От технического руко­водителя пуска ждали, что он подробно расскажет о подготовке корабля и носителя, о комплексных испы­таниях. Неприятности были, и еще накануне СП в до­вольно резких выражениях отчитывал и рядовых инже­неров, и главных конструкторов. Несколько раз звучало знаменитое королёвское: «Отправлю в Москву по шпа­лам!» Да, сейчас ему представлялась прекрасная воз­можность детально проанализировать все сбои в под­готовке к пуску и, невзирая на звание и положение, пуб­лично «дать перцу» всем, кто в предстартовые дни до­ставил немало неприятных минут Госкомиссии.
Сам Сергей Павлович готовился к таким заседаниям тщательно, считая их необходимыми, потому что здесь, в комнате, собирались все, кто имел отношение к пус­ку. «Наше дело коллективное, – часто повторял он, – и каждая ошибка не должна замалчиваться. Будем раз­бираться вместе…» И что греха таить, заседания Гос­комиссии продолжались долго, причем Сергей Павло­вич никогда не прерывал выступающих, даже если что-то не нравилось в их докладах или их выводы были не­верны. На стартовой площадке Королев становился иным: резко отдавал распоряжения, не терпел «дис­куссий», требовал кратких и четких ответов на свои воп­росы.
И вот теперь председатель предоставил ему слово…
Сергей Павлович встал, медленно обвел глазами присутствующих. Келдыш, который сидел рядом, при­поднял голову. Глушко что-то рисовал на листке бума­ги… В конце стола заместители Сергея Павловича, сра­зу за ними – представители смежных предприятий, стартовики – все затихли.
– Товарищи, в соответствии с намеченной програм­мой в настоящее время заканчивается подготовка много­ступенчатой ракеты-носителя и корабля-спутника «Вос­ток». – Королев говорил медленно и тихо. – Ход подготовительных работ и всей предшествующей подготовки показывает, что мы можем сегодня решить вопрос об осуществлении первого космического полета человека на корабле-спутнике.
Королев сел. Председатель Госкомиссии, приготовив­шийся записывать за техническим руководителем запус­ка, недоуменно поднял на него глаза: «Неужели все?» Келдыш улыбнулся, кажется, он единственный, кто пред­угадал, что Королев сегодня выступит именно так. И Мстислава Всеволодовича (через несколько дней в газетах его назовут Теоретиком космонавтики) обрадо­вало то, насколько хорошо он изучил своего друга…
В тишине было слышно, как Пилюгин наливает в стакан воду. Почему-то все посмотрели на него, и Ни­колай Алексеевич смутился. Отставил стакан в сторону, пальцы потянулись к кубику из целлофана – шесть штук уже лежало перед ним. У Пилюгина была привычка мастерить такие кубики из оберток сигаретных ко­робок.
Королев не замечал этой тишины.
Он смотрел на группу летчиков, но видел лишь одно­го – того старшего лейтенанта, о котором через не­сколько минут скажет Каманин.
«Волнуется, – подумал Королев, – конечно же, знает – его фамилия прозвучит сейчас, но еще не ве­рит в это… И Титов знает, и остальные…»
Нет, ни разу не говорилось публично, что первым назначен Гагарин. Решение держалось в тайне от боль­шинства присутствующих, не это было главным до ны­нешнего дня. Основное происходило там, в монтажно-испытательном корпусе…
При встречах Сергей Павлович ничем не выделял ни Гагарина, ни Титова, ни остальных. И это выглядело странным, потому что уже при первом знакомстве Гага­рин ему понравился: Королев не сумел, да и не захо­тел этого скрывать. Именно тогда, вернувшись с пред­приятия, Попович сказал Юрию: «Полетишь ты». Га­гарин рассмеялся, отшутился, но и он почувствовал сим­патию Главного…
Конечно же, решение пришло позже. Хотя к самому Сергею Павловичу намного раньше, чем к другим. Еще в декабре, том трудном декабре, каждый день которого он помнит до мельчайших подробностей. Сначала неудача с кораблем-спутником первого числа… Потом ава­рийный пуск, когда контейнер упал в Сибири и только чудом удалось спасти собачку… Это были жестокие дни…
Космонавты приехали к нему как раз после второй неудачи. Он был благодарен этим молодым летчикам. Они успокаивали его. Им предстояло рисковать жизнью, а этот старший лейтенант с удивительно приятной, рас­полагающей к себе улыбкой говорил так, словно в кос­мос предстояло лететь ему, Королеву.
А может быть, так и есть?
– Старший лейтенант Гагарин Юрий Алексее­вич… – вдруг услышал Королев, – запасной пилот старший лейтенант Титов Герман Степанович… – гово­рил Каманин. Он рекомендовал Государственной комис­сии первого пилота «Востока».
Голос Гагарина прозвучал неожиданно звонко:
– Разрешите мне, товарищи, заверить наше Совет­ское правительство, нашу Коммунистическую партию и весь советский народ в том, что я с честью оправдаю до­веренное мне задание, проложу первую дорогу в космос. А если на пути встретятся какие-либо трудности, то я преодолею их, как преодолевают коммунисты.
Что-то было у него мальчишеское. И все заулыба­лись, смотрели теперь только на этого старшего лейте­нанта, которому через два дня предстоит старт.
Стоп! Целых два дня?!
Заседание комиссии закончилось. Гагарина поздрав­ляли – сначала его друзья-летчики, потом те, кто был поближе, а затем уже все столпились вокруг него.
Сергей Павлович пожал ему руку одним из пос­ледних.
– Поздравляю вас, Юрий Алексеевич! Мы еще пого­ворим, – сказал он и быстро зашагал к двери.
Неподалеку от одного из стартовых комплексов Бай­конура есть два деревянных домика. Теперь здесь музей. В «Домике Гагарина», где Юрий Алексеевич провел последнюю ночь перед стартом, сохраняется все так, как это было 11 апреля 1961 года. В одной комнате – две заправленные кровати. На тумбочке – шахматы. Гага­рин и Титов тогда сыграли несколько партий. В сосед­ней комнате находились врачи. Кухонный стол застелен той же клеенкой. Вечером 11 апреля сюда пришел Кон­стантин Феоктистов. Втроем они сели и еще раз «про­шлись» по программе полета. Особой необходимости в этом не было, но Феоктистова попросил зайти к кос­монавтам Сергей Павлович.
Королев жил рядом. Точно такой же дом. У подуш­ки – телефонный аппарат. Он звонил в любое время суток. А до МИКа быстрым шагом – минут пятна­дцать…
Сергей Павлович заходил в соседний домик несколь­ко раз. Не расспрашивал ни о чем. Просто подтверж­дал, что подготовка к пуску идет по графику. Он словно искал у них поддержки.
– Все будет хорошо, Сергей Павлович. – Гагарин улыбался.
– Мы не сомневаемся, – добавил Титов. – Скоро уже отбой…
Гагарин аккуратно повесил китель, рубашку. Он не предполагал, что уже никогда не удастся этой формой воспользоваться – она так и останется в комнате на­всегда.
Оба заснули быстро. К удивлению врачей, что наб­людали за ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52