После этого мозг начинает работать по программе своего нового хозяина. Когда вирус завершает свою работу и мозг перестраивается полностью, жертва перестает быть человеком и становится машиной.
«То, что находится внутри тебя, это не носитель информации и не слель-вирус. Мы уже сказали тебе: это божественное семя. Голограмма сохраняется».
Я лежал на берегу, вслушиваясь в свои внутренние ритмы. Признаться, я чувствовал себя таким же, как всегда — быть может, чуть более сложным, сердитым, угрюмым и слишком полным впечатлений, но… собой. Я встал и посмотрел туда, где за чертой прибоя собрались Реставраторы. В крови у меня звучала песнь Агатанге. Я остался тем же гордым, тщеславным, склонным к насилию человеком, каким был всегда, но знал, что во мне появилось нечто большее. Новая истина, новая страсть пылала где-то позади моих глаз — еще немного, и я пойму, в чем ее суть. Я что-то приобрел — что-то помимо песни стай. Я смотрел в океан, слушал шорох отлива и знал, что агатангиты не все сказали мне, не все объяснили.
Я выплыл из лагуны мимо бело-розовых рифов на глубокую воду. Дельфины, посвистывая, мчались впереди, кит-горбач выскочил из воды и плюхнулся обратно с оглушительным всплеском. Балюсилюсталу ткнула меня в живот, когда я заговорил с ней на языке Цивилизованных Миров. Я снова спросил ее о касатках, но она по-прежнему отвечала загадками. Мне давали понять, что эта тема — табу, и говорить об этом нельзя или нежелательно. (Не странно ли, что у всех людей — даже у полубогов — есть вещи, которые не обсуждаются. Деваки, например, почти никогда не рассказывают о своих страшных снах, многие эталоны избегают всяких упоминаний обо всем, что связано с сексом. Даже мы, пилоты, стараемся не говорить о том, о чем лучше не говорить.)
В последний раз они вскрыли мой мозг, но не физически. Они проникли в меня своими мыслями, своей любовью — и своей нуждой.
— Ты восстановлен, и пришло время расстаться.
— Во мне появилось что-то, чего я не могу выразить и даже осмыслить. Расскажите мне о касатках — я знаю, это ключ.
— Ощути свободу волн внутри себя.
— Почему боги не могут дать человеку простого ответа?
— Как был ты глупым, так и остался, ха-ха!
— Вы не все мне сказали.
— Мы открыли тебе секрет жизни.
— Никакого секрета нет.
— О-хо-хо, до чего же ты глуп!
— Почему вы восстановили меня?
— Потому что это было приятно.
— Почему?
— Почему-почему! Потому что ты Мэллори Рингесс, пилот, побывавший в Калинде — и она тоже побывала в тебе.
— Калинда?
— Вы называете ее Твердью, но ее настоящее имя — Калинда. И она знает секрет.
— Секрет жизни?
— Она знает секрет Экстра. Можно сказать, что для нашей галактики это равносильно секрету жизни.
— Не понимаю.
— Стаи поют жизнь Агатанге и ее океана, иногда мы поем даже солнце, но мы не можем помешать звездам Экстра взрываться.
— Этого никто не может.
— Кроме тебя, ха-ха!
— Боюсь, что и я не могу. Я всего лишь глупый человек.
— Ну нет, бери выше!
— Что же я такое?
— Придет время — узнаешь.
— Что узнаю?
— Что-что! Ты Мэллори Рингесс, человек, чей мозг стал огромным, как океан Агатанге. Разве ты не чувствуешь своей огромности? Как море вздымается под дождем и ветром, так и ты будешь вздыматься под бурями своей жизни. Возможностей много, пилот, и они будут раскрываться одна за другой. Однажды, став еще огромнее, ты спросишь Калинду, отчего растет Экстр. Мы бы сами ее спросили, но Калинда ненавидит нас, и существует иерархия. Мелкие боги должны кланяться более крупным.
— Я никогда не вернусь к Тверди.
— Когда-нибудь вернешься, потому что тебе предначертано вернуться и потому что мы просим тебя об этом.
— Почему просите?
— Потому что звезды гибнут, и нам страшно.
Иногда мне кажется, что страх — самое худшее во вселенной. Реставраторы распрощались со мной и уплыли вместе с быстрым течением. Кашалоты, один за другим, набрали воздуха и ушли под воду. Дельфины с улыбками и прощальными свистками последовали за ними. Серые киты, голубые киты, нарвалы — все исчезли с глаз долой. Касаток я в тот день не видел, и их тайна осталась неразрешенной. Океан от горизонта до горизонта стал голубым, пустым и тихим. Вдалеке призывно золотились пески моего островка. Я тряхнул длинными мокрыми волосами, убрав их с глаз, и посмотрел повнимательнее. Это блестел не песок, а корпус материнского челнока. Стая каким-то образом уведомила ее о моем выздоровлении и послала за ней корабль. Она ждала меня, чтобы забрать домой. Я поплыл к острову, слыша, как ревут внутри волны сознания. Никогда еще я не знал такого страха и такого одиночества.
18
ПРАВИЛО ТИХО
Мозг — это не компьютер; мозг — это мозг.
Поговорка акашиков
Кое-кто говорит, что Невернес и есть настоящий Вечный Город — город, который никогда не умрет. Три тысячи лет стоит он, доказывая, что человек способен выжить где угодно. В гранитных башнях и шпилях, в мерцающих куполах и блистающих улицах, в глазах пилотов и пришельцев горит холодное пламя нашего бессмертия, светится душа человечества. Не знаю, сколько еще простоит Город — тридцать тысяч лет, как пророчествуют скраеры, или тридцать миллионов. Доживут ли до того времени наши планеты? А звезды? Я как дитя Города всегда верил, что его судьба неразрывно связана с судьбой человека. Невернес — топологический узел нашей сверкающей галактики, и он же — Город Света, куда рано или поздно приходит каждый искатель. В нем сокрыты тайны и чудеса. Я считаю Город вечным в том же смысле, что и наши мечты: он будет жить, пока жива раса, создавшая его.
Итак, наш Город вечен и прекрасен, и в нем воплощена самая суть человека. Однако не стоит слишком долго витийствовать на эту тему. Человеческая натура — вещь сложная. «Воистину человек ручей нечистый», — как сказала мне Твердь. Поэтому Невернес, эта квинтэссенция человека, — тоже сложный город. Кроме талантливейших математиков, генетиков и фантастов в нем обитают также аутисты, эталоны и ярконские спеллеры. В нем то и дело возникают новые секты, наводняя ледянки сбитыми (и сбивающими) с толку людьми. Это прекрасный город — никогда не устану это повторять — город истины, но он засорен политикой, интригами и заговорами и часто, как ртуть, подвержен внезапным переменам.
На восемнадцатый день ложной зимы 2933 года я вернулся к улицам и шпилям моего детства. Я сразу заметил некоторые перемены — кое-где выросли новые здания, а в зоопарке появился огромный лиловый надувной купол, где разместилось посольство новой расы пришельцев — крылатых элиди. (Следует упомянуть, что между эсхатологами и другими специалистами не утихали дебаты на предмет того, кто же такие эти миниатюрные существа: настоящие пришельцы или просто один из искусственно выведенных, затерявшихся подвидов человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
«То, что находится внутри тебя, это не носитель информации и не слель-вирус. Мы уже сказали тебе: это божественное семя. Голограмма сохраняется».
Я лежал на берегу, вслушиваясь в свои внутренние ритмы. Признаться, я чувствовал себя таким же, как всегда — быть может, чуть более сложным, сердитым, угрюмым и слишком полным впечатлений, но… собой. Я встал и посмотрел туда, где за чертой прибоя собрались Реставраторы. В крови у меня звучала песнь Агатанге. Я остался тем же гордым, тщеславным, склонным к насилию человеком, каким был всегда, но знал, что во мне появилось нечто большее. Новая истина, новая страсть пылала где-то позади моих глаз — еще немного, и я пойму, в чем ее суть. Я что-то приобрел — что-то помимо песни стай. Я смотрел в океан, слушал шорох отлива и знал, что агатангиты не все сказали мне, не все объяснили.
Я выплыл из лагуны мимо бело-розовых рифов на глубокую воду. Дельфины, посвистывая, мчались впереди, кит-горбач выскочил из воды и плюхнулся обратно с оглушительным всплеском. Балюсилюсталу ткнула меня в живот, когда я заговорил с ней на языке Цивилизованных Миров. Я снова спросил ее о касатках, но она по-прежнему отвечала загадками. Мне давали понять, что эта тема — табу, и говорить об этом нельзя или нежелательно. (Не странно ли, что у всех людей — даже у полубогов — есть вещи, которые не обсуждаются. Деваки, например, почти никогда не рассказывают о своих страшных снах, многие эталоны избегают всяких упоминаний обо всем, что связано с сексом. Даже мы, пилоты, стараемся не говорить о том, о чем лучше не говорить.)
В последний раз они вскрыли мой мозг, но не физически. Они проникли в меня своими мыслями, своей любовью — и своей нуждой.
— Ты восстановлен, и пришло время расстаться.
— Во мне появилось что-то, чего я не могу выразить и даже осмыслить. Расскажите мне о касатках — я знаю, это ключ.
— Ощути свободу волн внутри себя.
— Почему боги не могут дать человеку простого ответа?
— Как был ты глупым, так и остался, ха-ха!
— Вы не все мне сказали.
— Мы открыли тебе секрет жизни.
— Никакого секрета нет.
— О-хо-хо, до чего же ты глуп!
— Почему вы восстановили меня?
— Потому что это было приятно.
— Почему?
— Почему-почему! Потому что ты Мэллори Рингесс, пилот, побывавший в Калинде — и она тоже побывала в тебе.
— Калинда?
— Вы называете ее Твердью, но ее настоящее имя — Калинда. И она знает секрет.
— Секрет жизни?
— Она знает секрет Экстра. Можно сказать, что для нашей галактики это равносильно секрету жизни.
— Не понимаю.
— Стаи поют жизнь Агатанге и ее океана, иногда мы поем даже солнце, но мы не можем помешать звездам Экстра взрываться.
— Этого никто не может.
— Кроме тебя, ха-ха!
— Боюсь, что и я не могу. Я всего лишь глупый человек.
— Ну нет, бери выше!
— Что же я такое?
— Придет время — узнаешь.
— Что узнаю?
— Что-что! Ты Мэллори Рингесс, человек, чей мозг стал огромным, как океан Агатанге. Разве ты не чувствуешь своей огромности? Как море вздымается под дождем и ветром, так и ты будешь вздыматься под бурями своей жизни. Возможностей много, пилот, и они будут раскрываться одна за другой. Однажды, став еще огромнее, ты спросишь Калинду, отчего растет Экстр. Мы бы сами ее спросили, но Калинда ненавидит нас, и существует иерархия. Мелкие боги должны кланяться более крупным.
— Я никогда не вернусь к Тверди.
— Когда-нибудь вернешься, потому что тебе предначертано вернуться и потому что мы просим тебя об этом.
— Почему просите?
— Потому что звезды гибнут, и нам страшно.
Иногда мне кажется, что страх — самое худшее во вселенной. Реставраторы распрощались со мной и уплыли вместе с быстрым течением. Кашалоты, один за другим, набрали воздуха и ушли под воду. Дельфины с улыбками и прощальными свистками последовали за ними. Серые киты, голубые киты, нарвалы — все исчезли с глаз долой. Касаток я в тот день не видел, и их тайна осталась неразрешенной. Океан от горизонта до горизонта стал голубым, пустым и тихим. Вдалеке призывно золотились пески моего островка. Я тряхнул длинными мокрыми волосами, убрав их с глаз, и посмотрел повнимательнее. Это блестел не песок, а корпус материнского челнока. Стая каким-то образом уведомила ее о моем выздоровлении и послала за ней корабль. Она ждала меня, чтобы забрать домой. Я поплыл к острову, слыша, как ревут внутри волны сознания. Никогда еще я не знал такого страха и такого одиночества.
18
ПРАВИЛО ТИХО
Мозг — это не компьютер; мозг — это мозг.
Поговорка акашиков
Кое-кто говорит, что Невернес и есть настоящий Вечный Город — город, который никогда не умрет. Три тысячи лет стоит он, доказывая, что человек способен выжить где угодно. В гранитных башнях и шпилях, в мерцающих куполах и блистающих улицах, в глазах пилотов и пришельцев горит холодное пламя нашего бессмертия, светится душа человечества. Не знаю, сколько еще простоит Город — тридцать тысяч лет, как пророчествуют скраеры, или тридцать миллионов. Доживут ли до того времени наши планеты? А звезды? Я как дитя Города всегда верил, что его судьба неразрывно связана с судьбой человека. Невернес — топологический узел нашей сверкающей галактики, и он же — Город Света, куда рано или поздно приходит каждый искатель. В нем сокрыты тайны и чудеса. Я считаю Город вечным в том же смысле, что и наши мечты: он будет жить, пока жива раса, создавшая его.
Итак, наш Город вечен и прекрасен, и в нем воплощена самая суть человека. Однако не стоит слишком долго витийствовать на эту тему. Человеческая натура — вещь сложная. «Воистину человек ручей нечистый», — как сказала мне Твердь. Поэтому Невернес, эта квинтэссенция человека, — тоже сложный город. Кроме талантливейших математиков, генетиков и фантастов в нем обитают также аутисты, эталоны и ярконские спеллеры. В нем то и дело возникают новые секты, наводняя ледянки сбитыми (и сбивающими) с толку людьми. Это прекрасный город — никогда не устану это повторять — город истины, но он засорен политикой, интригами и заговорами и часто, как ртуть, подвержен внезапным переменам.
На восемнадцатый день ложной зимы 2933 года я вернулся к улицам и шпилям моего детства. Я сразу заметил некоторые перемены — кое-где выросли новые здания, а в зоопарке появился огромный лиловый надувной купол, где разместилось посольство новой расы пришельцев — крылатых элиди. (Следует упомянуть, что между эсхатологами и другими специалистами не утихали дебаты на предмет того, кто же такие эти миниатюрные существа: настоящие пришельцы или просто один из искусственно выведенных, затерявшихся подвидов человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161