Весь дом провонял этими гнусными сандвичами с луком, которые он приносит из дома. Ты чувствуешь запах, как только открываешь дверь внизу. И у него задница потеет.
Орен засмеялся еще громче. – Что?
– Ну да. Ты никогда не замечал пятен пота на его портках? Это омерзительно. Так же, как и вот это. – Он вскочил с кресла, будто им выстрелили из пушки. Как в цирке. Тремя шагами подошел к противоположной стене и сорвал вывешенные Тинпеном фотографии.
Смяв их, он швырнул комок на пол.
– Давно пора кончать с этими подростковыми пристрастиями. У него разум пятнадцатилетнего извращенца. Он грубый, глупый и… – Орен смотрел на него, задумчиво нахмурясь. – Черт, – пробормотал Вик и снова сел в кресло.
Теперь Вик впал в обиженное молчание, уставившись на дом Ренни Ньютон. С утра она отправилась на пробежку по району. Орен рванул вниз и незаметно последовал за ней на машине.
Пробежав пять миль она вернулась, потная, тяжело дыша. По словам Орена, она ничего не делала, только бежала.
– Эта дамочка в хорошей форме, – добавил он. Больше она из дома не выходила. Наружный свет так падал на окна, что разглядеть происходящее в доме было почти невозможно. Когда стемнело, она опустила жалюзи.
Вик вздохнул.
– Ладно, может, я и зря подошел к Лозадо. Но вряд ли я его вспугнул. Он знал, что когда-нибудь я приду за ним. Я поклялся, что сделаю это.
Орен раздумывал несколько минут, потом сказал:
– Я думаю, Хоуэлла убил он.
– Согласен.
Вик прочитал окончательный отчет, как только он был закончен. Все очень старались, но место преступления оказалось стерильнее операционной. У них не было ни малейших оснований для обыска в квартире или машине Лозадо, а если бы и были, они все равно ничего бы не нашли. Вик знал это по опыту.
– Долбаный призрак, – сказал Вик. – Никаких следов не оставляет. Ничего. Как будто и воздух вокруг него не колышется.
– Мы прищучим его, Вик. Вик коротко кивнул.
– Но по правилам, – добавил Орен. Вик взглянул на него.
– Нет, ты уж договаривай. – Что?
– Сам знаешь, о чем ты думаешь.
– Не надо вкладывать свои мысли мне в голову, идет?
– Ты думаешь, что, если бы я играл по правилам, мы бы взяли его три года назад. За Джо.
Спорить тут было не о чем, но Орен был слишком хорошим другом, чтобы так сказать. Он лишь печально улыбнулся.
– Я все еще тоскую по нему.
– Ага. – Вик наклонился вперед и поставил локти на колени. Провел ладонями по лицу. – Я тоже.
– Помнишь, мы только что закончили академию. Настоящие салаги. Мы с Джо сидели в засаде. Самая холодная ночь в году, мы чуть яйца себе не отморозили. Ты решил удивить нас пиццей.
Вик подхватил рассказ.
– Я появился в служебной машине, и, разумеется, вся ваша засада полетела ко всем чертям. Джо не знал, что делать, всыпать мне за то, что я завалил вашу работу, или съесть пиццу, пока она не остыла. – Он покачал головой. – Вы мне этого так и не простили.
Джо и Орен вместе учились в полицейской академии и после окончания стали напарниками. Джо был рядом с Ореном, когда родились обе его дочери. Он сидел с Ореном, когда тот волновался за Грейс, у которой в груди образовалась киста и ей делали биопсию. Он ездил с ним во Флориду, когда умерла его мать. Орен плакал вместе с Джо, когда женщина, которую Джо любил, разорвала помолвку, разбив ему сердце.
Они абсолютно доверяли друг другу, готовы были поручиться друг за друга жизнью. Их дружеская связь была почти такой же крепкой, как братская связь между Джо и Виком.
Когда Джо убили, Орен взял на себя роль старшего брата по отношению к Вику. Позднее они стали напарниками, хотя оба понимали, что заполнить пустоту, оставшуюся после Джо, невозможно.
Почти минута прошла в молчании. Наконец Орен шлепнул себя по бедрам и встал.
– Если не возражаешь, я двину к дому.
– Конечно. Поблагодари Грейс за салат из ветчины и помидоров. После всех этих поганых сандвичей он пойдет как по маслу. Обними девочек.
– Уж прости, что тебе придется провести здесь субботу.
– Нормально. Я… – Он замолчал, вспомнив что-то, и взглянул на часы. – Какое сегодня число?
– Гм, одиннадцатое. А что?
– Да ничего. Совсем потерял счет дням. Ты лучше поторопись. А то Грейс рассердится.
– До завтра.
– Ага, увидимся. – Вик заложил руки за голову, приняв беспечный и скучающий вид.
Он подождал, пока не отъехала машина Орена, затем схватил ключи и тоже направился к выходу. Он сел в пикап и проехал мимо дома Ренни. Никаких признаков, что она дома. Невозможно догадаться, что она собирается делать вечером. Что, если его подвела интуиция? Если он ошибся и Лозадо сегодня навестит ее, Орен снимет с него голову.
Но он готов был поспорить, что прав.
Он успел к церкви за три минуты до начала. Он бегом добежал до дверей и едва успел усесться, как начали звонить колокола. Семь часов.
Покинув дом, откуда велось наблюдение, он рванул к ближайшему торговому центру, ворвался туда и отдался в руки продавца, который уже мечтал о конце своей бесконечной субботней смены.
– Совсем про все забыл, черт побери, только полчаса назад опомнился, – задыхаясь, объяснил Вик.
– Сижу, понимаете, смотрю игру с «Рейнджере», пивко попиваю, закусываю, и вдруг меня как ударило. – Он стукнул по лбу ладонью. – Бросил смотреть, и знаете что, «Рейнджере»-то как раз выигрывал.
Такое замысловатое вранье не принесло никакого результата, продавец только фыркнул. Необходимо приукрасить.
– Если я не пойду, матушка никогда меня не простит. У нее спину повело в четверг. Глотает она таблетки и все жалеет, что пропустит это дело. Ну, тут я и вылез, язык-то как помело, и говорю: «Не волнуйся, мам. Я схожу». Мне до смерти бы не хотелось нарушать обещание.
– Сколько у вас времени? Ага! У всех есть матушка. – Час.
– Ну, не знаю. Вы ужасно высокий. У нас редко бывают такие роста.
Вик вытащил кредитную карточку и пятидесятидолларовую банкноту.
– Уверен, вы сможете что-нибудь подобрать.
– Что ж, это даже интересно, – заметил продавец, пряча в карман банкноту.
С помощью портного, который что-то бормотал, делая пометки, они приодели Вика в соответствии с требованиями и даже нашли ему голубую рубашку и галстук в тон.
– Это называется «монохроматический вид», – объяснил продавец, который, как и Лозадо, видимо, решил, что ему требуется инструктаж в области моды.
Когда брюки подшили, а пиджак обузили в талии, Вик направился дальше и почистил свои сапоги. К счастью, сегодня он надел свою лучшую черную пару. Затем он отыскал мужской туалет, смочил волосы и причесал их пальцами. Бриться было некогда.
Теперь, сидя в церкви, он был уверен, никто не догадается, что его экипировали для этого события всего за шестьдесят минут.
Церемония началась с рассаживания матерей. Затем появились подружки невесты, облаченные в платья персикового цвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Орен засмеялся еще громче. – Что?
– Ну да. Ты никогда не замечал пятен пота на его портках? Это омерзительно. Так же, как и вот это. – Он вскочил с кресла, будто им выстрелили из пушки. Как в цирке. Тремя шагами подошел к противоположной стене и сорвал вывешенные Тинпеном фотографии.
Смяв их, он швырнул комок на пол.
– Давно пора кончать с этими подростковыми пристрастиями. У него разум пятнадцатилетнего извращенца. Он грубый, глупый и… – Орен смотрел на него, задумчиво нахмурясь. – Черт, – пробормотал Вик и снова сел в кресло.
Теперь Вик впал в обиженное молчание, уставившись на дом Ренни Ньютон. С утра она отправилась на пробежку по району. Орен рванул вниз и незаметно последовал за ней на машине.
Пробежав пять миль она вернулась, потная, тяжело дыша. По словам Орена, она ничего не делала, только бежала.
– Эта дамочка в хорошей форме, – добавил он. Больше она из дома не выходила. Наружный свет так падал на окна, что разглядеть происходящее в доме было почти невозможно. Когда стемнело, она опустила жалюзи.
Вик вздохнул.
– Ладно, может, я и зря подошел к Лозадо. Но вряд ли я его вспугнул. Он знал, что когда-нибудь я приду за ним. Я поклялся, что сделаю это.
Орен раздумывал несколько минут, потом сказал:
– Я думаю, Хоуэлла убил он.
– Согласен.
Вик прочитал окончательный отчет, как только он был закончен. Все очень старались, но место преступления оказалось стерильнее операционной. У них не было ни малейших оснований для обыска в квартире или машине Лозадо, а если бы и были, они все равно ничего бы не нашли. Вик знал это по опыту.
– Долбаный призрак, – сказал Вик. – Никаких следов не оставляет. Ничего. Как будто и воздух вокруг него не колышется.
– Мы прищучим его, Вик. Вик коротко кивнул.
– Но по правилам, – добавил Орен. Вик взглянул на него.
– Нет, ты уж договаривай. – Что?
– Сам знаешь, о чем ты думаешь.
– Не надо вкладывать свои мысли мне в голову, идет?
– Ты думаешь, что, если бы я играл по правилам, мы бы взяли его три года назад. За Джо.
Спорить тут было не о чем, но Орен был слишком хорошим другом, чтобы так сказать. Он лишь печально улыбнулся.
– Я все еще тоскую по нему.
– Ага. – Вик наклонился вперед и поставил локти на колени. Провел ладонями по лицу. – Я тоже.
– Помнишь, мы только что закончили академию. Настоящие салаги. Мы с Джо сидели в засаде. Самая холодная ночь в году, мы чуть яйца себе не отморозили. Ты решил удивить нас пиццей.
Вик подхватил рассказ.
– Я появился в служебной машине, и, разумеется, вся ваша засада полетела ко всем чертям. Джо не знал, что делать, всыпать мне за то, что я завалил вашу работу, или съесть пиццу, пока она не остыла. – Он покачал головой. – Вы мне этого так и не простили.
Джо и Орен вместе учились в полицейской академии и после окончания стали напарниками. Джо был рядом с Ореном, когда родились обе его дочери. Он сидел с Ореном, когда тот волновался за Грейс, у которой в груди образовалась киста и ей делали биопсию. Он ездил с ним во Флориду, когда умерла его мать. Орен плакал вместе с Джо, когда женщина, которую Джо любил, разорвала помолвку, разбив ему сердце.
Они абсолютно доверяли друг другу, готовы были поручиться друг за друга жизнью. Их дружеская связь была почти такой же крепкой, как братская связь между Джо и Виком.
Когда Джо убили, Орен взял на себя роль старшего брата по отношению к Вику. Позднее они стали напарниками, хотя оба понимали, что заполнить пустоту, оставшуюся после Джо, невозможно.
Почти минута прошла в молчании. Наконец Орен шлепнул себя по бедрам и встал.
– Если не возражаешь, я двину к дому.
– Конечно. Поблагодари Грейс за салат из ветчины и помидоров. После всех этих поганых сандвичей он пойдет как по маслу. Обними девочек.
– Уж прости, что тебе придется провести здесь субботу.
– Нормально. Я… – Он замолчал, вспомнив что-то, и взглянул на часы. – Какое сегодня число?
– Гм, одиннадцатое. А что?
– Да ничего. Совсем потерял счет дням. Ты лучше поторопись. А то Грейс рассердится.
– До завтра.
– Ага, увидимся. – Вик заложил руки за голову, приняв беспечный и скучающий вид.
Он подождал, пока не отъехала машина Орена, затем схватил ключи и тоже направился к выходу. Он сел в пикап и проехал мимо дома Ренни. Никаких признаков, что она дома. Невозможно догадаться, что она собирается делать вечером. Что, если его подвела интуиция? Если он ошибся и Лозадо сегодня навестит ее, Орен снимет с него голову.
Но он готов был поспорить, что прав.
Он успел к церкви за три минуты до начала. Он бегом добежал до дверей и едва успел усесться, как начали звонить колокола. Семь часов.
Покинув дом, откуда велось наблюдение, он рванул к ближайшему торговому центру, ворвался туда и отдался в руки продавца, который уже мечтал о конце своей бесконечной субботней смены.
– Совсем про все забыл, черт побери, только полчаса назад опомнился, – задыхаясь, объяснил Вик.
– Сижу, понимаете, смотрю игру с «Рейнджере», пивко попиваю, закусываю, и вдруг меня как ударило. – Он стукнул по лбу ладонью. – Бросил смотреть, и знаете что, «Рейнджере»-то как раз выигрывал.
Такое замысловатое вранье не принесло никакого результата, продавец только фыркнул. Необходимо приукрасить.
– Если я не пойду, матушка никогда меня не простит. У нее спину повело в четверг. Глотает она таблетки и все жалеет, что пропустит это дело. Ну, тут я и вылез, язык-то как помело, и говорю: «Не волнуйся, мам. Я схожу». Мне до смерти бы не хотелось нарушать обещание.
– Сколько у вас времени? Ага! У всех есть матушка. – Час.
– Ну, не знаю. Вы ужасно высокий. У нас редко бывают такие роста.
Вик вытащил кредитную карточку и пятидесятидолларовую банкноту.
– Уверен, вы сможете что-нибудь подобрать.
– Что ж, это даже интересно, – заметил продавец, пряча в карман банкноту.
С помощью портного, который что-то бормотал, делая пометки, они приодели Вика в соответствии с требованиями и даже нашли ему голубую рубашку и галстук в тон.
– Это называется «монохроматический вид», – объяснил продавец, который, как и Лозадо, видимо, решил, что ему требуется инструктаж в области моды.
Когда брюки подшили, а пиджак обузили в талии, Вик направился дальше и почистил свои сапоги. К счастью, сегодня он надел свою лучшую черную пару. Затем он отыскал мужской туалет, смочил волосы и причесал их пальцами. Бриться было некогда.
Теперь, сидя в церкви, он был уверен, никто не догадается, что его экипировали для этого события всего за шестьдесят минут.
Церемония началась с рассаживания матерей. Затем появились подружки невесты, облаченные в платья персикового цвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88