Потом, по мере того, как луна опускалась, видение становилось туманнее и, наконец, с наступлением дня исчезало. Тогда камень становился на прежнее место, и все принимало прежний вид.
Иногда, очень редко, видение говорило. Горе было тому, кто услышит его слова: он непременно умирал в течение года и всегда ужасной смертью.
Вероятно, путешественники, расположившиеся ночевать на поляне, не знали этой легенды, а если и знали, то воспитание или твердость характера заставляла их стать выше этих грубых суеверий, иначе они не решились бы провести ночь в месте, пользующемся такой дурной славой.
Как бы то ни было, наши путники, соединенные случаем, отдали честь ужину. Затем, покончив с едой, они уселись задом к огню, чтобы пламя не мешало им наблюдать за окрестностями и, взяв свои трубки и сигареты, стали курить индейскую morichee, единственный табак, находившийся в их распоряжении.
Наступило довольно продолжительное молчание. Собеседники окружили себя облаками дыма и наслаждались, как истинные любители, процессом курения.
У дона Орелио раньше всех погасла сигарета, и он воспользовался перерывом перед тем, как закурить вторую, для того, чтобы допросить лесных бродяг:
— Итак, вы иностранцы?
Канадцы утвердительно наклонили голову.
— И недавно в Мексике? — продолжал дон Орелио.
— Да! — лаконично ответил Сумах.
— Пожалуй, — продолжал мексиканец, не смущаясь неразговорчивостью охотников, — это выгодная страна для мужественных людей: здесь легко устроиться.
— Э! — отвечал Лунный Свет с лукавым видом. — Не так легко, как вы полагаете. Вот мой товарищ — большой весельчак и мастер своего дела, а между тем, он не нашел еще ничего подходящего для себя.
— Он, вероятно, обращался к людям, которые не могли его понять.
— Может быть — да, может быть — нет, — отвечал Сумах, покачивая головой, — или, может быть, я просил слишком дорого.
— Как, слишком дорого! — вскричал дон Орелио с удивлением. — Я не понимаю!
— Для чего мне терять время на объяснения, когда у вас с нами нет общих дел,
— Как знать? Мы возвращаемся в общество очень богатых кабальеро и рассчитываем прибыть туда завтра утром. Скажите мне свои требования, и если они не слишком грандиозны, мои друзья, вероятно, поладят с вами.
— Ба! Зачем вам говорить с ними? — беспечно возразил Сумах. — Завтра я сам смогу объясниться с этими кабальеро.
— Конечно! Действуйте по своему усмотрению.
— Я полагаю, что это лучше, но вы послушайте меня. Вы даете мне честное слово, что если дело не сладится, я буду свободен отправиться туда, куда мне заблагорассудится?
— Даю вам в этом честное слово, — с живостью отвечал дон Орелио. — Вы можете на меня положиться!
— Я полагаюсь тем охотнее, — сказал со смехом авантюрист, — что если с моей головы упадет хоть один волос, вы заплатите за него дорогой ценой.
— Что вы хотите этим сказать?
— Довольно, — сказал лукаво Сумах. — Нам нет нужды входить в дальнейшие подробности!
— Зачем скрытничать с кабальеро, — заметил Лунный Свет, — его условия хороши. Я не вижу никакого повода, мешающего нам быть с ним откровенными.
— Ба! Ба! — вскричал Сумах, подымая плечи. — Предоставьте дело мне, Лунный Свет. Увидим, можем ли мы довериться слову испанца.
— Мексиканца, вы хотите сказать! — прервал его дон Орелио.
— Пожалуйста, мексиканца. Мне все равно, так как тут я не вижу большой разницы.
— Может быть, но для меня она громадна.
— Как вам угодно, — отвечал Сумах. — Я не имею ни малейшего желания препираться с вами из-за этого, тем более, что вы должны меня знать таким, каков я есть.
— Решим же, — возразил дон Орелио, — принимаете ли вы предложение сопровождать меня в гасиенду, где должны собраться вожди революционной партии и могу ли я довериться вашему слову?
— Да, если я могу довериться вашему.
— Даю вам слово, вот вам моя рука. Не бойтесь прикоснуться к ней, это рука честного человека и друга!
Оба канадца пожали так радушно протянутую руку.
— Дело решено, — сказал Лунный Свет, выбивая на ноготь большого пальца пепел из трубки, которую он потом засунул за пояс. — Теперь нам не мешает заснуть. Приближается ночь, а на восходе солнца надо быть на лошадях.
Никто не возражал против этого предложения, так как все эти люди, проведшие весь день в путешествии по трудно проходимым дорогам, чувствовали необходимость отдыха.
Каждый старательно завернулся в одеяло и растянулся на траве ногами к огню.
Лунный Свет подбросил несколько сухих веток в костер и, прислонившись спиной к подножию обелиска, положил ружье между ногами и приготовился сторожить.
Дон Орелио хотел принять на себя эту обязанность, но канадец так решительно воспротивился этому, что мексиканец уступил с условием, чтобы тот позвал его на смену, когда будет одолевать сон.
Итак, в лагере бодрствовал один Лунный Свет!
Ночь была тихая и теплая. Атмосфера, наполненная сладкими испарениями земли и колеблющаяся от мягкого ветерка, представляла собой как бы легкое газовое покрывало, сквозь которое капризно пробивались бледные лучи месяца. Блуждающие огоньки перебегали по темной траве и невнятный, едва уловимый рокот сливался с подобными же звуками верхних слоев атмосферы. Небо, усеянное массой блестящих звезд и глубокое, как море, простиралось над землей наподобие купола, и придавало картине волшебный вид.
Охотник, прислонившийся к обелиску с ружьем на коленях, отдался обаянию этой чудной ночи. Его глаза невольно открывались и закрывались, мысли начали терять свою ясность, все перемешалось у него в голове, и близок был момент, когда сон одолеет его усилия.
Сколько времени находился он в этом состоянии, которому нет названия ни на одном языке, он не смог бы ответить: все так перепуталось перед его затуманенными глазами, как будто он рассматривал окружающие предметы через призму.
Вдруг зловещий крик совы пронесся в воздухе неоднократно и с такой силой, что охотник затрепетал.
Он открыл глаза, сбросил с себя оцепенение и беспокойно оглянулся вокруг.
Внезапная дрожь пробежала по его телу, глаза полностью раскрылись, и быстрым, как мысль, движением он поднял ружье к плечу.
— Кто там? — вскричал он громким, но слегка дрожавшим от внутреннего волнения голосом.
Этот крик разбудил путешественников, они живо протянули руки за оружием, но сейчас же уронили их и окаменели с бледными лицами и неподвижными, расширенными от страха глазами.
В пятидесяти шагах от них на краю поляны виднелась туманная фигура женщины, показавшаяся путешественникам гигантской.
Длинные складки ослепительно белой одежды падали вокруг этого загадочного существа, которое держало в своей правой руке меч, блестевший при свете луны.
Ее лицо, поражавшее своей красотой и чистотой линий, было покрыто смертельной бледностью, составлявшей резкий контраст с длинными черными, как смоль, волосами, раскиданными по плечам и спускавшимися ниже талии, охваченной золотым поясом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Иногда, очень редко, видение говорило. Горе было тому, кто услышит его слова: он непременно умирал в течение года и всегда ужасной смертью.
Вероятно, путешественники, расположившиеся ночевать на поляне, не знали этой легенды, а если и знали, то воспитание или твердость характера заставляла их стать выше этих грубых суеверий, иначе они не решились бы провести ночь в месте, пользующемся такой дурной славой.
Как бы то ни было, наши путники, соединенные случаем, отдали честь ужину. Затем, покончив с едой, они уселись задом к огню, чтобы пламя не мешало им наблюдать за окрестностями и, взяв свои трубки и сигареты, стали курить индейскую morichee, единственный табак, находившийся в их распоряжении.
Наступило довольно продолжительное молчание. Собеседники окружили себя облаками дыма и наслаждались, как истинные любители, процессом курения.
У дона Орелио раньше всех погасла сигарета, и он воспользовался перерывом перед тем, как закурить вторую, для того, чтобы допросить лесных бродяг:
— Итак, вы иностранцы?
Канадцы утвердительно наклонили голову.
— И недавно в Мексике? — продолжал дон Орелио.
— Да! — лаконично ответил Сумах.
— Пожалуй, — продолжал мексиканец, не смущаясь неразговорчивостью охотников, — это выгодная страна для мужественных людей: здесь легко устроиться.
— Э! — отвечал Лунный Свет с лукавым видом. — Не так легко, как вы полагаете. Вот мой товарищ — большой весельчак и мастер своего дела, а между тем, он не нашел еще ничего подходящего для себя.
— Он, вероятно, обращался к людям, которые не могли его понять.
— Может быть — да, может быть — нет, — отвечал Сумах, покачивая головой, — или, может быть, я просил слишком дорого.
— Как, слишком дорого! — вскричал дон Орелио с удивлением. — Я не понимаю!
— Для чего мне терять время на объяснения, когда у вас с нами нет общих дел,
— Как знать? Мы возвращаемся в общество очень богатых кабальеро и рассчитываем прибыть туда завтра утром. Скажите мне свои требования, и если они не слишком грандиозны, мои друзья, вероятно, поладят с вами.
— Ба! Зачем вам говорить с ними? — беспечно возразил Сумах. — Завтра я сам смогу объясниться с этими кабальеро.
— Конечно! Действуйте по своему усмотрению.
— Я полагаю, что это лучше, но вы послушайте меня. Вы даете мне честное слово, что если дело не сладится, я буду свободен отправиться туда, куда мне заблагорассудится?
— Даю вам в этом честное слово, — с живостью отвечал дон Орелио. — Вы можете на меня положиться!
— Я полагаюсь тем охотнее, — сказал со смехом авантюрист, — что если с моей головы упадет хоть один волос, вы заплатите за него дорогой ценой.
— Что вы хотите этим сказать?
— Довольно, — сказал лукаво Сумах. — Нам нет нужды входить в дальнейшие подробности!
— Зачем скрытничать с кабальеро, — заметил Лунный Свет, — его условия хороши. Я не вижу никакого повода, мешающего нам быть с ним откровенными.
— Ба! Ба! — вскричал Сумах, подымая плечи. — Предоставьте дело мне, Лунный Свет. Увидим, можем ли мы довериться слову испанца.
— Мексиканца, вы хотите сказать! — прервал его дон Орелио.
— Пожалуйста, мексиканца. Мне все равно, так как тут я не вижу большой разницы.
— Может быть, но для меня она громадна.
— Как вам угодно, — отвечал Сумах. — Я не имею ни малейшего желания препираться с вами из-за этого, тем более, что вы должны меня знать таким, каков я есть.
— Решим же, — возразил дон Орелио, — принимаете ли вы предложение сопровождать меня в гасиенду, где должны собраться вожди революционной партии и могу ли я довериться вашему слову?
— Да, если я могу довериться вашему.
— Даю вам слово, вот вам моя рука. Не бойтесь прикоснуться к ней, это рука честного человека и друга!
Оба канадца пожали так радушно протянутую руку.
— Дело решено, — сказал Лунный Свет, выбивая на ноготь большого пальца пепел из трубки, которую он потом засунул за пояс. — Теперь нам не мешает заснуть. Приближается ночь, а на восходе солнца надо быть на лошадях.
Никто не возражал против этого предложения, так как все эти люди, проведшие весь день в путешествии по трудно проходимым дорогам, чувствовали необходимость отдыха.
Каждый старательно завернулся в одеяло и растянулся на траве ногами к огню.
Лунный Свет подбросил несколько сухих веток в костер и, прислонившись спиной к подножию обелиска, положил ружье между ногами и приготовился сторожить.
Дон Орелио хотел принять на себя эту обязанность, но канадец так решительно воспротивился этому, что мексиканец уступил с условием, чтобы тот позвал его на смену, когда будет одолевать сон.
Итак, в лагере бодрствовал один Лунный Свет!
Ночь была тихая и теплая. Атмосфера, наполненная сладкими испарениями земли и колеблющаяся от мягкого ветерка, представляла собой как бы легкое газовое покрывало, сквозь которое капризно пробивались бледные лучи месяца. Блуждающие огоньки перебегали по темной траве и невнятный, едва уловимый рокот сливался с подобными же звуками верхних слоев атмосферы. Небо, усеянное массой блестящих звезд и глубокое, как море, простиралось над землей наподобие купола, и придавало картине волшебный вид.
Охотник, прислонившийся к обелиску с ружьем на коленях, отдался обаянию этой чудной ночи. Его глаза невольно открывались и закрывались, мысли начали терять свою ясность, все перемешалось у него в голове, и близок был момент, когда сон одолеет его усилия.
Сколько времени находился он в этом состоянии, которому нет названия ни на одном языке, он не смог бы ответить: все так перепуталось перед его затуманенными глазами, как будто он рассматривал окружающие предметы через призму.
Вдруг зловещий крик совы пронесся в воздухе неоднократно и с такой силой, что охотник затрепетал.
Он открыл глаза, сбросил с себя оцепенение и беспокойно оглянулся вокруг.
Внезапная дрожь пробежала по его телу, глаза полностью раскрылись, и быстрым, как мысль, движением он поднял ружье к плечу.
— Кто там? — вскричал он громким, но слегка дрожавшим от внутреннего волнения голосом.
Этот крик разбудил путешественников, они живо протянули руки за оружием, но сейчас же уронили их и окаменели с бледными лицами и неподвижными, расширенными от страха глазами.
В пятидесяти шагах от них на краю поляны виднелась туманная фигура женщины, показавшаяся путешественникам гигантской.
Длинные складки ослепительно белой одежды падали вокруг этого загадочного существа, которое держало в своей правой руке меч, блестевший при свете луны.
Ее лицо, поражавшее своей красотой и чистотой линий, было покрыто смертельной бледностью, составлявшей резкий контраст с длинными черными, как смоль, волосами, раскиданными по плечам и спускавшимися ниже талии, охваченной золотым поясом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83