Что с ней произошло и как она лишилась половины тела, мы не знали. Я бесконечно одергивал рукава своей пижамы, смотрел на нее, стараясь не опускать взгляд ниже пояса. Эммади уложил Ванду на ворох мятой униформы и еще раз проверил показания регенерационного блока.
– С ней точно все будет в порядке?
– Да. Доберемся до Ти-Монсора, и я уложу вас обоих в криоген – восстановитесь, будете как новенькие.
Так спешить к брату, чтобы потом ввалиться к нему и улечься спать в криогенную камеру, даже не поговорив…
Присев на корточки рядом с Вандой, я дотронулся до ее бледной щеки, поправил сбившуюся челку. Будем как новенькие…
Я встал и отправился на поиски скуфа. Нужно вспомнить, в каком месте он вскарабкался по стене. Я высматривал следы когтей.
Скуф обнаружился в щели между двумя ящиками – забился туда и не хотел вылезать. Мне пришлось долго «лу-лу-лукать», пока он решился покинуть свое убежище. Раздраженно фыркая, он забрался мне в рукав, высунул мордочку наружу и посмотрел на меня своими светящимися глазами. Он все еще дрожал. Я погладил его:
– Прости, что притащил тебя сюда, дружище…
Мне пришлось долго чесать его за ухом, пока он окончательно не пришел в себя.
– Эммади, вы что-нибудь нашли?
– Нет, ничего существенного… После взрыва излучателя я растормошил Аарха, и мы вместе стали играть в «тяни-толкай» с одной старухой. На ваши жизни. Но можешь не волноваться – идти осталось немного.
Я присел на поваленную металлическую плиту. Когда солдаты поняли, что сдают этот сектор, они взорвали все перекрытия, а потом поставили пси-излучатель, чтобы закрыть проход к нижним уровням базы. Разумный ход, черт бы его побрал.
– Тим…
Аарх поднял голову и посмотрел мне в глаза.
– Там есть еще один живой.
– Где?
– Ты увидишь. Он холодный.
Интересно, что значит «холодный»? Обогнув груду металлолома, я прошелся до противоположной стены и сразу понял, про кого говорил Аарх. Тот самый парень в серебристом комбезе, он лежал прямо на своем творении – звездочке из трупов. Я подошел ближе и попытался прочитать надписи, выцарапанные им на шлемах. Все они были выполнены в стиле минималистического реализма, вроде «здесь был я». Под пси-излучением мне вряд ли пришло бы в голову что-то более оригинальное. Хотя бы без пошлостей. Я наткнулся на следующую надпись и вздохнул. Сглазил.
Лицо у парня было приятное, если бы не идиотская улыбка – последствие пси-излучения. Я хотел проверить его пульс, потянулся к шее, но тут же отдернул руку. Кожа у него была ледяной. Абсолютно.
К черту – Аарх сказал, что он жив или почти жив, значит нужно дотащить его до нашего полевого госпиталя и сдать на руки врачам. А кроме меня, у нас все врачи.
Парень оказался неожиданно тяжелым. Пришлось взять его за ноги и тащить волоком. Прости, милорд Ледышка, сервис у нас хромает…
Он что-то пробормотал. Я замер и наклонился к нему – глаза по-прежнему закрыты, бледное лицо покрыто инеем. Не мог он ничего сказать. Скорее всего, после взрыва врубилась защитная система комбеза и заморозила его от греха подальше. Только вот что это за хитрый комбинезон такой, и почему тело сохранило пластичность? Ведь тела в криогенной заморозке… Что я об этом знаю? Ничего. Поэтому – не умничать и тащить, тащить и не умничать.
Я отволок парня к «госпиталю» и оставил рядом с Вандой. Аарх мельком взглянул на него и потянул меня за рукав, чтобы что-то сказать, но тут парень открыл глаза – такие же вымороженные, льдистые. Беглым взглядом окинув всех нас, парень уставился на Ванду, внимательно ее изучая. Ее расстегнутую куртку, проглядывающую сквозь прорехи загорелую кожу… Парень разлепил смерзшиеся губы и пробасил:
– Дикий хочет бабу… Дикий хочет…
Он закрыл лицо руками и раскатисто захохотал. Я сжал кулаки, но быстро заставил себя успокоиться. Человек отходит от пси-излучения, мало ли какой бред придет в голову…
Ледяной неандерталец продолжал хохотать. Не похоже это на истерику. Смех вполне вменяемого человека, довольного собственной шуткой. Похоже, с его ледяным мозгом все в порядке…
– Узрите Дикого, друга! Я пришел к вам!
Ну или почти все…
– Ты можешь идти?
Ледышка пробасила:
– Дикий всемогущ!
Он попытался встать, и его заметно повело.
– Всемогущ… Но идти сложно.
Потом его озарило:
– Дикий поползет.
Откуда взялось это чудо на нашу голову? Я вздохнул и повернулся к Эммади.
– Понесешь его?
Дройд кивнул и направился к Ледышке. Тот спокойно дал взять себя на руки, обхватил Эммади за шею и надменно произнес:
– Дикий доволен слугой. Дикий повелевает…
Эммади опустил руки и повелевать Дикому пришлось на полу. Я подмигнул дройду.
– Дикий упал.
В наблюдательности ему не откажешь… Робот снова взял его на руки и направился к Ванде. Я остановил его.
– Ванду понесу я.
– Справишься?
Я пожал плечами и поднял ее бесчувственное тело. С регенератором она весила не так уж мало…
Аарх поднялся и пошел к выходу. Мы с Эммади последовали за ним, похожие на выходящих из роддома новоиспеченных мам.
Эммади действительно нас вывел. Уже через двадцать минут мы дошли до тяжелой заблокированной двери на нижнем уровне базы. Руки у меня отваливались, но я только перехватил Ванду поудобнее и сильнее прижал к себе. Дверь задумчиво произнесла:
– Кто там?
Начинается…
– Я, благородный дон, в голове бульон, мой железный врач, генератор неудач, мой живой цветок, зеленый лепесток, дикая Ледышка, наглая слишком и малыш Аарх… ищущий аарх… А ты кто будешь такой?
Дверь помедлила, потом открылась.
– А я, твою мать, не умею рифмовать…
> gotoEXTdataflow
– Яано, ты не передумал?
Мне пришлось отвлечься от размышлений и повернуться к Дьёну. Что его так заботит мое участие в гонках?
– А ты что, тоже участвуешь?
Дьён расхохотался.
– Я похож на психа? Нет, Яано, я собирался поставить на тебя. Вот и спрашиваю – не передумал?
Я вынул из кармана пластиковый билет и помахал им в воздухе. На белой карточке стоял только номер, остальную информацию карточка откроет мне одному. Но Дьёну хватило и этого – мне выдали билет, обратная дорога для меня закрыта. Дьён кивнул с довольным видом.
А вот Клео опустила голову и, кажется, собралась уходить. Я вздохнул, пошел к столику, схватил что-то с тарелки, пожевал… Вкусно. Она всегда вкусно готовит. Это одна из причин, по которой я на ней женился. А еще – она никогда не оспаривает моих решений… Она просто молчит.
А Дьён уже усаживает ее на наш диванчик, протягивает ей бокал нашего вина, уже что-то говорит, залихватски, весело, – и Клео начинает потихоньку оттаивать, изредка поглядывает на него и несмело улыбается. А его рука уже прижимает ее к себе – конечно же, понарошку, конечно же, так нужно только для того, чтобы лучше рассказать веселую байку, чтобы было еще смешнее, байку, где кто-то кого-то точно так же, как он сейчас – мою жену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
– С ней точно все будет в порядке?
– Да. Доберемся до Ти-Монсора, и я уложу вас обоих в криоген – восстановитесь, будете как новенькие.
Так спешить к брату, чтобы потом ввалиться к нему и улечься спать в криогенную камеру, даже не поговорив…
Присев на корточки рядом с Вандой, я дотронулся до ее бледной щеки, поправил сбившуюся челку. Будем как новенькие…
Я встал и отправился на поиски скуфа. Нужно вспомнить, в каком месте он вскарабкался по стене. Я высматривал следы когтей.
Скуф обнаружился в щели между двумя ящиками – забился туда и не хотел вылезать. Мне пришлось долго «лу-лу-лукать», пока он решился покинуть свое убежище. Раздраженно фыркая, он забрался мне в рукав, высунул мордочку наружу и посмотрел на меня своими светящимися глазами. Он все еще дрожал. Я погладил его:
– Прости, что притащил тебя сюда, дружище…
Мне пришлось долго чесать его за ухом, пока он окончательно не пришел в себя.
– Эммади, вы что-нибудь нашли?
– Нет, ничего существенного… После взрыва излучателя я растормошил Аарха, и мы вместе стали играть в «тяни-толкай» с одной старухой. На ваши жизни. Но можешь не волноваться – идти осталось немного.
Я присел на поваленную металлическую плиту. Когда солдаты поняли, что сдают этот сектор, они взорвали все перекрытия, а потом поставили пси-излучатель, чтобы закрыть проход к нижним уровням базы. Разумный ход, черт бы его побрал.
– Тим…
Аарх поднял голову и посмотрел мне в глаза.
– Там есть еще один живой.
– Где?
– Ты увидишь. Он холодный.
Интересно, что значит «холодный»? Обогнув груду металлолома, я прошелся до противоположной стены и сразу понял, про кого говорил Аарх. Тот самый парень в серебристом комбезе, он лежал прямо на своем творении – звездочке из трупов. Я подошел ближе и попытался прочитать надписи, выцарапанные им на шлемах. Все они были выполнены в стиле минималистического реализма, вроде «здесь был я». Под пси-излучением мне вряд ли пришло бы в голову что-то более оригинальное. Хотя бы без пошлостей. Я наткнулся на следующую надпись и вздохнул. Сглазил.
Лицо у парня было приятное, если бы не идиотская улыбка – последствие пси-излучения. Я хотел проверить его пульс, потянулся к шее, но тут же отдернул руку. Кожа у него была ледяной. Абсолютно.
К черту – Аарх сказал, что он жив или почти жив, значит нужно дотащить его до нашего полевого госпиталя и сдать на руки врачам. А кроме меня, у нас все врачи.
Парень оказался неожиданно тяжелым. Пришлось взять его за ноги и тащить волоком. Прости, милорд Ледышка, сервис у нас хромает…
Он что-то пробормотал. Я замер и наклонился к нему – глаза по-прежнему закрыты, бледное лицо покрыто инеем. Не мог он ничего сказать. Скорее всего, после взрыва врубилась защитная система комбеза и заморозила его от греха подальше. Только вот что это за хитрый комбинезон такой, и почему тело сохранило пластичность? Ведь тела в криогенной заморозке… Что я об этом знаю? Ничего. Поэтому – не умничать и тащить, тащить и не умничать.
Я отволок парня к «госпиталю» и оставил рядом с Вандой. Аарх мельком взглянул на него и потянул меня за рукав, чтобы что-то сказать, но тут парень открыл глаза – такие же вымороженные, льдистые. Беглым взглядом окинув всех нас, парень уставился на Ванду, внимательно ее изучая. Ее расстегнутую куртку, проглядывающую сквозь прорехи загорелую кожу… Парень разлепил смерзшиеся губы и пробасил:
– Дикий хочет бабу… Дикий хочет…
Он закрыл лицо руками и раскатисто захохотал. Я сжал кулаки, но быстро заставил себя успокоиться. Человек отходит от пси-излучения, мало ли какой бред придет в голову…
Ледяной неандерталец продолжал хохотать. Не похоже это на истерику. Смех вполне вменяемого человека, довольного собственной шуткой. Похоже, с его ледяным мозгом все в порядке…
– Узрите Дикого, друга! Я пришел к вам!
Ну или почти все…
– Ты можешь идти?
Ледышка пробасила:
– Дикий всемогущ!
Он попытался встать, и его заметно повело.
– Всемогущ… Но идти сложно.
Потом его озарило:
– Дикий поползет.
Откуда взялось это чудо на нашу голову? Я вздохнул и повернулся к Эммади.
– Понесешь его?
Дройд кивнул и направился к Ледышке. Тот спокойно дал взять себя на руки, обхватил Эммади за шею и надменно произнес:
– Дикий доволен слугой. Дикий повелевает…
Эммади опустил руки и повелевать Дикому пришлось на полу. Я подмигнул дройду.
– Дикий упал.
В наблюдательности ему не откажешь… Робот снова взял его на руки и направился к Ванде. Я остановил его.
– Ванду понесу я.
– Справишься?
Я пожал плечами и поднял ее бесчувственное тело. С регенератором она весила не так уж мало…
Аарх поднялся и пошел к выходу. Мы с Эммади последовали за ним, похожие на выходящих из роддома новоиспеченных мам.
Эммади действительно нас вывел. Уже через двадцать минут мы дошли до тяжелой заблокированной двери на нижнем уровне базы. Руки у меня отваливались, но я только перехватил Ванду поудобнее и сильнее прижал к себе. Дверь задумчиво произнесла:
– Кто там?
Начинается…
– Я, благородный дон, в голове бульон, мой железный врач, генератор неудач, мой живой цветок, зеленый лепесток, дикая Ледышка, наглая слишком и малыш Аарх… ищущий аарх… А ты кто будешь такой?
Дверь помедлила, потом открылась.
– А я, твою мать, не умею рифмовать…
> gotoEXTdataflow
– Яано, ты не передумал?
Мне пришлось отвлечься от размышлений и повернуться к Дьёну. Что его так заботит мое участие в гонках?
– А ты что, тоже участвуешь?
Дьён расхохотался.
– Я похож на психа? Нет, Яано, я собирался поставить на тебя. Вот и спрашиваю – не передумал?
Я вынул из кармана пластиковый билет и помахал им в воздухе. На белой карточке стоял только номер, остальную информацию карточка откроет мне одному. Но Дьёну хватило и этого – мне выдали билет, обратная дорога для меня закрыта. Дьён кивнул с довольным видом.
А вот Клео опустила голову и, кажется, собралась уходить. Я вздохнул, пошел к столику, схватил что-то с тарелки, пожевал… Вкусно. Она всегда вкусно готовит. Это одна из причин, по которой я на ней женился. А еще – она никогда не оспаривает моих решений… Она просто молчит.
А Дьён уже усаживает ее на наш диванчик, протягивает ей бокал нашего вина, уже что-то говорит, залихватски, весело, – и Клео начинает потихоньку оттаивать, изредка поглядывает на него и несмело улыбается. А его рука уже прижимает ее к себе – конечно же, понарошку, конечно же, так нужно только для того, чтобы лучше рассказать веселую байку, чтобы было еще смешнее, байку, где кто-то кого-то точно так же, как он сейчас – мою жену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103