ли я право на долю? Товары принесли бы столько денег, что окупили бы расходы на доставку их в Константинополь. И рабы. Сколько стоит раб? Впрочем, в любом случае такое их количество принесет немалую сумму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Потом один из рыцарей вышел из оцепенения, издал боевой клич и ринулся в бой с высоко поднятым мечом. Пан Конрад настолько увлекся своим делом, что даже, по-моему, не заметил противника.
Его лошадь, замечательное существо, увидела приближающегося крестоносца и, наверное, из страха, что, подпрыгнув, заставит дрогнуть руку пана Конрада и повредит рабам, она ударила ногой вбок и сломала нападавшему бедро. Я знаю, что мои слова кажутся бредом, ведь лошадь не может лягаться подобным манером, но я видел это собственными глазами.
Пан Конрад повернулся, как будто в первый раз в жизни увидев противника. Меч крестоносца все еще оставался высоко поднятым, и пан Конрад рассек его руку пополам между локтем и запястьем. Меч тевтонца улетел вместе с кистью, все еще цеплявшейся за него. На руке также осталась кольчуга, потому что лезвию клинка пана Конрада безразлично, что рубить — сталь, кожу или кость.
Остальные шестеро крестоносцев атаковали пана Конрада, а передо мной встала задача, на решение которой совершенно не было времени!
Видите ли, я являюсь вассалом моего отца, вассала графа Ламберта, а последний, в свою очередь, подчиняется князю Хенрику Бородатому. Граф Ламберт заставил всех своих вассалов поклясться охранять дорогу, чтобы та стала безопасной для торговцев. Таким образом, моим долгом по отношению к отцу было помочь крестоносцам в бою против Конрада. Но князь взял с меня клятву защищать пана Конрада, и в соответствии с этим мне следовало прийти к нему на помощь и атаковать крестоносцев.
Итак, что же мне нарушать — клятву, данную князю, который в общем-то не мой и даже не моего отца сеньор, или слово моего отца? Или же тот факт, что князь является сеньором графа Ламберта, означал, что клятва, принесенная ему, важнее клятвы его вассалу? В то время я не мог решить эту проблему.
Вообще-то я до сих пор не решил ее.
Единственное, что мне пришло в голову: если не останется свидетелей, никто и не узнает о чудачествах пана Конрада. Дело никогда не попадет на рассмотрение вышеперечисленных сеньоров, и дилемму не понадобится разрешать.
Я опустил копье и ринулся на крестоносца.
— За Бога и Польшу! — закричал я по привычке.
Частично боевой клич призван предупреждать противника о вашем появлении: так, чтобы вы случайно не атаковали врага с тыла, обесчестив самого себя. Но сейчас традиции честного боя блекли перед необходимостью убить всех крестоносцев. Уничтожение проводников и других крестьян займет не больше минуты.
Они не увидели, как я приближаюсь — возможно, из-за своих шлемов. Слишком много рыцарей пытались достать пана Конрада, так что они никак не могли уместиться вокруг него разом.
Один крестоносец держался позади остальных, наблюдая за битвой, а я как раз проезжал мимо него. Я пронзил его горло копьем, ударив сбоку. Тотчас полилась кровь, и тевтонец начал оседать. Затем я занялся основной толпой: острием копья достал одного в затылок, там, где заканчивался шлем. Он упал под копыта Ведовского Пламени.
В следующую секунду крестоносцы уже повернулись ко мне. В последний момент я изменил направление движения своего копья и попал одному рыцарю прямо в глазную щель шлема. Трудный удар, но у меня получилось!
Во всех историях только и слышно о сверкающих мечах, о звенящих мечах, да вообще о мечах в целом, но говорю вам, именно хорошее владение копьем приносит рыцарю победу в битве.
Я чувствовал себя непобедимым героем, когда снова повернулся, чтобы увидеть капли крови на мече пана Конрада и сидящего в седле крестоносца без головы.
Оставшиеся два крестоносца, увидев смерть пятерых товарищей, не сумевших причинить ни малейшего вреда нам с паном Конрадом, быстро повернулись и кинулись наутек. Я бросился следом. Мы проскакали около мили; Ведовское Пламя наслаждался бегом так же, как я раньше — битвой. Потом крестоносцы обернулись и поняли, что за ними двоими гнался всего один рыцарь. Гордость взяла верх над страхом смерти.
Они повернули коней и напали на меня.
Одновременно, с обеих сторон. Мне удалось отбить их копья одним лишь щитом — нелегкая задача! Попробуйте повторить такое в следующем своем сражении! Однако мое собственное копье только скользнуло по шлему рыцаря слева от меня.
Мы втроем снова развернулись и приготовились к атаке. Мне пришло в голову кое-что, сказанное однажды паном Конрадом: когда ты сталкиваешься с проблемой, то реагируешь на нее привычными действиями, не высказывая особой смекалки.
Рыцари всегда проезжают с правой стороны, потому что в левой руке несут щиты, а в правой — копья. Таким образом, они привыкают атаковать противника слева, как я и поступил в последней стычке.
На этот же раз я начал как обычно, но в последний момент переменил цель и ударил рыцаря справа прямо в брюхо, распоров ему все кишки! Он и не подумал закрывать живот с моей стороны. Более того, моя замечательная тактика так ошеломила обоих противников, что они совершенно не задели меня.
Я развернулся и увидел, как последний крестоносец скрывается за горизонтом. Смерть шести товарищей переполнила чашу его смелости. Я погнался следом, но без особого результата. Через две мили он все еще едва виднелся впереди.
Оглядываясь назад, думаю, что в неудаче следует винить попону Ведовского Пламени. День выдался жарким, и бедняга перегрелся на солнце.
Я вернулся с достойным зависти боевым рекордом, однако чувствовал себя абсолютным неудачником. Убежавший крестоносец явно не собирался останавливаться по эту сторону реки, а когда он переправится на другой берег, все силы ада вырвутся на волю.
Но все мы под Богом ходим. Человек может только делать то, что считает правильным, а потом надеяться на лучшее.
Что касается меня… ну, за один вечер я убил целых четырех рыцарей. Крестоносцы, не принадлежащие к знати, вышивают на плащах букву «Т», а не крест, но никто из моих жертв не носил такого знака.
Бог мой! Это означало, что я стал обладателем четырех полных наборов оружия и доспехов! И четырех боевых коней к тому же! В первый раз в жизни я сделался богатым. Я мог теперь тратить деньги… а интересно, не согласится ли пан Конрад продать мне частичку своей земли, на которой можно построить дом для моей Анастасии, даже если отец не одобрит нашего брака… но нет. Она заслуживает настоящего мужа и честной свадьбы.
Потом еще оставшийся караван. Мулы и их поклажа. Имею ли я право на долю? Товары принесли бы столько денег, что окупили бы расходы на доставку их в Константинополь. И рабы. Сколько стоит раб? Впрочем, в любом случае такое их количество принесет немалую сумму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70