Пехотная дивизия, расквартированная в Павлограде, вместо того, чтобы открыть огонь по восставшим, вступила с ними в переговоры. Командир дивизии был арестован, но дивизию больше не пытались вести на восставших, на место были вызваны отряды ГПУ и милиции из других районов. Только в одной мятежной деревне Дмитровке было арестовано 100 человек, а общее число арестованных измерялось тысячами. Все они были избиты, некоторые расстреляны, некоторые отправлены в лагеря.[]
В Молдавии восстало несколько деревень; повстанцы разгромили отряд конной милиции, разбили высланное против них соединение ГПУ, в некоторых деревнях даже провозгласили «Советскую власть без коммунистов». Восстания имели место в двух районах Херсонской губернии; в Каменец-Подольской и Винницкой губерниях; в трех районах Черниговской губернии, где брошенные против восставших местные части перешли на их сторону и понадобилось вызвать значительные контингенты регулярных войск и отрядов ГПУ; на Волыни; в трех районах Днепропетровской губернии, где находившийся в отпуске лейтенант Красной армии возглавил борьбу плохо вооруженных крестьян против армейских соединений, усиленных броневиками и самолетами. Лейтенант погиб в бою. Как всегда в подобных случаях, были казни, и многие семьи казненных были высланы.[]
Имеется несколько сообщений о «бандах мятежников», где партизаны, воевавшие во время гражданской войны против советской власти, сражались плечом к плечу с бывшими «красными» партизанами, сформировав совместные и очень боеспособные отряды[]. Согласно подсчетам одного исследователя, общее число повстанцев на Украине достигало в 1930 году 40 тысяч[].
В Сибири все еще не затихла окончательно гражданская война: в советских источниках говорится о продолжении «политического бандитизма»[]. Однако с начала 1927 года по начало 1929 года число мятежных отрядов учетверилось, и с тех пор росло все большими темпами.[] Характерен бунт в Уч-Пристанском районе, вспыхнувший в марте 1930 года. Его возглавил начальник местной милиции Добытин, раздавший восставшим имевшееся в милиции оружие. На подавление бунта были брошены силы ГПУ. Согласно официальным данным, 38 процентов повстанцев составляли кулаки, 38 процентов – середняки и 24 процента – бедняки; их политической программой стал созыв Учредительного собрания, которое изберет «царя или президента».[] Созыв Учредительного собрания вообще оставался популярным лозунгом во время сибирских восстаний; советское правительство при этом объявлялось низложенным[].
В недавней работе, посвященной участию войск Сибирского военного округа в коллективизации, имеются интересные данные о правдивой информации, поступавшей к солдатам от их семей. Только в одном батальоне 16 процентов писем, полученных солдатами в октябре 1931 года, были «антисоветского характера», в ноябре – 18,7 процента, а за первые 17 дней декабря – 21,5 процента. Доносчики сообщали о разговорах между солдатами, где часто слышалось, что власти «грабят всех без разбору, а нам говорят, что ликвидируют кулака». Были разоблачены контрреволюционные солдатские группы, пытавшиеся с помощью отправлявшихся в отпуск установить связи с деревней, а в одном случае была даже выпущена листовка[].
В некоторых районах Украины и Северного Кавказа, по сообщению офицера ОГПУ, против крестьян использовались военные самолеты. На Северном Кавказе один эскадрон отказался усмирять казачьи станицы. Эскадрон был расформирован, половину его личного состава расстреляли. В другом месте был разбит целый полк ОГПУ. Операцией руководил известный своей жестокостью тогдашний командир пограничных войск ОГПУ Фриновский. В своем докладе Политбюро он пишет о тысячах трупов, сброшенных в реки. После подавления этих восстаний несколько десятков тысяч крестьян было расстреляно, сотни тысяч отправлены в лагеря и ссылку[].
В Крыму (где было раскулачено 35–40 тысяч татар) в декабре 1920 года вспыхнуло восстание в Алакате; тысячи его участников были приговорены к расстрелу или принудительному труду в лагерях. Председатель Президиума ЦИК Крымской АССР Мехмед Кубай попытался в 1931 году пожаловаться на ограбление республики и голод, но тут же исчез[].
Среди горных народов Северного Кавказа бушевали мощные восстания, длившиеся месяцами, на подавление их были брошены крупные соединения регулярной армии. В марте–апреле 1930 года крестьяне Армении подняли широкое восстание, некоторые районы оставались в руках повстанцев на протяжении недель[]. В Азербайджане коллективизация тоже вызвала бунты. «Азербайджанские крестьяне-тюрки, в том числе зажиточные, середняки и бедняки, поднялись вместе», – заявил секретарь ЦК компартии Азербайджана Караев, объясняя, что клановые отношения важнее классовых различий. После кровопролитных боев около 15 000 бунтовщиков скрылись, перейдя границу с Ираном.[] Даже сравнительно мирное сопротивление часто подавлялось с беспощадной жестокостью. Путешествуя по России, Исаак Дойчер встретил ответственного работника ОГПУ, который со слезами на глазах рассказал ему: «Я старый большевик. Я работал в подполье при царе, а потом воевал в гражданскую войну. Неужели я делал все это для того, чтобы теперь окружать деревни пулеметами и приказывать моим бойцам без разбору косить толпы крестьян?! Нет, нет, нет!»[]
Аресты и ссылки лиц, действительно виновных в сопротивлении, сопровождались террором против всех попадавших под подозрение. В романе советского писателя Стаднюка рассказывается о крестьянине, арестованном по ложному обвинению в том, что он пытался организовать вооруженный бунт. В тюрьме другой крестьянин советует ему подписать требуемое признание, как это уже пришлось сделать остальным. Новичок отвечает, что он невиновен, и получает ответ – что и все остальные тоже невиновны. Он протестует:
«– Но тогда меня расстреляют.
– Да, но по крайней мере тебя не будут пытать».[]
Наиболее умные противники режима, даже из тех, кто проповедовал мирные способы борьбы, знали, что их ожидает. У Шолохова в «Поднятой целине» во время ареста врага советской власти Половцева представитель ОГПУ говорит:
«Ну, подожди, я с тобой поговорю в Ростове! Ты у меня еще попляшешь перед смертью…
– Ой, как страшно! Ой, как я испугался! Я весь дрожу, как осиновый лист, дрожу от ужаса! – иронически проговорил Половцев, останавливаясь на крыльце и закуривая дешевую папиросу. А сам исподлобья смотрел на чекиста и смеющимися, и ненавидящими глазами.
… – Чем же ты, наивный человек, думаешь меня запугать? пытками? Не выйдет, я ко всему готов».
Но самой поразительный формой сопротивления были знаменитые бабьи бунты,получившие распространение особенно на Украине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
В Молдавии восстало несколько деревень; повстанцы разгромили отряд конной милиции, разбили высланное против них соединение ГПУ, в некоторых деревнях даже провозгласили «Советскую власть без коммунистов». Восстания имели место в двух районах Херсонской губернии; в Каменец-Подольской и Винницкой губерниях; в трех районах Черниговской губернии, где брошенные против восставших местные части перешли на их сторону и понадобилось вызвать значительные контингенты регулярных войск и отрядов ГПУ; на Волыни; в трех районах Днепропетровской губернии, где находившийся в отпуске лейтенант Красной армии возглавил борьбу плохо вооруженных крестьян против армейских соединений, усиленных броневиками и самолетами. Лейтенант погиб в бою. Как всегда в подобных случаях, были казни, и многие семьи казненных были высланы.[]
Имеется несколько сообщений о «бандах мятежников», где партизаны, воевавшие во время гражданской войны против советской власти, сражались плечом к плечу с бывшими «красными» партизанами, сформировав совместные и очень боеспособные отряды[]. Согласно подсчетам одного исследователя, общее число повстанцев на Украине достигало в 1930 году 40 тысяч[].
В Сибири все еще не затихла окончательно гражданская война: в советских источниках говорится о продолжении «политического бандитизма»[]. Однако с начала 1927 года по начало 1929 года число мятежных отрядов учетверилось, и с тех пор росло все большими темпами.[] Характерен бунт в Уч-Пристанском районе, вспыхнувший в марте 1930 года. Его возглавил начальник местной милиции Добытин, раздавший восставшим имевшееся в милиции оружие. На подавление бунта были брошены силы ГПУ. Согласно официальным данным, 38 процентов повстанцев составляли кулаки, 38 процентов – середняки и 24 процента – бедняки; их политической программой стал созыв Учредительного собрания, которое изберет «царя или президента».[] Созыв Учредительного собрания вообще оставался популярным лозунгом во время сибирских восстаний; советское правительство при этом объявлялось низложенным[].
В недавней работе, посвященной участию войск Сибирского военного округа в коллективизации, имеются интересные данные о правдивой информации, поступавшей к солдатам от их семей. Только в одном батальоне 16 процентов писем, полученных солдатами в октябре 1931 года, были «антисоветского характера», в ноябре – 18,7 процента, а за первые 17 дней декабря – 21,5 процента. Доносчики сообщали о разговорах между солдатами, где часто слышалось, что власти «грабят всех без разбору, а нам говорят, что ликвидируют кулака». Были разоблачены контрреволюционные солдатские группы, пытавшиеся с помощью отправлявшихся в отпуск установить связи с деревней, а в одном случае была даже выпущена листовка[].
В некоторых районах Украины и Северного Кавказа, по сообщению офицера ОГПУ, против крестьян использовались военные самолеты. На Северном Кавказе один эскадрон отказался усмирять казачьи станицы. Эскадрон был расформирован, половину его личного состава расстреляли. В другом месте был разбит целый полк ОГПУ. Операцией руководил известный своей жестокостью тогдашний командир пограничных войск ОГПУ Фриновский. В своем докладе Политбюро он пишет о тысячах трупов, сброшенных в реки. После подавления этих восстаний несколько десятков тысяч крестьян было расстреляно, сотни тысяч отправлены в лагеря и ссылку[].
В Крыму (где было раскулачено 35–40 тысяч татар) в декабре 1920 года вспыхнуло восстание в Алакате; тысячи его участников были приговорены к расстрелу или принудительному труду в лагерях. Председатель Президиума ЦИК Крымской АССР Мехмед Кубай попытался в 1931 году пожаловаться на ограбление республики и голод, но тут же исчез[].
Среди горных народов Северного Кавказа бушевали мощные восстания, длившиеся месяцами, на подавление их были брошены крупные соединения регулярной армии. В марте–апреле 1930 года крестьяне Армении подняли широкое восстание, некоторые районы оставались в руках повстанцев на протяжении недель[]. В Азербайджане коллективизация тоже вызвала бунты. «Азербайджанские крестьяне-тюрки, в том числе зажиточные, середняки и бедняки, поднялись вместе», – заявил секретарь ЦК компартии Азербайджана Караев, объясняя, что клановые отношения важнее классовых различий. После кровопролитных боев около 15 000 бунтовщиков скрылись, перейдя границу с Ираном.[] Даже сравнительно мирное сопротивление часто подавлялось с беспощадной жестокостью. Путешествуя по России, Исаак Дойчер встретил ответственного работника ОГПУ, который со слезами на глазах рассказал ему: «Я старый большевик. Я работал в подполье при царе, а потом воевал в гражданскую войну. Неужели я делал все это для того, чтобы теперь окружать деревни пулеметами и приказывать моим бойцам без разбору косить толпы крестьян?! Нет, нет, нет!»[]
Аресты и ссылки лиц, действительно виновных в сопротивлении, сопровождались террором против всех попадавших под подозрение. В романе советского писателя Стаднюка рассказывается о крестьянине, арестованном по ложному обвинению в том, что он пытался организовать вооруженный бунт. В тюрьме другой крестьянин советует ему подписать требуемое признание, как это уже пришлось сделать остальным. Новичок отвечает, что он невиновен, и получает ответ – что и все остальные тоже невиновны. Он протестует:
«– Но тогда меня расстреляют.
– Да, но по крайней мере тебя не будут пытать».[]
Наиболее умные противники режима, даже из тех, кто проповедовал мирные способы борьбы, знали, что их ожидает. У Шолохова в «Поднятой целине» во время ареста врага советской власти Половцева представитель ОГПУ говорит:
«Ну, подожди, я с тобой поговорю в Ростове! Ты у меня еще попляшешь перед смертью…
– Ой, как страшно! Ой, как я испугался! Я весь дрожу, как осиновый лист, дрожу от ужаса! – иронически проговорил Половцев, останавливаясь на крыльце и закуривая дешевую папиросу. А сам исподлобья смотрел на чекиста и смеющимися, и ненавидящими глазами.
… – Чем же ты, наивный человек, думаешь меня запугать? пытками? Не выйдет, я ко всему готов».
Но самой поразительный формой сопротивления были знаменитые бабьи бунты,получившие распространение особенно на Украине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146