Народ здесь молчаливый, но радушный, гостей встречают улыбками. Лов трески самодельной снастью с маленьких ботов – невесть какое доходное дело, но люди как будто довольны жизнью.
И наконец мы пошли на север, в район, который я отождествлял с Винландом. Многое говорило о том, что именно там Лейв Эрикссон построил свои «большие дома». Оправдаются ли мои догадки?
Восточное побережье было безлесным, и край казался неприветливым, но стоило зайти во фьорд, как впечатление изменилось. Мы заходили во все поселки подряд. У Памелы было много работы, так что у меня было время поговорить с людьми и осмотреть окрестности. Меня прежде всего интересовал травостой, пастбища – то, что было так важно для винландцев. Однако на восточном побережье, к моему разочарованию, не было ни одного по-настоящему зеленого уголка... И местные жители не знали никаких следов древних поселений.
Пройдя через узкий пролив у острова Кирпон, горы которого служат отличным ориентиром, а мыс Болд считается северной оконечностью Ньюфаундленда, мы, не останавливаясь, пошли вдоль северного побережья на запад до залива Пистолет. Позади осталось несколько рыбачьих поселков, в том числе Ланс-о-Мидоуз; сюда мы зайдем на обратном пути.
С моря было удобно обозревать северное побережье. Ровная местность с небольшими горками, лишь кое-где невысокие гряды. Леса мало, однако еще недавно он доходил до самого моря. Вспомнилось, как Бьярне описывал первую увиденную им землю, вероятно, тождественную Винланду Лейва Эрикссона. «Гор в этой стране нет, но есть леса и низкие увалы». Вдоль берегов тянулись острова и шхеры. Да, похоже на рассказ о разведочном походе Торвальда из домов Лейва на запад. Дальше всех в море забрался остров Грейт-Сакред-Айленд, он и размерами выделялся среди других.
Мы шли слишком далеко от берега, чтобы я мог судить о растительности, однако равнина у Ланс-о-Мидоуза показалась мне очень заманчивой.
А пока что мы ее миновали, и перед нами открылся фьорд Пистолет, обращенный к северу словно разверстый зев. На восточном берегу, недалеко от горловины фьорда, в глубине бухты Ха-ха очень уютно расположился рыбачий поселок Рейли. Мы причалили. Я увидел низкорослый лес, неплохие луга – местные жители держали коров. Но никто из них не слышал, чтобы тут и вообще на берегах залива Пистолет находили остатки древних поселений.
Как уже говорилось, В. А. Манн и В. Таннер отстаивали теорию, по которой винландцы обосновались в заливе Пистолет, однако полевые поиски не обнаружили следов норманнов. Вместе с двумя боевыми мальчишками, Хорвеем и Авелем, я прошел по восточному берегу фьорда. Прогулка была интересной, ребятам не терпелось показать, чем богат их край. Они тащили мне причудливые раковины и больших крабов, находили в траве гнезда, тянули к кустам крыжовника, красной смородины и калины. То и дело нам попадался колыхавшийся на морском ветру колосняк, который издали вполне можно было принять за пшеницу. Так мы дошли до чудесного маленького озера, обрамленного елью, камышом и редкой травой. Его соединяла с морем короткая речушка, правда, слишком мелкая, чтобы по ней (во всяком случае, в наши дни) можно было провести корабль викингов. Выше лежали озера побольше, в них заходит лосось. Но и здешние пастбища показались мне скудными, вряд ли винландцы стали бы останавливаться в этом краю. То же можно сказать о лесных берегах в глубине залива Пистолет, которые я исследовал потом.
Начав изыскания от штата Род-Айленд на юге Северной Америки, я прошел вдоль берегов пешком, пролетел на самолетах и проплыл на судах несколько тысяч километров. Всюду меня ждали разочарования. И вот похоже, что на северном берегу Ньюфаундленда, на который я возлагал столько надежд, мне тоже не посчастливится, я еще раз перебрал в уме все доводы в пользу норманнского поселения и решил, что древняя исландская карта не может обманывать. Слабое утешение... И вот тут-то, машинально задав очередному встреченному мной ньюфаундлендцу вопрос, с которым я обращался ко всем на североамериканском побережье, я услышал...
– Следы поселений? – Он почесал затылок. – Говорят, вроде бы есть что-то такое в Ланс-о-Мидоузе. Но точно об этом знает только Джордж Декер, он тамошний староста.
У меня было такое чувство, словно я подсек лосося. Правда, многообещающие сведения уже не раз обманывали меня, но здесь ведь предпосылки были другими. Мало того, что Ланс-о-Мидоуз лежит на северном берегу острова, так я еще по пути приметил, как заманчива тамошняя равнина. А само название «Мидоуз»! Это по-английски «луга» – то самое, чего искали викинги. На обратном пути «Гулд» зайдет в Ланс-о-Мидоуз, и у Джорджа Декера я узнаю о следах. Но уже и сейчас слова рыбака были для меня как луч солнца, пробившийся сквозь тьму.
Сперва мы направились в Шип-Коув на западном берегу залива Сакред-Бей, у самой его горловины. Эта маленькая рыбачья деревушка очень привлекательна – зеленые холмы, уютные домики. Здесь я познакомился с чудесной женщиной, Бертой Декер. Ей 94 года, она слепа, но обрамленное густыми серебристыми волосами тонкое лицо выглядит удивительно молодо. Старая рыбачка держалась с большим достоинством, ее признали бы в любом обществе. У Берты Декер бесподобная память. Она подробно рассказывала про свою молодость, о соперничестве английских и французских рыбаков, об охоте на тюленя, белого медведя и песцов, которых весной приносили дрейфующие льды, об ужасных кораблекрушениях, об эскимосе Маггишу, некогда жившем у Сакред-Бэй. Насколько известно, Маггишу и его семья были последними эскимосами на севере Ньюфаундленда. Берта Декер тоже слышала про следы древних поселений в Ланс-о-Мидоузе. Они были известны здесь еще до приезда первых европейцев.
– Но никто не знает, чьи это были дома, – добавила она.
И вот мы обошли все северное побережье, остался только Ланс-о-Мидоуз.
Пробираемся между островов, шхер и отмелей, и я замечаю, насколько пейзаж здесь отличен от всего, что мы видели до сих пор. Перед нами зеленая равнина, на севере оканчивающаяся мысом. Вдали от берега рельеф волнистый, кое-где торчат утесы, высятся пригорки. Рыбачий поселок лежит на восточном краю равнины, куда мы и подошли. Я насчитал восемь-девять домиков. Глухое место – дорог нет, рейсовый катер сюда не заходит. Маленькая община живет лицом к лицу с морем.
...Навстречу мне идет крепкий, коренастый мужчина лет пятидесяти. Это Джордж Декер, бородатое лицо сурово, но в глазах мелькает веселая искорка. Он держится уверенно. Спрашиваю про следы старых поселений и слышу четкий ответ:
– Есть следы, возле речки Черная Утка.
– А кто-нибудь там занимался раскопками?
– Их никто не видел, кроме здешних. И без моего ведома никто не сходит на берег в Ланс-о-Мидоузе, – говорит он голосом человека, который привык, что с ним считаются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
И наконец мы пошли на север, в район, который я отождествлял с Винландом. Многое говорило о том, что именно там Лейв Эрикссон построил свои «большие дома». Оправдаются ли мои догадки?
Восточное побережье было безлесным, и край казался неприветливым, но стоило зайти во фьорд, как впечатление изменилось. Мы заходили во все поселки подряд. У Памелы было много работы, так что у меня было время поговорить с людьми и осмотреть окрестности. Меня прежде всего интересовал травостой, пастбища – то, что было так важно для винландцев. Однако на восточном побережье, к моему разочарованию, не было ни одного по-настоящему зеленого уголка... И местные жители не знали никаких следов древних поселений.
Пройдя через узкий пролив у острова Кирпон, горы которого служат отличным ориентиром, а мыс Болд считается северной оконечностью Ньюфаундленда, мы, не останавливаясь, пошли вдоль северного побережья на запад до залива Пистолет. Позади осталось несколько рыбачьих поселков, в том числе Ланс-о-Мидоуз; сюда мы зайдем на обратном пути.
С моря было удобно обозревать северное побережье. Ровная местность с небольшими горками, лишь кое-где невысокие гряды. Леса мало, однако еще недавно он доходил до самого моря. Вспомнилось, как Бьярне описывал первую увиденную им землю, вероятно, тождественную Винланду Лейва Эрикссона. «Гор в этой стране нет, но есть леса и низкие увалы». Вдоль берегов тянулись острова и шхеры. Да, похоже на рассказ о разведочном походе Торвальда из домов Лейва на запад. Дальше всех в море забрался остров Грейт-Сакред-Айленд, он и размерами выделялся среди других.
Мы шли слишком далеко от берега, чтобы я мог судить о растительности, однако равнина у Ланс-о-Мидоуза показалась мне очень заманчивой.
А пока что мы ее миновали, и перед нами открылся фьорд Пистолет, обращенный к северу словно разверстый зев. На восточном берегу, недалеко от горловины фьорда, в глубине бухты Ха-ха очень уютно расположился рыбачий поселок Рейли. Мы причалили. Я увидел низкорослый лес, неплохие луга – местные жители держали коров. Но никто из них не слышал, чтобы тут и вообще на берегах залива Пистолет находили остатки древних поселений.
Как уже говорилось, В. А. Манн и В. Таннер отстаивали теорию, по которой винландцы обосновались в заливе Пистолет, однако полевые поиски не обнаружили следов норманнов. Вместе с двумя боевыми мальчишками, Хорвеем и Авелем, я прошел по восточному берегу фьорда. Прогулка была интересной, ребятам не терпелось показать, чем богат их край. Они тащили мне причудливые раковины и больших крабов, находили в траве гнезда, тянули к кустам крыжовника, красной смородины и калины. То и дело нам попадался колыхавшийся на морском ветру колосняк, который издали вполне можно было принять за пшеницу. Так мы дошли до чудесного маленького озера, обрамленного елью, камышом и редкой травой. Его соединяла с морем короткая речушка, правда, слишком мелкая, чтобы по ней (во всяком случае, в наши дни) можно было провести корабль викингов. Выше лежали озера побольше, в них заходит лосось. Но и здешние пастбища показались мне скудными, вряд ли винландцы стали бы останавливаться в этом краю. То же можно сказать о лесных берегах в глубине залива Пистолет, которые я исследовал потом.
Начав изыскания от штата Род-Айленд на юге Северной Америки, я прошел вдоль берегов пешком, пролетел на самолетах и проплыл на судах несколько тысяч километров. Всюду меня ждали разочарования. И вот похоже, что на северном берегу Ньюфаундленда, на который я возлагал столько надежд, мне тоже не посчастливится, я еще раз перебрал в уме все доводы в пользу норманнского поселения и решил, что древняя исландская карта не может обманывать. Слабое утешение... И вот тут-то, машинально задав очередному встреченному мной ньюфаундлендцу вопрос, с которым я обращался ко всем на североамериканском побережье, я услышал...
– Следы поселений? – Он почесал затылок. – Говорят, вроде бы есть что-то такое в Ланс-о-Мидоузе. Но точно об этом знает только Джордж Декер, он тамошний староста.
У меня было такое чувство, словно я подсек лосося. Правда, многообещающие сведения уже не раз обманывали меня, но здесь ведь предпосылки были другими. Мало того, что Ланс-о-Мидоуз лежит на северном берегу острова, так я еще по пути приметил, как заманчива тамошняя равнина. А само название «Мидоуз»! Это по-английски «луга» – то самое, чего искали викинги. На обратном пути «Гулд» зайдет в Ланс-о-Мидоуз, и у Джорджа Декера я узнаю о следах. Но уже и сейчас слова рыбака были для меня как луч солнца, пробившийся сквозь тьму.
Сперва мы направились в Шип-Коув на западном берегу залива Сакред-Бей, у самой его горловины. Эта маленькая рыбачья деревушка очень привлекательна – зеленые холмы, уютные домики. Здесь я познакомился с чудесной женщиной, Бертой Декер. Ей 94 года, она слепа, но обрамленное густыми серебристыми волосами тонкое лицо выглядит удивительно молодо. Старая рыбачка держалась с большим достоинством, ее признали бы в любом обществе. У Берты Декер бесподобная память. Она подробно рассказывала про свою молодость, о соперничестве английских и французских рыбаков, об охоте на тюленя, белого медведя и песцов, которых весной приносили дрейфующие льды, об ужасных кораблекрушениях, об эскимосе Маггишу, некогда жившем у Сакред-Бэй. Насколько известно, Маггишу и его семья были последними эскимосами на севере Ньюфаундленда. Берта Декер тоже слышала про следы древних поселений в Ланс-о-Мидоузе. Они были известны здесь еще до приезда первых европейцев.
– Но никто не знает, чьи это были дома, – добавила она.
И вот мы обошли все северное побережье, остался только Ланс-о-Мидоуз.
Пробираемся между островов, шхер и отмелей, и я замечаю, насколько пейзаж здесь отличен от всего, что мы видели до сих пор. Перед нами зеленая равнина, на севере оканчивающаяся мысом. Вдали от берега рельеф волнистый, кое-где торчат утесы, высятся пригорки. Рыбачий поселок лежит на восточном краю равнины, куда мы и подошли. Я насчитал восемь-девять домиков. Глухое место – дорог нет, рейсовый катер сюда не заходит. Маленькая община живет лицом к лицу с морем.
...Навстречу мне идет крепкий, коренастый мужчина лет пятидесяти. Это Джордж Декер, бородатое лицо сурово, но в глазах мелькает веселая искорка. Он держится уверенно. Спрашиваю про следы старых поселений и слышу четкий ответ:
– Есть следы, возле речки Черная Утка.
– А кто-нибудь там занимался раскопками?
– Их никто не видел, кроме здешних. И без моего ведома никто не сходит на берег в Ланс-о-Мидоузе, – говорит он голосом человека, который привык, что с ним считаются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59