Злой он был при этом, как черт. Шагал себе впереди с непокрытой головой, не обращая ни малейшего внимания на пронизывающий, холодный ветер и снег, шапкой покрывавший его растрепанные волосы.
Очень скоро Лаури выбилась из сил и еле-еле плелась за ним следом. Заметив это, Дрейк как следует встряхнул ее и крикнул сквозь завывание вьюги:
– Если ты так и будешь передвигаться со скоростью черепахи, мои следы занесет снегом и мы не найдем дороги! Ты этого хочешь?
Лаури испуганно взглянула на него и прибавила шагу.
Наконец они добрались до дома. Лаури начала подниматься на крыльцо, но поскользнулась и чуть не скатилась вниз. Дрейк бесцеремонно подхватил ее под мышки и, толкнув плечом входную дверь, втащил в дом.
На негнущихся, бесчувственных, словно деревяшки, ногах Лаури пошла к лестнице. Ей хотелось сбежать от Дрейка, и чем скорее, тем лучше. Однако он, похоже, разгадал ее намерение, потому что мигом оказался у нее за спиной и, схватив за запястье железной рукой, потащил к камину.
– Сиди здесь и не двигайся! – грозно приказал он, а сам, опустившись на колени, разворошил кочергой едва тлеющие угли и положил на решетку несколько поленьев. Когда они вспыхнули, Дрейк повернулся к Лаури.
Если бы она уже не промерзла до костей и не тряслась от холода как цуцик, то сделала бы это сейчас под его горящим от ярости взглядом. Рот его был плотно сжат, а на скулах играли желваки. Дрейк, не отрываясь, смотрел на нее, а потом поднял руки.
Лаури вздрогнула, решив, что он сейчас ее ударит. Однако вместо этого он взял ее за плечи и притянул к себе:
– Если ты еще хоть раз посмеешь выкинуть такой фокус, я тебя так взгрею, что впредь не повадно будет! Слышишь?
Он еще разок встряхнул ее, да так, что голова беспомощно замоталась из стороны в сторону.
– Что ты собиралась этим доказать? А?
Лаури уже немного согрелась и теперь почувствовала, как вместе с теплом к ней возвращается злость и обида. По какому праву он ее допрашивает? Она всего лишь работает на него, и только. И может уйти, когда пожелает, не дав ему никаких объяснений.
Вырвавшись из его стальных рук, Лаури в гневе вскочила с дивана. Теперь они стояли лицом к лицу, как два боксера, оценивающие силу друг друга перед поединком.
– Если ты беспокоишься о машине, то я оставила наверху записку, что она будет находиться на стоянке в аэропорту, и ты сможешь забрать ее, когда тебе 6у-дет удобно! – выдала Лаури, гордо вскинув подбородок.
– К черту машину! – взревел Дрейк. – Дженифер ты тоже оставила записку, объясняя, почему удрала? Она ведь, наверное, стала бы интересоваться, куда ты подевалась!
Лаури тут же смешалась и пробормотала что-то нечленораздельное.
– Говори громче. Я не расслышал, – резко сказал Дрейк.
Его надменность вывела Лаури из себя.
– Я сказала, – выпалила она, – что предоставила тебе возможность с ней объясниться!
– И что я ей должен рассказать, по-твоему?
Ее душил гнев. Лаури понимала, что это единственное доступное ей средство в борьбе с его высокомерием.
– Ну, например, то, что я достаточно уважаю себя, чтобы удовольствоваться лишь ролью любовницы актера, который только и ждет, что каждая встречная женщина при виде его тут же падет к его ногам! Что поскольку я люблю ее и мне небезразлично ее будущее, меня оскорбляет и возмущает эта жалкая интрижка! Что мне платят за то, что я учу ее, а не за то, что сплю с ее отцом.
Грудь ее порывисто вздымалась, тело было словно туго натянутая струна.
– Я уйду отсюда, даже если мне придется идти пешком! И мне наплевать, что мы с тобой больше никогда не увидимся!
С этими словами Лаури отскочила от Дрейка и бросилась к двери.
– Нет! – послышался его сдавленный крик. В голосе слышалась такая мука, что Лаури резко остановилась, будто споткнувшись обо что-то. «Интересно, притворяется или нет» подумала она и, решив проверить, медленно обернулась. Глаза его, только что метавшие молнии, теперь смотрели на нее с отчаянием и мольбой.
– Не оставляй меня, Лаури! Прошу тебя! Дрейк рухнул на колени, обхватил ее руками и прижался к ней лицом.
– Я поклялся, что никогда больше не полюблю, ни единую женщину! А сам влюбился! И теперь никуда тебя не отпущу!
Не соображая, что делает, Лаури принялась смахивать капельки воды, в которые превратился снег, с серебристо-каштановых прядей. А потом опустилась на пол рядом с ним.
– Что ты говоришь, Дрейк? – едва выдохнула она, пристально вглядываясь в его лицо.
Неужели играет какую-то очередную роль? Может, решил завершить пьесу трагикомической сценой, в которой будущее двух любящих сердец висит на волоске? Нет! Боль и отчаяние, отразившиеся на его лице, были настоящими. Лаури поняла: он говорит искренне.
Откинув со лба влажную от снега прядь волос, Дрейк между тем тихонько спросил:
– Ты, наверное, решила, что я заявился сегодня сюда только затем, чтобы продолжить то, на чем мы остановились? Ведь так?
Лаури кивнула.
– А приглашая тебя спуститься вниз и выпить со мной бокал вина, собирался сыграть великолепную сцену совращения, верно?
Она снова кивнула.
– Ну что ж, ты не ошиблась, – смущенно признался Дрейк. – Но сначала я собирался просить тебя признать нашу женитьбу настоящей. У меня всегда было такое ощущение, что после венчания, которое совершил твой отец, так оно на самом деле и было.
– Дрейк, – прошептала Лаури, – но почему ты мне раньше об этом не сказал?
– Почему? – усмехнулся он. – А ты бы мне поверила? Ты ведь всегда не веришь своим глазам, ищешь какие-то скрытые мотивы. Ежик ты мой милый.
И Дрейк, наклонившись, коснулся губами ее лба.
– Я знаю тебя лучше, чем ты сама себя знаешь, Лаури Перриш Ривингтон, – продолжал он. – В первый же день, когда мы познакомились, я сказал, что у тебя все на лице написано.
Дрейк ласково погладил ее по щеке.
– Твой Поль, должно быть, был сущим негодяем. Из того немногого, что ты мне рассказала, можно без труда представить, в каком кромешном аду ты жила, наверное, он бывал мрачным и угрюмым, а через секунду веселым и радостным, и тебе все время нужно было держать себя в руках, чтобы, не дай Бог, не ранить его хрупкую душу. Ведь так?
– Да, – ответила Лаури, недоумевая, откуда он все это знает.
– Что ж, у меня характер тоже не подарок. Но если я, по-твоему, заходил слишком уж далеко, ты без колебания ставила меня на место. Видимо, инстинктивно чувствовала, что я не такой, как Поль, слабый и беспомощный, что я никогда не стану топить свое горе в вине. Я прекрасно понимаю, как нелегко жить с человеком, который все время на людях, – продолжал Дрейк. – Но что бы обо мне ни говорили, что бы ни писали, не верь ни единому слову, пока я сам не скажу, что это правда. И еще. Если вдруг моя артистическая карьера потерпит крах, знай, что я всегда найду способ заработать на жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54