Стучать в дверь, однако, было неловко, так как вводить в смущенное состояние уважаемую даму не хотелось.
Из дома донёсся смех. В это время баба Оля рассказывала Евдокие о своих играх с Игорем Петровичем, попутно анализируя возможные ошибки построения отношений с человеком такого сорта. Голос привидения, само собой, неподготовленному, невосприимчивому, не расслышать; понять, почему женщина сидящая за столом весело хохочет, не рассматривая варианты сферы клинической психологии, трудновато. Поэтому милосердие оказалось вытесненным банальным чувством самосохранения, которое в свою очередь заставило Виктора Владимировича, подхватив корзинку, ступая тихо и осторожно, начать двигаться в обратном направлении к дачным участкам.
Сильная рука властно схватила грибника за ворот брезентовой куртки, рванула, почти перекрыв дыхание, назад, к оставленному наблюдательному пункту под окошко лесной избушки.
– Ты что здесь шпионишь, интеллигент трусливый?
Всё смешалось в голове заклейменного званием трусливого интеллигента. Силища богатырская в руке миловидной рыжей дочери Евдокии, неоправданно резкое отношение, осознание собственной трусливости, а также желание сохранить аристократизм поведения выдали в эфир неожиданную реплику:
– Козлица! Убери свои руки от меня! Не тронь моё тело!
– Так ты всё знаешь?! Ну, так заноси своё тело в дом! О душе потолкуем. Певец, решительно сбросив ситцевый платочек с рогатой головы, потеряв окончательно скоромное девичье очарование, дважды стукнув кулаком дверной косяк, вломился в дом, таща за собой ватную физическую оболочку Виктора Владимировича, эфирное тело которого в сопровождении остальных материй отчаянно цеплялось за крыльцо.
– Вот! Подсматривал и подслушивал вашу беседу. Знает, что я козлоног. Доложив чётко и быстро обстановку, Певец отпустил куртку пленника, вернув ему возможность дышать и единение со своими тонкими полями. Мозг человека, получив новую дозу кислорода и энергетическую подпитку, пытался проанализировать всю полученную за последние десять минут информацию. Система не вырисовывалась. Евдокия грустно и озадаченно смотрела на гостей:
– Что-то меня настораживает эта закономерность.
– Какая закономерность?
– Один раз, можно было предположить, разоблачение нашей игры произошло случайно. Но второй раз – это уже закономерность. Опять ему, что ли, память корректировать? А, может, пусть узнает всё? Вдруг, это всем пойдёт на пользу? Раз он сам в самую гущу событий лезет, так пусть изведает, что к чему.
– Тебе видней, Евдокия. Считаешь, можно попробовать, так действуй. Мысли Виктора Владимировича даже в сопровождении кислорода спотыкались друг об друга: «У них игра; играют, стирая мне память; я лезу в гущу… Какую такую гущу? Почему дочка хозяйки козлонога и ведёт себя как мужик. Мутации, верно…»
Евдокия ласково предложила гостю сесть. От этого стало жутковато. Осторожно примостив одну ягодицу на широкую скамью, другой, зависнув в воздухе, сокрушающийся про себя грибник, сел спиной к большому столу, готовый в любой удобный момент впрыгнуть в дверь.
– Ты, милый, расслабься уж, раз сам пришёл. Убежать тебе всё равно не удастся.
– Это почему?
– Святая простота! Потому что я – баба Яга! А это – отарк, или, чтобы было понятнее, фавн, по известной вам терминологии, существо параллельного мира.
Само собой, на такие глупые шутки даже истощённый мозг нормального человека реагировать не будет. Учёный надеялся, что ему скажут что-нибудь стоящее, внимательно, испытывающе глядя в глаза собеседнице. Повисло молчаливое ожидание. Евдокия ждала, пока сказанное ей переварится гостем, гость со своей стороны тоже демонстрировал терпеливость. Незаметная для органов чувств обычного человека, баба Оля спросила:
– Он глухой или глупый? Хозяйка сказала скамье у стены:
– Не то и не другое. Он не информированный. Придётся просвещать.
Похоже, те, что «сверху» настойчиво подталкивали учёного к встрече с не-проявленными формами жизни, поднапряглись и поспособствовали течению его мыслей в более нестандартном направлении. Он вспомнил следы на кочках мха, свои подозрения относительно персоны целительницы и испуганные нашёптывания главбуха. Раскрывшееся для восприятия нового пространство ментального тела начало своё грандиозное перестроение. Почувствовав, что клиент готов, Евдокия приступила к загрузке информационных полей:
– Было бы слишком просто и неинтересно, согласитесь, если бы жизнь во всем своём многообразии, была известна и подконтрольна человеку. Помимо этого, Природа ли, Бог ли, как вам будет угодно, разве могут отдать тому, кто себя-то контролирует с большим трудом, контроль над всеми планами сущего? Вы согласны, что нам не может быть известно всё? Виктор Владимирович был хорошим учёным. Он знал, как бесконечно раздвигаются просторы неизведанного перед ищущим, и, кивая согласно головой, с философской грустью в глазах открыл было рот, чтобы поделиться с собеседниками своими познаниями. Евдокия бесцеремонно продолжала:
– Вы согласны, что основной массе людей, которая не способна управлять собственной агрессивностью, жадностью, трусостью, которая не в состоянии уважать даже себя, не нужно лезть в процессы взаимодействия энергий вселенского масштаба? Им нечего делать на границе миров, и поэтому есть силы, специально защищающие эти границы; но отсутствие у людей информации об этом, не доказывает отсутствие самой непроявленной для большинства зоны соприкосновения с жизнью в других частотных измерениях. Вы согласны?
– Безусловно. Но без доказательств и сказанное вами сейчас звучит, как бред.
– Никогда никому ничего не стремлюсь доказать. Если человек захочет найти доказательства, если он готов переварить идею, то сам найдёт миллион доказательств. Нужно только открыть глаза, уши, чувства, доверять интуиции, судьбе, людям. Но это сложно для многих. Доверие и вера – слова однокоренные неспроста. До этого нужно дорасти. Вы видите только то, что готовы увидеть. Вы видите один стабильный более-менее мир. А я, сидя с вами рядом, вижу, по крайней мере, пяток постоянно меняющихся реалий. В другой момент и в другом месте я буду видеть их гораздо больше, а пока, вы своим присутствием накладываете некоторые ограничения на моё восприятие.
– Почему, позвольте узнать.
– Потому что вы агрессивны пока в своей ограниченности. Перестанете быть внутри себя воинствующим атеистом! Мне станет легче рядом с вами. Сам мир вздохнёт с облегчением.
– Удивительно, как много от меня зависит!
– Не ёрничайте. Много от вас зависит. Вы обладаете сильным ментальным полем, а это ответственный груз. Расслабьтесь, и постарайтесь посмотреть вокруг по-новому, глазами только что рождённого ребёнка, без предубеждений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Из дома донёсся смех. В это время баба Оля рассказывала Евдокие о своих играх с Игорем Петровичем, попутно анализируя возможные ошибки построения отношений с человеком такого сорта. Голос привидения, само собой, неподготовленному, невосприимчивому, не расслышать; понять, почему женщина сидящая за столом весело хохочет, не рассматривая варианты сферы клинической психологии, трудновато. Поэтому милосердие оказалось вытесненным банальным чувством самосохранения, которое в свою очередь заставило Виктора Владимировича, подхватив корзинку, ступая тихо и осторожно, начать двигаться в обратном направлении к дачным участкам.
Сильная рука властно схватила грибника за ворот брезентовой куртки, рванула, почти перекрыв дыхание, назад, к оставленному наблюдательному пункту под окошко лесной избушки.
– Ты что здесь шпионишь, интеллигент трусливый?
Всё смешалось в голове заклейменного званием трусливого интеллигента. Силища богатырская в руке миловидной рыжей дочери Евдокии, неоправданно резкое отношение, осознание собственной трусливости, а также желание сохранить аристократизм поведения выдали в эфир неожиданную реплику:
– Козлица! Убери свои руки от меня! Не тронь моё тело!
– Так ты всё знаешь?! Ну, так заноси своё тело в дом! О душе потолкуем. Певец, решительно сбросив ситцевый платочек с рогатой головы, потеряв окончательно скоромное девичье очарование, дважды стукнув кулаком дверной косяк, вломился в дом, таща за собой ватную физическую оболочку Виктора Владимировича, эфирное тело которого в сопровождении остальных материй отчаянно цеплялось за крыльцо.
– Вот! Подсматривал и подслушивал вашу беседу. Знает, что я козлоног. Доложив чётко и быстро обстановку, Певец отпустил куртку пленника, вернув ему возможность дышать и единение со своими тонкими полями. Мозг человека, получив новую дозу кислорода и энергетическую подпитку, пытался проанализировать всю полученную за последние десять минут информацию. Система не вырисовывалась. Евдокия грустно и озадаченно смотрела на гостей:
– Что-то меня настораживает эта закономерность.
– Какая закономерность?
– Один раз, можно было предположить, разоблачение нашей игры произошло случайно. Но второй раз – это уже закономерность. Опять ему, что ли, память корректировать? А, может, пусть узнает всё? Вдруг, это всем пойдёт на пользу? Раз он сам в самую гущу событий лезет, так пусть изведает, что к чему.
– Тебе видней, Евдокия. Считаешь, можно попробовать, так действуй. Мысли Виктора Владимировича даже в сопровождении кислорода спотыкались друг об друга: «У них игра; играют, стирая мне память; я лезу в гущу… Какую такую гущу? Почему дочка хозяйки козлонога и ведёт себя как мужик. Мутации, верно…»
Евдокия ласково предложила гостю сесть. От этого стало жутковато. Осторожно примостив одну ягодицу на широкую скамью, другой, зависнув в воздухе, сокрушающийся про себя грибник, сел спиной к большому столу, готовый в любой удобный момент впрыгнуть в дверь.
– Ты, милый, расслабься уж, раз сам пришёл. Убежать тебе всё равно не удастся.
– Это почему?
– Святая простота! Потому что я – баба Яга! А это – отарк, или, чтобы было понятнее, фавн, по известной вам терминологии, существо параллельного мира.
Само собой, на такие глупые шутки даже истощённый мозг нормального человека реагировать не будет. Учёный надеялся, что ему скажут что-нибудь стоящее, внимательно, испытывающе глядя в глаза собеседнице. Повисло молчаливое ожидание. Евдокия ждала, пока сказанное ей переварится гостем, гость со своей стороны тоже демонстрировал терпеливость. Незаметная для органов чувств обычного человека, баба Оля спросила:
– Он глухой или глупый? Хозяйка сказала скамье у стены:
– Не то и не другое. Он не информированный. Придётся просвещать.
Похоже, те, что «сверху» настойчиво подталкивали учёного к встрече с не-проявленными формами жизни, поднапряглись и поспособствовали течению его мыслей в более нестандартном направлении. Он вспомнил следы на кочках мха, свои подозрения относительно персоны целительницы и испуганные нашёптывания главбуха. Раскрывшееся для восприятия нового пространство ментального тела начало своё грандиозное перестроение. Почувствовав, что клиент готов, Евдокия приступила к загрузке информационных полей:
– Было бы слишком просто и неинтересно, согласитесь, если бы жизнь во всем своём многообразии, была известна и подконтрольна человеку. Помимо этого, Природа ли, Бог ли, как вам будет угодно, разве могут отдать тому, кто себя-то контролирует с большим трудом, контроль над всеми планами сущего? Вы согласны, что нам не может быть известно всё? Виктор Владимирович был хорошим учёным. Он знал, как бесконечно раздвигаются просторы неизведанного перед ищущим, и, кивая согласно головой, с философской грустью в глазах открыл было рот, чтобы поделиться с собеседниками своими познаниями. Евдокия бесцеремонно продолжала:
– Вы согласны, что основной массе людей, которая не способна управлять собственной агрессивностью, жадностью, трусостью, которая не в состоянии уважать даже себя, не нужно лезть в процессы взаимодействия энергий вселенского масштаба? Им нечего делать на границе миров, и поэтому есть силы, специально защищающие эти границы; но отсутствие у людей информации об этом, не доказывает отсутствие самой непроявленной для большинства зоны соприкосновения с жизнью в других частотных измерениях. Вы согласны?
– Безусловно. Но без доказательств и сказанное вами сейчас звучит, как бред.
– Никогда никому ничего не стремлюсь доказать. Если человек захочет найти доказательства, если он готов переварить идею, то сам найдёт миллион доказательств. Нужно только открыть глаза, уши, чувства, доверять интуиции, судьбе, людям. Но это сложно для многих. Доверие и вера – слова однокоренные неспроста. До этого нужно дорасти. Вы видите только то, что готовы увидеть. Вы видите один стабильный более-менее мир. А я, сидя с вами рядом, вижу, по крайней мере, пяток постоянно меняющихся реалий. В другой момент и в другом месте я буду видеть их гораздо больше, а пока, вы своим присутствием накладываете некоторые ограничения на моё восприятие.
– Почему, позвольте узнать.
– Потому что вы агрессивны пока в своей ограниченности. Перестанете быть внутри себя воинствующим атеистом! Мне станет легче рядом с вами. Сам мир вздохнёт с облегчением.
– Удивительно, как много от меня зависит!
– Не ёрничайте. Много от вас зависит. Вы обладаете сильным ментальным полем, а это ответственный груз. Расслабьтесь, и постарайтесь посмотреть вокруг по-новому, глазами только что рождённого ребёнка, без предубеждений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97