Вскрытие было завершено, труп убрали, и о процедуре напоминал только стол из нержавеющей стали, на котором она совершалась. Санитар поливал его из шланга, кровавая вода струилась по стали и вытекала через дыры и прорези по бокам.
Однако внимания патологоанатома дожидалось следующее тело. Оно лежало на каталке, частично прикрытое зеленой простыней, с еще не сложенными на груди руками и с опознавательной биркой на большом пальце правой ноги.
— Билл! — крикнул служащий в сторону небольшого отсека в дальнем конце комнаты. — Я поставил в магнитофон новую кассету, так что когда,ты будешь готов, мы тоже готовы.
Барбара не пришла в восторг от перспективы присутствовать на еще одном вскрытии, чтобы получить информацию о только что закончившемся, поэтому она устремилась к отсеку. Там, прихлебывая из кружки, патологоанатом с увлечением смотрел телевизор, на миниатюрном экране которого сражались два теннисиста. Звук был приглушен.
Увидев Барбару и сержанта Стенли, Билл улыбнулся и выключил телевизор. По выражению лица медика Барбара поняла, что он собирается поинтересоваться ее самочувствием, и ей не хотелось давать сержанту лишнюю пищу для подозрений. Поэтому она достала из сумки, висевшей у нее на плече, блокнот и сказала, кивнув в сторону второго трупа в операционной:
— Лондон ждет от меня сообщения, но я ненадолго оторву вас от вашей работы. Что вы можете мне сообщить?
Билл посмотрел на Стенли, словно желая узнать, кто главный. По-видимому, за спиной у Барбары сержант знаком показал, что снисходительно отказывается от своих полномочий, потому что патологоанатом начал свой отчет:
— Все визуальные аномалии одной природны, хотя и стерты. — И затем для большей ясности добавил: — Все видимые простым глазом признаки, хотя и не ярко выраженные, свидетельствуют об одном. Произошла остановка сердца. Правое предсердие и желудочек были налиты кровью. Воздушные пузырьки были эмфизематозными, легкие бледными. Трахея, бронхи и бронхиолы полны пены. Слизь в них красного цвета и наполнена кровью. Кровотечения под плеврой не было.
— Что все это значит?
— Она утонула. — Билл сделал глоток из кружки.
— Когда точно?
— С утоплениями никогда нельзя сказать точно. Но я бы сказал, что она умерла примерно за двадцать четыре — тридцать шесть часов до обнаружения тела.
Барбара быстро подсчитала в уме и сказала:
— Значит, она оказалась в канале в субботу утром, а не в воскресенье. — А это означает, сообразила она, что кто-нибудь в Аллингтоне мог видеть проезжавший автомобиль, который вез девочку к ее гибели. Потому что в субботу, по словам Робина, фермеры обычно поднимаются в пять. Только в воскресенье они спят подольше. Повернувшись к Стенли, она сказала: — Нам придется снова послать людей в Аллингтон и всех там расспросить. Теперь имея в виду не воскресенье, а субботу. Потому что…
— Я этого не говорил, сержант, — прервал ее Билл. Барбара посмотрела на него.
— Чего не говорили?
— Я не говорил, что до обнаружения она находилась в канале от двадцати четырех до тридцати шести часов. Я сказал, что до обнаружения она уже была мертва в течение такого времени. Мое предположение относительно продолжительности ее пребывания в канале не изменилось — двенадцать часов.
Барбара пыталась осмыслить его слова.
— Но вы сказали, что она утонула.
— Она утонула, именно так.
— Значит, вы предполагаете, что кто-то нашел ее тело в воде, достал из канала, а затем позднее вернул туда?
— Нет. Я говорю, что она вообще не в канале утонула. — Он допил кофе и поставил кружку на телевизор. Подошел к шкафу и достал из картонной коробки чистые перчатки. Хлопая ими о ладонь, он продолжала — Вот что обычно бывает при типичном утоплении. Сильный единичный вдох жертвы, с которым под водой в тело поступают посторонние частицы. Под микроскопом жидкость, взятая из легких жертвы, показывает присутствие этих посторонних частиц: водорослей, ила и диатомеи. В этом случае водоросли, ил и диатомея должны совпадать с водорослями, илом и диатомеей в пробе воды из канала.
В присутствии врага
— Они не совпадают?
— Совершенно верно. Потому что их там вообще нет.
— А это не может означать, что она не сделала под водой этот… как вы его назвали… «единичный вдох»?
Он покачал головой.
— Это автоматическая дыхательная функция, сержант, часть окончательной асфиксии. И в любом случае вода в легких была, поэтому мы знаем, что она вдохнула после погружения. Но при анализе вода из легких не совпала с водой из канала.
— Полагаю, вы хотите сказать, что она утонула в другом месте.
— Да.
— По воде в ее легких мы можем определить, где она умерла?
— Могли бы, при других обстоятельствах. В данном случае — нет.
— Почему?
— Потому что состав жидкости в ее легких соответствует составу водопроводной воды. Поэтому она могла умереть где угодно. Ее могли держать в ванне, окунуть в сливной бачок или, держа за ноги, опустить ее голову в раковину. Она даже могла утонуть в бассейне. Хлорин испаряется быстро, и мы не нашли в теле его следов.
— Но если это произошло, — сказала Барбара, — если ее держали под водой, разве не остались бы следы? Синяки на шее и на плечах? Следы от связывания на запястьях и лодыжках?
Патологоанатом принялся натягивать резиновую перчатку на правую руку.
— Держать ее необходимости не было.
— Почему?
— Потому что она была без сознания, когда ее опустили в воду. Вот почему все типичные признаки утопления были выражены менее ярко, чем обычно, как я сказал вначале.
— Без сознания? Но вы не упомянули ни об ударе по голове, ни о…
— Ее не ударили, чтобы лишить сознания, сержант. И, кстати, никак не надругались ни до, ни после смерти. Но в отчете токсикологов говорится, что ее организм был насыщен бензодиазепином. Кстати, токсичная доза, учитывая ее вес.
— Токсичная, но не смертельная, — уточнила Барбара.
— Совершенно верно.
— И как вы его назвали? Бензо… что?
— Бензодиазепин. Это транквилизатор. Конкретно этот — диазепам, хотя вы можете знать его под более распространенным названием.
— А именно?
— Валиум. По его количеству в крови жертвы — в сочетании с неявными признаками утопления — мы знаем, что при погружении в воду она была без сознания.
— И мертва, когда попала в канал?
— О да. Она была уже мертва, когда попала в канал. И мертва, я бы сказал, скорее всего, в течение двадцати четырех часов.
Билл надел вторую перчатку. Достал из шкафа респиратор и сказал, кивнув в зал:
— Боюсь, следующий будет довольно-таки зловонным.
— Мы уже уходим, — сказала Барбара.
Идя за сержантом Стенли к автостоянке, Барбара размышляла над открытиями патологоанатома. Она-то думала, что они медленно движутся вперед, но теперь, похоже, они вернулись на исходную позицию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
Однако внимания патологоанатома дожидалось следующее тело. Оно лежало на каталке, частично прикрытое зеленой простыней, с еще не сложенными на груди руками и с опознавательной биркой на большом пальце правой ноги.
— Билл! — крикнул служащий в сторону небольшого отсека в дальнем конце комнаты. — Я поставил в магнитофон новую кассету, так что когда,ты будешь готов, мы тоже готовы.
Барбара не пришла в восторг от перспективы присутствовать на еще одном вскрытии, чтобы получить информацию о только что закончившемся, поэтому она устремилась к отсеку. Там, прихлебывая из кружки, патологоанатом с увлечением смотрел телевизор, на миниатюрном экране которого сражались два теннисиста. Звук был приглушен.
Увидев Барбару и сержанта Стенли, Билл улыбнулся и выключил телевизор. По выражению лица медика Барбара поняла, что он собирается поинтересоваться ее самочувствием, и ей не хотелось давать сержанту лишнюю пищу для подозрений. Поэтому она достала из сумки, висевшей у нее на плече, блокнот и сказала, кивнув в сторону второго трупа в операционной:
— Лондон ждет от меня сообщения, но я ненадолго оторву вас от вашей работы. Что вы можете мне сообщить?
Билл посмотрел на Стенли, словно желая узнать, кто главный. По-видимому, за спиной у Барбары сержант знаком показал, что снисходительно отказывается от своих полномочий, потому что патологоанатом начал свой отчет:
— Все визуальные аномалии одной природны, хотя и стерты. — И затем для большей ясности добавил: — Все видимые простым глазом признаки, хотя и не ярко выраженные, свидетельствуют об одном. Произошла остановка сердца. Правое предсердие и желудочек были налиты кровью. Воздушные пузырьки были эмфизематозными, легкие бледными. Трахея, бронхи и бронхиолы полны пены. Слизь в них красного цвета и наполнена кровью. Кровотечения под плеврой не было.
— Что все это значит?
— Она утонула. — Билл сделал глоток из кружки.
— Когда точно?
— С утоплениями никогда нельзя сказать точно. Но я бы сказал, что она умерла примерно за двадцать четыре — тридцать шесть часов до обнаружения тела.
Барбара быстро подсчитала в уме и сказала:
— Значит, она оказалась в канале в субботу утром, а не в воскресенье. — А это означает, сообразила она, что кто-нибудь в Аллингтоне мог видеть проезжавший автомобиль, который вез девочку к ее гибели. Потому что в субботу, по словам Робина, фермеры обычно поднимаются в пять. Только в воскресенье они спят подольше. Повернувшись к Стенли, она сказала: — Нам придется снова послать людей в Аллингтон и всех там расспросить. Теперь имея в виду не воскресенье, а субботу. Потому что…
— Я этого не говорил, сержант, — прервал ее Билл. Барбара посмотрела на него.
— Чего не говорили?
— Я не говорил, что до обнаружения она находилась в канале от двадцати четырех до тридцати шести часов. Я сказал, что до обнаружения она уже была мертва в течение такого времени. Мое предположение относительно продолжительности ее пребывания в канале не изменилось — двенадцать часов.
Барбара пыталась осмыслить его слова.
— Но вы сказали, что она утонула.
— Она утонула, именно так.
— Значит, вы предполагаете, что кто-то нашел ее тело в воде, достал из канала, а затем позднее вернул туда?
— Нет. Я говорю, что она вообще не в канале утонула. — Он допил кофе и поставил кружку на телевизор. Подошел к шкафу и достал из картонной коробки чистые перчатки. Хлопая ими о ладонь, он продолжала — Вот что обычно бывает при типичном утоплении. Сильный единичный вдох жертвы, с которым под водой в тело поступают посторонние частицы. Под микроскопом жидкость, взятая из легких жертвы, показывает присутствие этих посторонних частиц: водорослей, ила и диатомеи. В этом случае водоросли, ил и диатомея должны совпадать с водорослями, илом и диатомеей в пробе воды из канала.
В присутствии врага
— Они не совпадают?
— Совершенно верно. Потому что их там вообще нет.
— А это не может означать, что она не сделала под водой этот… как вы его назвали… «единичный вдох»?
Он покачал головой.
— Это автоматическая дыхательная функция, сержант, часть окончательной асфиксии. И в любом случае вода в легких была, поэтому мы знаем, что она вдохнула после погружения. Но при анализе вода из легких не совпала с водой из канала.
— Полагаю, вы хотите сказать, что она утонула в другом месте.
— Да.
— По воде в ее легких мы можем определить, где она умерла?
— Могли бы, при других обстоятельствах. В данном случае — нет.
— Почему?
— Потому что состав жидкости в ее легких соответствует составу водопроводной воды. Поэтому она могла умереть где угодно. Ее могли держать в ванне, окунуть в сливной бачок или, держа за ноги, опустить ее голову в раковину. Она даже могла утонуть в бассейне. Хлорин испаряется быстро, и мы не нашли в теле его следов.
— Но если это произошло, — сказала Барбара, — если ее держали под водой, разве не остались бы следы? Синяки на шее и на плечах? Следы от связывания на запястьях и лодыжках?
Патологоанатом принялся натягивать резиновую перчатку на правую руку.
— Держать ее необходимости не было.
— Почему?
— Потому что она была без сознания, когда ее опустили в воду. Вот почему все типичные признаки утопления были выражены менее ярко, чем обычно, как я сказал вначале.
— Без сознания? Но вы не упомянули ни об ударе по голове, ни о…
— Ее не ударили, чтобы лишить сознания, сержант. И, кстати, никак не надругались ни до, ни после смерти. Но в отчете токсикологов говорится, что ее организм был насыщен бензодиазепином. Кстати, токсичная доза, учитывая ее вес.
— Токсичная, но не смертельная, — уточнила Барбара.
— Совершенно верно.
— И как вы его назвали? Бензо… что?
— Бензодиазепин. Это транквилизатор. Конкретно этот — диазепам, хотя вы можете знать его под более распространенным названием.
— А именно?
— Валиум. По его количеству в крови жертвы — в сочетании с неявными признаками утопления — мы знаем, что при погружении в воду она была без сознания.
— И мертва, когда попала в канал?
— О да. Она была уже мертва, когда попала в канал. И мертва, я бы сказал, скорее всего, в течение двадцати четырех часов.
Билл надел вторую перчатку. Достал из шкафа респиратор и сказал, кивнув в зал:
— Боюсь, следующий будет довольно-таки зловонным.
— Мы уже уходим, — сказала Барбара.
Идя за сержантом Стенли к автостоянке, Барбара размышляла над открытиями патологоанатома. Она-то думала, что они медленно движутся вперед, но теперь, похоже, они вернулись на исходную позицию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140