– Это Лисс, – подал голос Нок Барайм, – хозяин этого обиталища. Ему гораздо лучше, Лисс. – это он уже о Леки.
– Слышу, как вы тут разговорились, Нок. Нет ничего хуже для меня, чем пользовать лекаря.
Голос у него был мягкий и очень приятный, под стать его движениям, плавным и легким. Лисс, которого Нок Барайм называл таинственным словом «ниэдэри», подошел к окну и поднял плотный полог. Потоки весеннего солнца хлынули в комнатушку. Лекарь повернулся к Леки.
Он был чем-то похож на Дэйи. Очень высокий и немного нескладный, со слишком длинными руками. Но кожа его не столь сильно сожжена загаром, как у Дэйи, да и черты помягче. Портили его только очень уж редкие брови клочками. И волосы его не отливали иссиня-черным, как уголь, а казались гораздо светлее, как у южных кромов. Короткая бородка. А вот глаза совсем такие же: большие и темные, как ночь. Но нет, его бы Леки никогда не счел пришельцем с юга. Возраст лекаря выдавали разве что мелкие морщинки, лучившиеся из уголков глаз. Видно, что этот ниори привык улыбаться, в отличие от Дэйи. И даже сейчас его участие к Леки, почти незнакомцу, было хорошо заметно. Получается, что, встретив одного лишь Дэйи, Леки рано свое суждение о ниори сложил. Не так уж они суровы. А если судить по этому старику Барайму, да еще по ниэдэри, которого он только что увидал, то… Леки не знал, что и думать.
– Меня зовут Лисс, я лекарь, ниэдэри. – Он подвинул низкую скамью к постели Леки. – И это действительно мой дом. Я знаю, что у тебя заготовлено множество вопросов… но сначала я посмотрю, как у тебя дела.
Он откинул одеяло, повел открытой ладонью над телом Леки, задерживая местами плавное движение руки. Потом начал мягко дотрагиваться пальцами, то тут, то там. Гораздо слабее, чем Дэйи, когда тот наскоро осматривал его ушибленный бок на опушке. Наконец лекарь аккуратно опустил руки на колени, и Леки решился нарушить молчание.
– Кажется, я уже рукой двигать могу, я показать могу…
Ниэдэри мягко, но настоятельно удержал его за плечо.
– Я вижу все и так, – сказал он. – Незачем торопить исцеление. Я сделал все, что мог. – Он улыбнулся Леки успокаивающе. Его улыбка расслабляла, освобождала Леки от ненужного напряжения. – Своей неуместной поспешностью ты разрушаешь то, что делаю я.
– Прости меня, – пробормотал Леки неловко.
– Завтра вряд ли, а вот послезавтра к утру ты легко сможешь вставать, если не будешь торопиться, обещаю тебе, – продолжал лекарь, не обратив, кажется, ни малейшего внимания на слова Леки. – Еще через пару дней – сядешь в седло.
– А рука? С ней все в порядке? – робко поинтересовался Леки. Этот человек его завораживал.
– Ничего плохого нет. Иллири Дэйи совершенно прав: очень сильный ушиб, не более. Но после этого нельзя было садиться в седло… Твоих сил для этого оказалось маловато. Но ты сам виноват, – неожиданно серьезно добавил он. – Стража надо слушаться. Всегда. Это простое правило, которое ты должен запомнить. Как любой из нас.
– Я боялся, что он там один… что-нибудь случится… – сбивчиво попытался оправдаться Леки, понимая, что все это бесполезно.
– Даже если и так. – Лисс говорил спокойно, но голос его стал суше. – У каждого свое предназначенье и своя судьба. Страж в ответе за всех. Это его дело, и только его. И если он говорит «иди», ты должен идти, если же говорит «стой», то все, что тебе остается, – это стоять. Если говорит «жди» – обязан ждать, как бы страшно ни было. Только потому, что страж приказывает тебе. Это правило, от которого зависит наше выживание на Большой земле.
Леки не ожидал такой суровой отповеди от приветливого Лисса. Металл, звучавший в его голосе сейчас, напомнил ему Дэйи. Внешне такие разные, внутри они были одним – древним камнем, который невозможно пробить, закаленным и несокрушимым. На Леки повеяло силой. И безысходностью.
– Он уже все понял, хватит его смущать, Лисс, – раздался с дальней постели голос соседа по несчастью.
– Недостаточно, чтобы понял, – повернулся к нему ниэдэри вполоборота, – надо, чтобы еще и запомнил раз и навсегда. – Он снова повернулся к Леки. – Глупость и храбрость – не одно и то же. Тебе повезло: видно по твоему коню, ведь еще миг – и тебя прошило бы насквозь. Но и этого недостаточно: Иллири Дэйи тоже повезло. Из-за твоего напрасного беспокойства ему пришлось рискнуть в обстоятельствах, что сами по себе ему ничем не угрожали. И что теперь? Я обрабатываю ваши раны, хоть я и так с радостью принял бы вас обоих у себя.
– Он тоже ранен? – Леки чуть было не приподнялся опять, но рука Лисса удержала его на месте мягко, но настойчиво.
– Царапина, для него – пустяк, за воротом плаща ты мог и не заметить. Я так понимаю, он увернулся вовремя.
Нок Барайм снова вмешался с удивлением:
– Как же так случилось? Иллири не говорил ничего.
– Не знаю я, – Лисс опять повернулся вполоборота, – ничего не знаю. Никогда от них ничего не добьешься. Я порасспрашивал немного и понял так: если бы Леки не дал прицелиться в себя, не пришлось бы выскакивать из укрытия прямо на дорогу. Но, может, я и ошибся. Попробуй выпытать что-нибудь у них… Сам знаешь.
Старый лекарь согласно закивал. Леки же был смят совсем, вдвойне ему позор. Отчитали, как мальчишку, притом еще и за дело. Он собрался с силами.
– Можно больше не продолжать, – голос почти не подвел его, – урок я уже крепко усвоил. Если еще увижу Дэйи… то есть Иллири, повинюсь перед ним.
– А это совсем уж зря, – живо возразил ему Лисс, – Иллири твои вздохи не нужны. Достаточно, если ты впредь умнее будешь. А теперь, – он встал, – давай, Нок, тобой займусь.
Он стал прилаживать скамью рядом с постелью второго пострадавшего.
– Да я и сам все знаю, – запротестовал было опальный королевский лекарь.
– Нет, уж если ты у меня оказался, будешь делать то, что я скажу. – Лисс был непоколебим.
И как ему удавалось сохранять при этом свое добродушие? Леки прикрыл глаза, стараясь успокоиться. Осмотр старого лекаря занял гораздо больше времени, видно, не так уж хороши были у него дела. Они разговаривали вполголоса, Леки старался не прислушиваться, ему и своих дум хватало. Но, несмотря на невеселые мысли, копошившиеся в голове, приятная расслабленность в теле, возникшая после прикосновений ниэдэри, осталась. Тело тянуло Леки в теплое забытье, и он почти отдался ему, как вдруг услышал голос Лисса.
– Има! – позвал тот негромко, открыв дверь их маленькой комнатки, но для Леки этого оказалось достаточно, чтобы сладостный сон улетучился.
Никто не откликнулся на призыв, и Лисс сам исчез за дверью. Но скоро вернулся с изящным узкогорлым кувшином в руках. Уж Леки знал толк в таких кувшинах! Очень красивая вещица и ценная, богатые тэбы держат в таких вино или дорогие масла. В другой руке – сверток светлой материи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148