Он внезапно освободил руку и вскочил на ноги.
— Посмотрите на меня! — воскликнул он. — Я — физическая развалина. Вы не станете отрицать этого. Посмотрите на мои руки. Я никуда не гожусь. Я очень ослабел. Аппетит, о котором вы говорили, миф. За целый год я ни разу не поел, как следует. Почему вы хотите иметь меня своим товарищем? Почему вы думаете, что вам будет приятно возиться с таким больным неудачником, как я, в вашей суровой стране? Или к этому побуждают вас ваши моральные принципы?
Дэвид Рэн тяжело дышал. Его лицо залилось румянцем, когда он заговорил о своей слабости.
— Почему вы хотите, чтобы я пошел с вами? — спросил он. — Почему вы не предложили этого другому человеку, со здоровой кровью и неиспепелившимся сердцем, а предложили мне?
Отец Ролан собрался было заговорить, но спохватился. С быстротой молнии в нем произошла таинственная перемена: его глаза потухли; лицо омрачилось, словно тень страданья прошла по нему. Через секунду он заговорил:
— Я руководствуюсь в данном случае не принципами, Дэвид. У меня есть личные, эгоистические причины хотеть, чтобы вы были со мной. Возможно, что я нуждаюсь в вас больше, чем вы будете нуждаться во мне.
Он протянул руку.
— Дайте мне ваши квитанции. Я пройду в багажный вагон и распоряжусь, чтобы ваш багаж сбросили вместе с моим.
Дэвид отдал квитанции. Когда отец Ролан ушел, он сел. Впервые за много месяцев он почувствовал интерес к жизни. Ночная непогода и все случившееся зажгли в нем странный огонь. Новые силы начали бороться с его болезнью. Его мысли больше не возвращались к тому, что он оставил на востоке. Он думал о женщине, но о той женщине, которая сидела в третьем от него вагоне. Его преследовали ее прекрасные глаза, отчаяние и странная скорбь, светившиеся в их глубине. Не только несчастье и безнадежность, но и трагедию видел Дэвид в этих глазах. Он решил рассказать отцу Ролану об этой пассажирке и отвести его к ней.
А кто такой отец Ролан? Дэвид впервые задал себе этот вопрос. Этого маленького человека окружала какая-то тайна, столь же странная и непонятная, как и та, которую он уловил в глазах женщины. Осторожно заглянув в купе, он видел, как отец Ролан сидел, прижавшись в углу у окна. А несколько позже он видел, как женщина забилась в свой угол. В эти минуты в них было что-то общее. Почему отец Ролан предложил ему, а не кому-либо другому отправиться вместе на Север? И, развивая эту мысль, Дэвид Рэн подошел к другому, еще более удивительному вопросу: почему он принял предложение?
Он стал пристально всматриваться в темноту, как бы ища в ней ответа. Только теперь он заметил, что буря утихла. Вместе с тем немного посветлело. Прижавшись лицом к стеклу, он мог различить темную стену леса. По стуку колес он знал, что два паровоза развили большую скорость. Он взглянул на часы: было четверть двенадцатого. Поезд двигался уже полчаса и, вероятно, к полуночи прибудет на узловую станцию.
Дэвиду показалось, что прошло всего несколько минут, когда его часы тихо пробили полночь. Одновременно раздался пронзительный свисток паровоза, и показались тусклые огни станции. Как сообщил отец Ролан, поезд должен был стоять здесь пятнадцать минут. По слабо освещенной платформе взад и вперед пробегали люди, предлагая проголодавшимся пассажирам кофе, сандвичи и горячий ужин.
Дэвид снова подумал о женщине, ехавшей в третьем вагоне. Ему хотелось знать, не сошла ли она здесь. Он подошел к двери купе и с полминуты поджидал отца Ролана. Очевидно, тот задержался из-за каких-то недоразумений, которые, быть может, Дэвид мог бы уладить. Он колебался, не зная, направиться ли ему к отцу Ролану или последовать властному побуждению пройти назад в третий вагон. Ему хотелось посмотреть, очнулась ли заинтересовавшая его женщина от своей задумчивости и там ли еще она. По крайней мере, так он думал, входя в третий вагон.
Вагон оказался пустым. Женщина ушла. Даже старый господин, ходивший на костылях, вышел, привлеченный громкими криками официантов. Подойдя к тому месту, где прежде сидела женщина, Дэвид остановился и хотел было повернуть назад, как вдруг его взгляд случайно обратился в сторону окна. Он уловил облик чьего-то лица, повернувшегося в его сторону. То было ее лицо. Она заметила Дэвида и узнала его. Казалось, одно мгновение она колебалась. В ее глазах снова появился какой-то блеск, губы задрожали, словно собираясь что-то произнести. Затем женщина исчезла из поля его зрения, слившись с темнотой. Некоторое время Дэвид продолжал пристально всматриваться в поглотивший ее мрак. Когда он отошел от окна, его взгляд упал на диван, на котором она сидела; на диване что-то лежало.
Это был маленький пакетик, завернутый в газету и перевязанный красным шнурком. Дэвид взял его и повертел в руках. Пакетик был дюймов восемь в длину, дюймов пять-шесть в ширину и не толще, чем в полдюйма. Газета казалась старой, и печать на ней почти стерлась.
Дэвид снова выглянул в окно. Показалось ли ему, или он действительно увидел вдали это бледное лицо? Его пальцы сжали тонкий пакет. Если она еще не ушла и он сможет ее найти, у него есть основание подойти к ней. Она что-то оставила. Простая любезность требует, чтобы он вернул ей позабытую вещь. Так объяснял себе Дэвид свое поведение, когда, очутившись на покрытой снегом платформе, стал искать незнакомку.
Глава IV. В ХИЖИНЕ ТОРО
Дэвид шел в том направлении, где, ему казалось, он видел в последний раз лицо женщины, и остановился как раз вовремя, чтобы не упасть с края платформы. Впереди была сплошная мгла. Вряд ли она пошла сюда.
Дэвид повернул назад. Продолжая поиски, он прошел мимо багажного вагона; кто-то схватил его за руку. Рядом с ним стоял отец Ролан. Они вместе отправились вдоль поезда.
— С багажом все улажено, — сказал отец Ролан. — Мы оба выйдем у хижины француза.
Дэвид сунул в карман тонкий пакет. Он уже не испытывал такого сильного желания рассказать отцу Ролану о незнакомке — по крайней мере, в настоящее время. Его поиски оказались тщетными. Женщина исчезла, как будто и в самом деле растворилась в темноте за дальним концом платформы. Дэвид пришел к заключению, что она жила в этом городе — Грэйхеме — и, несомненно, на вокзале ее встретили друзья. Может быть, сейчас она рассказывает им, или мужу, или взрослому сыну о чудаке, который самым забавным образом разглядывал ее. Неудачные поиски привели к тому, что Дэвид начал испытывать неприятное чувство: он сознавал, что вел себя глупо и позволил воображению взять верх над здравым смыслом. Скорее всего, он сам убедил себя, что женщина в большом затруднении. И так как ему не удалось добыть доказательств, которые подтверждали бы правильность его предположений, он решил умолчать обо всем происшедшем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
— Посмотрите на меня! — воскликнул он. — Я — физическая развалина. Вы не станете отрицать этого. Посмотрите на мои руки. Я никуда не гожусь. Я очень ослабел. Аппетит, о котором вы говорили, миф. За целый год я ни разу не поел, как следует. Почему вы хотите иметь меня своим товарищем? Почему вы думаете, что вам будет приятно возиться с таким больным неудачником, как я, в вашей суровой стране? Или к этому побуждают вас ваши моральные принципы?
Дэвид Рэн тяжело дышал. Его лицо залилось румянцем, когда он заговорил о своей слабости.
— Почему вы хотите, чтобы я пошел с вами? — спросил он. — Почему вы не предложили этого другому человеку, со здоровой кровью и неиспепелившимся сердцем, а предложили мне?
Отец Ролан собрался было заговорить, но спохватился. С быстротой молнии в нем произошла таинственная перемена: его глаза потухли; лицо омрачилось, словно тень страданья прошла по нему. Через секунду он заговорил:
— Я руководствуюсь в данном случае не принципами, Дэвид. У меня есть личные, эгоистические причины хотеть, чтобы вы были со мной. Возможно, что я нуждаюсь в вас больше, чем вы будете нуждаться во мне.
Он протянул руку.
— Дайте мне ваши квитанции. Я пройду в багажный вагон и распоряжусь, чтобы ваш багаж сбросили вместе с моим.
Дэвид отдал квитанции. Когда отец Ролан ушел, он сел. Впервые за много месяцев он почувствовал интерес к жизни. Ночная непогода и все случившееся зажгли в нем странный огонь. Новые силы начали бороться с его болезнью. Его мысли больше не возвращались к тому, что он оставил на востоке. Он думал о женщине, но о той женщине, которая сидела в третьем от него вагоне. Его преследовали ее прекрасные глаза, отчаяние и странная скорбь, светившиеся в их глубине. Не только несчастье и безнадежность, но и трагедию видел Дэвид в этих глазах. Он решил рассказать отцу Ролану об этой пассажирке и отвести его к ней.
А кто такой отец Ролан? Дэвид впервые задал себе этот вопрос. Этого маленького человека окружала какая-то тайна, столь же странная и непонятная, как и та, которую он уловил в глазах женщины. Осторожно заглянув в купе, он видел, как отец Ролан сидел, прижавшись в углу у окна. А несколько позже он видел, как женщина забилась в свой угол. В эти минуты в них было что-то общее. Почему отец Ролан предложил ему, а не кому-либо другому отправиться вместе на Север? И, развивая эту мысль, Дэвид Рэн подошел к другому, еще более удивительному вопросу: почему он принял предложение?
Он стал пристально всматриваться в темноту, как бы ища в ней ответа. Только теперь он заметил, что буря утихла. Вместе с тем немного посветлело. Прижавшись лицом к стеклу, он мог различить темную стену леса. По стуку колес он знал, что два паровоза развили большую скорость. Он взглянул на часы: было четверть двенадцатого. Поезд двигался уже полчаса и, вероятно, к полуночи прибудет на узловую станцию.
Дэвиду показалось, что прошло всего несколько минут, когда его часы тихо пробили полночь. Одновременно раздался пронзительный свисток паровоза, и показались тусклые огни станции. Как сообщил отец Ролан, поезд должен был стоять здесь пятнадцать минут. По слабо освещенной платформе взад и вперед пробегали люди, предлагая проголодавшимся пассажирам кофе, сандвичи и горячий ужин.
Дэвид снова подумал о женщине, ехавшей в третьем вагоне. Ему хотелось знать, не сошла ли она здесь. Он подошел к двери купе и с полминуты поджидал отца Ролана. Очевидно, тот задержался из-за каких-то недоразумений, которые, быть может, Дэвид мог бы уладить. Он колебался, не зная, направиться ли ему к отцу Ролану или последовать властному побуждению пройти назад в третий вагон. Ему хотелось посмотреть, очнулась ли заинтересовавшая его женщина от своей задумчивости и там ли еще она. По крайней мере, так он думал, входя в третий вагон.
Вагон оказался пустым. Женщина ушла. Даже старый господин, ходивший на костылях, вышел, привлеченный громкими криками официантов. Подойдя к тому месту, где прежде сидела женщина, Дэвид остановился и хотел было повернуть назад, как вдруг его взгляд случайно обратился в сторону окна. Он уловил облик чьего-то лица, повернувшегося в его сторону. То было ее лицо. Она заметила Дэвида и узнала его. Казалось, одно мгновение она колебалась. В ее глазах снова появился какой-то блеск, губы задрожали, словно собираясь что-то произнести. Затем женщина исчезла из поля его зрения, слившись с темнотой. Некоторое время Дэвид продолжал пристально всматриваться в поглотивший ее мрак. Когда он отошел от окна, его взгляд упал на диван, на котором она сидела; на диване что-то лежало.
Это был маленький пакетик, завернутый в газету и перевязанный красным шнурком. Дэвид взял его и повертел в руках. Пакетик был дюймов восемь в длину, дюймов пять-шесть в ширину и не толще, чем в полдюйма. Газета казалась старой, и печать на ней почти стерлась.
Дэвид снова выглянул в окно. Показалось ли ему, или он действительно увидел вдали это бледное лицо? Его пальцы сжали тонкий пакет. Если она еще не ушла и он сможет ее найти, у него есть основание подойти к ней. Она что-то оставила. Простая любезность требует, чтобы он вернул ей позабытую вещь. Так объяснял себе Дэвид свое поведение, когда, очутившись на покрытой снегом платформе, стал искать незнакомку.
Глава IV. В ХИЖИНЕ ТОРО
Дэвид шел в том направлении, где, ему казалось, он видел в последний раз лицо женщины, и остановился как раз вовремя, чтобы не упасть с края платформы. Впереди была сплошная мгла. Вряд ли она пошла сюда.
Дэвид повернул назад. Продолжая поиски, он прошел мимо багажного вагона; кто-то схватил его за руку. Рядом с ним стоял отец Ролан. Они вместе отправились вдоль поезда.
— С багажом все улажено, — сказал отец Ролан. — Мы оба выйдем у хижины француза.
Дэвид сунул в карман тонкий пакет. Он уже не испытывал такого сильного желания рассказать отцу Ролану о незнакомке — по крайней мере, в настоящее время. Его поиски оказались тщетными. Женщина исчезла, как будто и в самом деле растворилась в темноте за дальним концом платформы. Дэвид пришел к заключению, что она жила в этом городе — Грэйхеме — и, несомненно, на вокзале ее встретили друзья. Может быть, сейчас она рассказывает им, или мужу, или взрослому сыну о чудаке, который самым забавным образом разглядывал ее. Неудачные поиски привели к тому, что Дэвид начал испытывать неприятное чувство: он сознавал, что вел себя глупо и позволил воображению взять верх над здравым смыслом. Скорее всего, он сам убедил себя, что женщина в большом затруднении. И так как ему не удалось добыть доказательств, которые подтверждали бы правильность его предположений, он решил умолчать обо всем происшедшем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46