ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Благодарность короля вряд ли сможет накормить лошадей или помочь приобрести доспехи. Для этого нужно золото — то, чего, похоже, в этом королевстве и в глаза не видели.
Значит, такая у него судьба. Честь держала его привязанным к Райне до тех пор, пока он ей будет нужен. А там, глядишь, можно по-другому попытаться набить себе кошелек или испытать судьбу на везение где-нибудь в Немедии без гроша в кармане. Да, в конце концов, сколько золота он привозил из еще более бедных земель, оказавшись там лишь с мечом в руках и без единой смены одежды.
Конан как раз проверял, как несут службу часовые, когда появилась дворцовая гвардия. Декиус доверил людям Райны разделить часы дежурства со своими, но не позволил Конану самому стоять на часах. Киммериец предпочел не выяснять, обязан ли он этим недоверию или уважению к его званию и заслугам.
Солдаты Декиуса были знатоками своего дела. Конан как раз приводил их в пример одному из стрелков охраны каравана, заставляя того лучше замаскироваться, когда легкий ветерок донес до его слуха звон подков и топот сапог. Он знаком отослал обе пары часовых в их укрытия, а сам вышел на тропу, вслушиваясь в приближающийся шум шагов.
Подумав, Конан спрятался в открывшемся перед ним убежище между корней огромного дуба. Затаившись, он поднес сложенные рупором ладони ко рту и окликнул незнакомцев:
— Стой! Кто идет?
— Дворцовая стража под командованием капитана Ойжика.
— Подойди, чтобы тебя узнали.
Конан услышал, как один из часовых отряда Декиуса исчез в темноте, чтобы вызвать своего командира. Он также слышал, как в тишине нетерпеливо переступали ногами лошади и люди.
Острое зрение киммерийца даже в почти полной темноте служило отлично. Он узнал королевское знамя, весьма плачевным образом болтавшееся на кривоватом копье. Он также понял, что перед ним — отряд, состоящий из горстки опытных солдат-ветеранов и большого количества молодых и плохо обученных новобранцев. И тех и других он видел в своей жизни предостаточно, особенно в Туране, и мог отличить одних от других даже в темноте.
Человек, назвавшийся капитаном Ойжиком, тоже принадлежал к знакомому Конану типу. Лысый и чересчур толстый для своих лет, он нацепил на себя отличные доспехи и восседал на лошади, стоившей раза в три больше, чем лошадь Декиуса. Но доспехи не были подогнаны по фигуре, а из-за спины их владельца торчала рукоять меча, украшенная тонкой резьбой и драгоценными камнями. Такой меч не выдержал бы и одного настоящего боя.
— Капитан Ойжик, — крикнул Конан, — капитан-генерал Декиус уже извещен о вашем прибытии. Я прошу вас оставаться там, где вы находитесь, пока он не появится.
— Мои люди проделали долгий путь, причем очень быстро, по срочному приказу Его Королевского Величества, — с уст Ойжика слетали фразы такие же круглые, как он сам, — им нужно немедленно остановиться на ночлег и хорошо отдохнуть.
Конану не особо верилось, что это сборище стариков и юнцов могло идти быстро и далеко, даже если бы ими командовал сам бог войны. Судя по поведению Ойжика, он сам не чаял перетащить свою задницу из жесткого седла на что-нибудь более удобное.
Киммериец усмехнулся. Ойжика ждал веселый сюрприз, если он ожидал от лагеря чего-либо, называемого хоть на одном из известных Конану языков.
Звук твердых, уверенных шагов известил Конана о приближении Декиуса. Киммериец встал, чтобы поприветствовать капитан-генерала, а затем снова скрылся в своем тайнике, слушая, о чем будут говорить Декиус с командиром дворцовой гвардии.
— Что привело тебя сюда, Ойжик? — спросил Декиус.
— Слухи, что приятели и союзники графа Сизамбри собирают людей. Мы точно не знали, какие силы нужны для защиты каравана. Поэтому король Элоикас повелел запереть покрепче ворота дворца, а стражу выслать навстречу каравану. Мы должны стать щитом каравана в конце путешествия.
Конан надеялся, что король говорил так, только чтобы успокоить сомневающихся, а не рассчитывая всерьез на то, что такая стража сможет защитить хоть огород от ватаги мальчишек. Служить хозяину, у которого нет ни денег, ни мудрости в военном деле, — такое могло кончиться плачевно: например, безымянной могилой в каменистой земле этой забытой богами страны.
— Мы благодарим тебя, Ойжик, — сказал Декиус, — капитан Конан, возвращайтесь в лагерь, будите госпожу Райну и моего заместителя. Мы сворачиваем лагерь и выступаем немедленно.
— Что? Ночью? — В вопросе Ойжика было больше писка, чем слов; скорее можно было подумать, что это не офицер гвардии, а испуганный евнух.
— Мы вполне в форме, Ойжик, — сказал Декиус. — Дорога безопасна: если бы дело обстояло по-другому, вы бы до нас не добрались. Наши противники не ждут такого ночного перехода, так что это самое мудрое решение из всех возможных в этой ситуации.
Для Конана, все время усиленно старавшегося подавить смех, ночной марш представал еще одной приятной стороной: такой переход должен был просто добить этого жирного капитана дворцовой стражи или, по крайней мере, здорово сбить с него спесь.
Киммериец тем не менее не проронил ни слова, а, когда Декиус отдал приказание, поспешил по тропе к лагерю. Лишь когда он увидел впереди огни костров лагеря, то залился таким хохотом, что половина отряда была разбужена еще до команды.
Райна высунула голову из палатки, которую делила с Конаном:
— Конан, если тебе так весело, так хоть поделись, над чем смеешься?
Киммериец лишь покачал головой и засмеялся еще громче. Он решил не оскорблять дворцовую стражу перед их товарищами — людьми Декиуса.
— Старая песня на новый лад, Райна. На сей раз — слухи о том, что приятели графа Сизамбри поджидают нас или, на худой конец, могут поджидать. Нам навстречу вышла дворцовая стража, и Декиус считает, что нужно немедленно двигаться в путь, пока стража не перевела дух и не упала тут замертво.
Голова Райны исчезла в палатке. Все вокруг пришло в движение; Конан не видел ничего, кроме одевающихся и прилаживающих оружие людей.
Первый же взгляд на дворец заставил Конана усомниться в том, стоило ли его вообще охранять.
Он знал немало самых обычных знатных людей, у которых охотничий домик был намного шикарнее этой запущенной развалины. Не только в Туране, но и в не столь богатых странах ни один феодал не поселил бы в такой лачуге даже своих егерей.
Неплотно прикрытые ворота болтались, наружная стена так рассыпалась, что ловкий человек мог без труда добраться до ее верха. Во всех крышах, которые можно было увидеть, зияли дыры. Конан мог поклясться, что под каждой из этих дыр стояла вонючая мутная лужа, не убиравшаяся по крайней мере лет десять.
Разбитая, неровная площадка, обсаженная кустами, должна была изображать строевой плац.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70