— Судьба, — сказал он прочувствованным голосом, — не согласилась исполнить мои заветные желания — я хотел видеть ваше счастье одновременно со своим, но — увы! Если бы теперь возле меня находилась Аврора, то я был бы счастливейшим из людей. Но все-таки я получил одну половину того, чего желал, другую же… на то Божья воля!
Подавив свое волнение, которое увлекло его дальше, чем он того хотел, и заставило забыть свою роль, Мигель с веселым и непринужденным видом сказал, со смехом обнимая обоих молодых людей:
— Ну, ну, будем довольствоваться несколькими минутами, которые дает нам судьба, будем думать только о тех днях, которые мы вскоре будем проводить в Монтевидео. Будем смеяться, пить чай и думать только о будущем, так как прошлое слишком скверно.
Ему довольно было десяти минут, чтобы развеселить своих друзей — невозможно было устоять перед его оживлением.
Недоставало только одного: поссорить влюбленных, чтобы тотчас же доставить им удовольствие примириться.
Это он и поспешил сделать.
— Луис, — обратился он с самым серьезным видом к своему другу, наливая себе вторую чашку чаю, — я забыл спросить у тебя об одной вещи.
— Какой?
— Что мне делать с мешком писем?
— Каким мешком и какими письмами? — спросил дон Луис, между тем как донья Эрмоса пристально посмотрела на него.
— Как с каким? — притворно удивился дон Мигель, — со знаменитым мешком, ты хорошо его знаешь, в котором находятся, по крайней мере я так думаю, и волосы Эрмосы, потому что они такого же цвета.
— Ты с ума сошел, Мигель!
— Нет еще, слава Богу!
— Зачем притворяться так, кабальеро? Нет ничего неестественного, в том чтобы иметь такие сувениры и стараться их сохранить!
— Клянусь тебе, Эрмоса, что за всю свою жизнь у меня никогда не было такого мешка и я не знаю, о каких письмах говорит Мигель. Или он смеется надо мной или, повторяю, он сошел с ума.
— Зачем отрицать это? — спросила донья Эрмоса, краснея и бросая ироничную улыбку дону Луису.
— Ты видишь, что делаешь своими шутками, Мигель! — сказал молодой человек, угадавший в конце концов намерение своего друга.
— Так что…
— Так что ты не прав, ты видишь это.
— Что?
— Что Эрмоса отодвинула свой стул от меня! — сказал он печально.
Дон Мигель расхохотался. Он взял руку своей кузины, вложив ее в руку дона Луиса.
— Они неподражаемы! — вскричал он. — Аврора была бы более благоразумна.
— Нет, нет, ты не солгал! — возразила донья Эрмоса, не отнимая своей руки и желая окончательно убедиться в том, что то была шутка.
Смех дона Мигеля и взгляд дона Луиса успокоили донью Эрмосу и рассеяли все ее подозрения.
Неожиданно, как удар грома, раздался ужасный и пронзительный крик Лизы.
В то же мгновение Лиза, бледная, с блуждающим взором, в разорванной одежде, стремительно вбежала в кабинет из внутренних комнат.
На дворе послышалось несколько выстрелов, сопровождаемых яростными криками, топот людей и лошадей.
Прежде чем Лиза успела произнести хоть одно слово, прежде чем успели спросить ее, каждый понял то, что произошло, и почти тотчас же они увидели через стеклянную дверь кабинета, откуда прибежал ребенок, что человек пятнадцать с злыми лицами ворвались через комнату Лизы в уборную.
Все это произошло с быстротой молнии.
Но с такой же быстротой и дон Луис увлек свою молодую супругу в гостиную и схватил свои пистолеты, лежавшие на камине.
— О, мои предчувствия! — вскричала донья Эрмоса, в безумном ужасе. — Спаси нас, Мигель, спаси!
— Да, да, Эрмоса, — отвечал молодой человек, уже сражаясь, — теперь не время говорить.
— Боже мой! — произнесла молодая женщина, хватая дона Луиса за руку. — Они убили Хосе!
— Нет еще, — вскричал ветеран, появляясь вдруг с вакерос дона Педро. — Ложитесь все.
Машинально дон Мигель и дон Луис нагнули, несмотря на их сопротивление, обеих женщин к полу. Бандиты ринулись в гостиную.
— Пли! — пронзительно вскричал Хосе.
Раздался громовой залп, за которым немедленно последовала страшная суматоха.
Затем все стихло.
Хосе и его вакерос бросились преследовать масоркерос, испуганных этим неожиданным сопротивлением: они думали, что нападают на беззащитных людей.
Четыре трупа лежали в гостиной.
Не теряя ни минуты, оба молодых человека опрокинули мебель и нагромоздили ее перед дверью в столовую, соорудив таким образом баррикаду.
Густой дым наполнял комнаты, стекла, зеркала — все было разбито, сломано.
Между тем на дворе продолжалась яростная битва.
Масоркерос имели перевес в численности, возбуждаемые голосами Мариньо и Санта-Каломы, они возобновили атаку, рыча:
— A deguello, a deguello!
Снова началась борьба ужасная и беспощадная.
Страшная резня! Бойня, которой нет названия и которая должна была окончиться смертью всех обитателей дачи.
Донья Эрмоса ухватилась за дона Луиса, который никак не мог освободиться от нее: бедная женщина более не сознавала, что она делала.
— Ты нас губишь, Эрмоса, ты губишь, оставь меня, ложись на софу! — вскричал молодой человек с отчаянием.
С поразительной силой он легко подхватил ее на руки и отнес за баррикаду, туда где без чувств лежала Лиза.
В ту же самую минуту два человека ворвались в гостиную.
— А! — вскричал дон Мигель с угрожающим смехом, — Тронкосо и Бандиа, палачи Марии-Хосефы.
— И Мариньо! — прибавил дон Луис, заметив начальника серенос, вбежавшего в гостиную с саблей в руке.
Молодые люди обменялись взглядом и, как тигры на свою добычу, одновременно бросились на трех человек.
Тронкосо и Бандиа рухнули на пол, убитые страшным кастетом дона Мигеля, Мариньо упал с криком ярости, сраженный из пистолетов дона Луиса, но он не был мертв — поднявшись на колени, он ползком ускользнул из гостиной, оставив за собой длинную полосу крови.
Пораженные этим упорным сопротивлением, которого они вовсе не ожидали, масоркерос некоторое время не решались вновь войти в дом.
Этим недолгим перерывом молодые люди воспользовались для того, чтобы укрепить свою баррикаду всем, что находилось под рукой, и погасить свет в гостиной.
— Спасай Эрмосу, — сказал затем по-французски дон Луис своему другу, — пройди через переднюю, выйди на затерянные тропы, которые находятся против дома, через пять минут я пробьюсь сквозь эту сволочь и присоединюсь к вам.
— Да, — отвечал дон Мигель, — это единственное, что нам остается, я думал об этом, но не хотел оставлять тебя одного и еще более не хочу теперь, однако я попытаюсь спасти Эрмосу и нас самих — через две минуты я вернусь, оставайся за баррикадой!
— Я не хочу спасения! — вскричала донья Эрмоса с лихорадочной решимостью. — Я хочу умереть здесь вместе с вами.
Молодой человек, не отвечая ей, бросился вперед.
В тот самый миг, когда он подошел к двери, она внезапно открылась и толпа свирепых бандитов, с криками, бросилась в гостиную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65