он молился, чтобы доказать свое уважение к богу.
Порывистый вeтep, словно многоножевая коса, налетал на бивак и срезал с кокосовых деревьев большие ветви и листья, обрушивая на них град ударов дождевых капель. Гольдстейн и Риджес видели, как ветер подбросил вверх чью-то палатку, и она, хлопая своими полотнищами, как испуганная птица, пролетела мимо них.
— А интересно, что происходит сейчас там, на фронте? — громко крикнул Гольдстейн. Он неожиданно вспомнил, что на острове на расстоянии многих миль друг от друга в джунглях разбито множество других таких же биваков.
Риджес пожал плечами.
— Наверное, держатся, — громко ответил он на вопрос Гольдстейна.
Гольдстейна очень интересовало, как все выглядит там, дальше, в глубине острова. За неделю, с тех нор как его назначили в разведывательный взвод, он видел лишь небольшой участок дороги, которую они прокладывали на расстоянии одной-двух миль от бивака.
Сейчас он попробовал представить себе атаку, предпринимаемую во время этого урагана, и содрогнулся от ужаса. Гольдстейн с еще большей силой сжал руками распорку палатки, стараясь во что бы то ни стало удержать ее.
«Вполне возможно, — подумал он, — что японцы атакуют сейчас и наш бивак. Интересно, несет ли кто-нибудь караул у пулеметов?»
— Умный генерал обязательно использует такой момент для атаки, — сказал он вслух.
— Да, пожалуй, — тихо отозвался Риджес.
Ветер на какой-то момент стих, и их голоса казались какими-то приглушенными, как будто они разговаривали в церкви. Гольдстейн смог наконец разжать пальцы, удерживавшие распорку, и с радостью почувствовал, как отходят уставшие руки. «Кровообращение разгоняет вредные последствия перенапряжения мышц, — подумал он. — Может быть, буря уже совсем перестала?» Вырытое в земле углубление для палатки заполнилось жидкой грязью, и это заставило Гольдстейна задуматься над вопросом: как же они будут спать эту ночь? Его начала пробирать дрожь. Только теперь он почувствовал, что одежда на нем совершенно мокрая. Ветер подул с прежней силой, и их молчаливая напряженная борьба за сохранение палатки возобновилась. Гольдстейн чувствовал себя так, как будто он старался удержать дверь, которую с другой стороны пытался открыть более сильный человек. Он увидел, как ветер сорвал и унес еще две палатки, а их обитатели с криком побежали в поисках другого укрытия. Смеясь и проклиная все на свете, в палатку Гольдстейна и Риджеса ввалились Вайман и Толио.
Юношеское костлявое лицо Ваймана расплылось в широкой улыбке.
— Ну и ну! Вот это дождичек! — закричал он сквозь хохот. Лицо его выражало что-то среднее между веселым возбуждением и вопросительным недоумением, словно он не понимал — то ли это бедствие, то ли цирковое представление.
— А где твое имущество и оружие? — прокричал Гольдстейн.
— Потерял. Все сорвало ветром. Винтовка утонула в большой луже.
Гольдстейн посмотрел на свою винтовку. Она лежала на бровке у основания палатки, забрызганная водой и грязью. Он пожалел, что не завернул ее перед началом дождя в свою грязную рубаху.
«Я все еще новичок, — подумал он про себя, — бывалый солдат обязательно вспомнил бы о ней и не дал бы намокнуть».
С большого мясистого носа Толио капала вода.
— Вы думаете, ваша палатка выдержит? — крикнул он.
— Не знаю, — ответил Гольдстейн. — Колышки, я Думаю, выдержат.
Четверо солдат едва разместились в маленькой палатке, хотя и сидели на корточках. Риджес почувствовал, как его ноги все больше и больше покрывает жидкая грязь, и пожалел, что не снял ботинки. «При такой проклятой погоде их приходится больше сушить, чем носить», — подумал он. С верхней распорки и швов палатки начали скатываться обильные ручейки воды. Один из них стекал прямо на согнутые колени Риджеса. В промокшей одежде было так холодно, что вода казалась теплой. Риджес глубоко вздохнул.
Внезапно в палатку ворвался страшный порыв ветра, надул ее, как шар, верхняя распорка сломалась и разорвала полотно. Палатка рухнула на солдат, как мокрая простыня. В течение нескольких секунд, пока полотно не подхватил порыв ветра, они возились под ним, как слепые котята. Вайман не удержался на корточках и шлепнулся задницей в мокрую грязь. Он никак не мог освободиться от накрывшего его полотна палатки и долго смеялся над своей беспомощностью. «Я такой немощный, что не могу вырваться из бумажного кулька», — подумал он, и ему стало от этого еще смешнее.
— Эй, ребята, где вы? — крикнул он, но полотно палатки в этот момент снова подхватил порыв ветра, оно надулось, как парус, окончательно оторвалось и, крутясь и раскачиваясь, как клочок бумажки, полетело над биваком. На одном из колышков остался лишь небольшой рваный кусок полотна, и теперь он развевался, как обтрепанный ветром флаг.
Все четверо поднялись было на ноги, но ветер дул так сильно, что пришлось пригнуться к земле. На небольшом не закрытом тучами участке неба над горизонтом светило ярко-красное заходящее солнце, но оно казалось бесконечно далеким. Дождь теперь стал очень холодным, и все замерзли до дрожи. Почти все палатки бивака сорвало ветром; с трудом удерживая равновесие, по грязным лужам в поисках укрытия пробирались промокшие насквозь солдаты. Их движения казались со стороны нелепыми, как движения людей в кинокартине, которую прокручивают слишком быстро.
— Господи, я окончательно замерзаю! — крикнул Толио.
— Надо найти какое-нибудь укрытие! — прокричал Вайман. Он был весь перемазан грязью и дрожал от холода так, что у него не попадал зуб на зуб. — Ну и дождь, черт бы его взял! — выругался он с досадой.
По лужам и грязи, падая и снова вставая, они побежали к автогаражу, чтобы укрыться от дождя под машинами.
Толио падал больше всех, как будто он потерял какой-то необходимый для равновесия балласт, и ветер бросал его из стороны в сторону, как пушинку.
— Я забыл свою винтовку! — крикнул бежавший позади него Гольдстейн.
— А за каким чертом она тебе? — ответил Толио, обернувшись назад.
Гольдстейн попытался остановиться и бежать обратно, но навстречу ветру двигаться было невозможно. Они бежали почти рядом, но кричать приходилось так громко, как будто их разделяло расстояние не меньше мили.
«Целую неделю мы работали и приводили бивак в порядок, — с горечью подумал Гольдстейн. — Каждую свободную минуту сооружали что-нибудь новое, а теперь вот палатку снесло, вся одежда и бумага для писем насквозь промокли, винтовка, наверное, заржавела. Земля везде мокрая, спать будет негде, все разрушено». Он почувствовал возбуждение и даже своеобразную веселость, какую иногда испытывает человек, когда события заканчиваются катастрофой или бедствием.
Ветер буквально втолкнул Гольдстейна и Толио на площадку гаража.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218
Порывистый вeтep, словно многоножевая коса, налетал на бивак и срезал с кокосовых деревьев большие ветви и листья, обрушивая на них град ударов дождевых капель. Гольдстейн и Риджес видели, как ветер подбросил вверх чью-то палатку, и она, хлопая своими полотнищами, как испуганная птица, пролетела мимо них.
— А интересно, что происходит сейчас там, на фронте? — громко крикнул Гольдстейн. Он неожиданно вспомнил, что на острове на расстоянии многих миль друг от друга в джунглях разбито множество других таких же биваков.
Риджес пожал плечами.
— Наверное, держатся, — громко ответил он на вопрос Гольдстейна.
Гольдстейна очень интересовало, как все выглядит там, дальше, в глубине острова. За неделю, с тех нор как его назначили в разведывательный взвод, он видел лишь небольшой участок дороги, которую они прокладывали на расстоянии одной-двух миль от бивака.
Сейчас он попробовал представить себе атаку, предпринимаемую во время этого урагана, и содрогнулся от ужаса. Гольдстейн с еще большей силой сжал руками распорку палатки, стараясь во что бы то ни стало удержать ее.
«Вполне возможно, — подумал он, — что японцы атакуют сейчас и наш бивак. Интересно, несет ли кто-нибудь караул у пулеметов?»
— Умный генерал обязательно использует такой момент для атаки, — сказал он вслух.
— Да, пожалуй, — тихо отозвался Риджес.
Ветер на какой-то момент стих, и их голоса казались какими-то приглушенными, как будто они разговаривали в церкви. Гольдстейн смог наконец разжать пальцы, удерживавшие распорку, и с радостью почувствовал, как отходят уставшие руки. «Кровообращение разгоняет вредные последствия перенапряжения мышц, — подумал он. — Может быть, буря уже совсем перестала?» Вырытое в земле углубление для палатки заполнилось жидкой грязью, и это заставило Гольдстейна задуматься над вопросом: как же они будут спать эту ночь? Его начала пробирать дрожь. Только теперь он почувствовал, что одежда на нем совершенно мокрая. Ветер подул с прежней силой, и их молчаливая напряженная борьба за сохранение палатки возобновилась. Гольдстейн чувствовал себя так, как будто он старался удержать дверь, которую с другой стороны пытался открыть более сильный человек. Он увидел, как ветер сорвал и унес еще две палатки, а их обитатели с криком побежали в поисках другого укрытия. Смеясь и проклиная все на свете, в палатку Гольдстейна и Риджеса ввалились Вайман и Толио.
Юношеское костлявое лицо Ваймана расплылось в широкой улыбке.
— Ну и ну! Вот это дождичек! — закричал он сквозь хохот. Лицо его выражало что-то среднее между веселым возбуждением и вопросительным недоумением, словно он не понимал — то ли это бедствие, то ли цирковое представление.
— А где твое имущество и оружие? — прокричал Гольдстейн.
— Потерял. Все сорвало ветром. Винтовка утонула в большой луже.
Гольдстейн посмотрел на свою винтовку. Она лежала на бровке у основания палатки, забрызганная водой и грязью. Он пожалел, что не завернул ее перед началом дождя в свою грязную рубаху.
«Я все еще новичок, — подумал он про себя, — бывалый солдат обязательно вспомнил бы о ней и не дал бы намокнуть».
С большого мясистого носа Толио капала вода.
— Вы думаете, ваша палатка выдержит? — крикнул он.
— Не знаю, — ответил Гольдстейн. — Колышки, я Думаю, выдержат.
Четверо солдат едва разместились в маленькой палатке, хотя и сидели на корточках. Риджес почувствовал, как его ноги все больше и больше покрывает жидкая грязь, и пожалел, что не снял ботинки. «При такой проклятой погоде их приходится больше сушить, чем носить», — подумал он. С верхней распорки и швов палатки начали скатываться обильные ручейки воды. Один из них стекал прямо на согнутые колени Риджеса. В промокшей одежде было так холодно, что вода казалась теплой. Риджес глубоко вздохнул.
Внезапно в палатку ворвался страшный порыв ветра, надул ее, как шар, верхняя распорка сломалась и разорвала полотно. Палатка рухнула на солдат, как мокрая простыня. В течение нескольких секунд, пока полотно не подхватил порыв ветра, они возились под ним, как слепые котята. Вайман не удержался на корточках и шлепнулся задницей в мокрую грязь. Он никак не мог освободиться от накрывшего его полотна палатки и долго смеялся над своей беспомощностью. «Я такой немощный, что не могу вырваться из бумажного кулька», — подумал он, и ему стало от этого еще смешнее.
— Эй, ребята, где вы? — крикнул он, но полотно палатки в этот момент снова подхватил порыв ветра, оно надулось, как парус, окончательно оторвалось и, крутясь и раскачиваясь, как клочок бумажки, полетело над биваком. На одном из колышков остался лишь небольшой рваный кусок полотна, и теперь он развевался, как обтрепанный ветром флаг.
Все четверо поднялись было на ноги, но ветер дул так сильно, что пришлось пригнуться к земле. На небольшом не закрытом тучами участке неба над горизонтом светило ярко-красное заходящее солнце, но оно казалось бесконечно далеким. Дождь теперь стал очень холодным, и все замерзли до дрожи. Почти все палатки бивака сорвало ветром; с трудом удерживая равновесие, по грязным лужам в поисках укрытия пробирались промокшие насквозь солдаты. Их движения казались со стороны нелепыми, как движения людей в кинокартине, которую прокручивают слишком быстро.
— Господи, я окончательно замерзаю! — крикнул Толио.
— Надо найти какое-нибудь укрытие! — прокричал Вайман. Он был весь перемазан грязью и дрожал от холода так, что у него не попадал зуб на зуб. — Ну и дождь, черт бы его взял! — выругался он с досадой.
По лужам и грязи, падая и снова вставая, они побежали к автогаражу, чтобы укрыться от дождя под машинами.
Толио падал больше всех, как будто он потерял какой-то необходимый для равновесия балласт, и ветер бросал его из стороны в сторону, как пушинку.
— Я забыл свою винтовку! — крикнул бежавший позади него Гольдстейн.
— А за каким чертом она тебе? — ответил Толио, обернувшись назад.
Гольдстейн попытался остановиться и бежать обратно, но навстречу ветру двигаться было невозможно. Они бежали почти рядом, но кричать приходилось так громко, как будто их разделяло расстояние не меньше мили.
«Целую неделю мы работали и приводили бивак в порядок, — с горечью подумал Гольдстейн. — Каждую свободную минуту сооружали что-нибудь новое, а теперь вот палатку снесло, вся одежда и бумага для писем насквозь промокли, винтовка, наверное, заржавела. Земля везде мокрая, спать будет негде, все разрушено». Он почувствовал возбуждение и даже своеобразную веселость, какую иногда испытывает человек, когда события заканчиваются катастрофой или бедствием.
Ветер буквально втолкнул Гольдстейна и Толио на площадку гаража.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218