- Только откровенный лох стал бы сам нащупывать каналы сбыта в незнакомой и схваченной-перехваченной Европе. Тех парней, сдается мне, сгубила жадность. Я не жадный. Работы всем хватит.
- Да, Саша, - кивнул Кирпич. - Считай, тебе повезло. Я уважаю тех людей, которые мне тебя рекомендовали. Но, в конце концов, отвечать за все будешь сам, и в сбыт не суйся. Тут на нас и так злы, да и суетное это дело. О процентах договоримся отдельно. Будем работать?
- Будем работать вместе, - твердо сказал Саша и подумал, улыбаясь в душе: «А куда же тебе, Кирпич Семеныч, деваться? Некуда…»
- Тогда наливай. А на будущее тебе мой совет…
- Да, слушаю, - Саша, склонив голову на пол, наблюдал, как перехвативший у него графинчик официант мастерски, капля в каплю, разливает водку.
- Никогда к темному костюму в полоску не надевай галстук в рубчик. Договорились?
- Да, - улыбнулся Саша.
Ему стало ясно, что они и в самом деле обо всем договорились. Он уходил, чувствуя на себе тяжелый взгляд Кирпича. На выходе он кинул в поднос медведя все, что было у него в кармане - этой суммы ба-альшой компании хватило бы на неделю кутежа…
В церкви было прохладно и темно. Глаза после яркого солнца не сразу привыкли к слабому освещению, поэтому Оля, прежде чем войти, остановилась на пороге. Сладковато пахло ладаном и плавленым носком. Колеблющиеся огоньки свечей выхватывали из сумрака лики святых. От неровного, движущегося пламени лица на иконах казались живыми.
Оля неловко перекрестилась.
- Дочка, голову-то прикрыть надо, - услышала она за собой тихий, прямо какой-то шелестящий голос, и оглянулась.
Сзади никого не было. Оля решилась было пройти дальше, когда голосок вновь обнаружился:
- Ты косыночку купи, вон там, где свечки.
На этот раз Оля все-таки нашла хозяйку голоса - старушка, маленькая-маленькая, прямо бабулек-с-ноготок, улыбалась ей снизу вверх, указывая на высокий, освещенный лампадами прилавок. Там действительно продавались и свечи всех размеров, и иконки, и цепочки с крестами, и аккуратные темные и белые платочки.
- Спасибо, бабушка, - улыбнулась Оля. И сразу успокоилась, так здесь было спокойно и тихо, в этой маленькой церкви на Октябрьской.
С самого утра, как только Саша уехал, а уехал он еще затемно, сердце ее было не на месте. Сашка был таким спокойным, слишком спокойным, что это было вполне весомым поводом для страшной тревоги. Тревога не заставила себя ждать - едва за Сашей закрылась дверь, Оля начала психовать. Даже накапала валерьянки, но приторный ее вкус не успокоил - с таким же успехом она могла выпить простой воды.
Лишь здесь, в церкви, сердце отпустило. Неловко повязав платок - она выбрала инстинктивно белый, Оля купила три свечи, самые толстые.
Бабулек-с-ноготок одобрительно улыбнулась.
- Бабушка, за здоровье кому свечу поставить? - тихо спросила Оля.
- Это святому Пантелеймону, - охотно объяснила старушка. И, видя, что Оля колеблется, показала. - Вон видишь, он с ларцом в зеленой одежде, с красным плащом.
Оля сразу увидела нужного святого и, подойдя, снова перекрестилась, переложив все свечи в левую руку.
- За Сашино здоровье, - прошептала она, глядя с надеждой на Пантелеймона, который показался ей слишком молодым для выполнения столь важной миссии. Свечу она зажгла от одной из многочисленных свечек, догорающих у лика целителя.
Вторую свечку она поставила у распятия. Третью, чуть поколебавшись, решила зажечь у девы Марии с младенцем Иисусом на руках. У Иисуса было крохотное безмятежное личико. Он был бы самым обычным малышом, если бы не сияние вокруг курчавой головы.
- Господи, - попросила Оля, - сделай так, чтобы все было хорошо. Очень прошу тебя, господи!
Перед уходом она купила в церковной лавке молитвослов в изящном кожаном переплете. Маленькой старушке, которая собирала у алтаря догоревшие свечки, она отдала все деньги, которые остались у нее в кошельке.
Бабулек-с-ноготок изумленно охнула и перекрестила ее:
- Спасибо, дочка, дай бог тебе здоровья.
- До свидания, бабушка, - Оля поклонилась. И вновь перекрестилась. На этот раз у нее это получилось так естественно, что она даже сама удивилась.
33
Белов вернулся в Москву с чувством исполненного долга. В Шереметьеве его встретил Космос. Саша был рассеян и задумчив, машинально поздоровавшись, он замолчал, будто набрал в рот воды. Снедаемый любопытством Космос пытался всячески растормошить друга.
- Белый, ну что там, все на мази? - был его первый вопрос еще в аэропорту, но ответом было все то же молчание.
Кос попробовал подойти с другого боку, но уже в машине:
- Что, брат, неужели сорвалось? - тревожно спросил он, заглядывая другу в глаза. Тщетно. Сашино лицо осталось непроницаемо, как у восточного божка.
О сути переговоров Кос мог только догадываться, но он ждал отмашки: у Фары «под паром» томился драгоценный груз, суливший невиданные барыши. А Белый, скотина, молчал как партизан. Ну, не иголки же ему под ногти засовывать, чтоб раскололся! А еще друг называется! Космос обиделся и вторую половину пути до самого офиса тоже молчал. Дулся, как мышь на крупу.
Так они и проследовали в директорский кабинет: Саша с невозмутимым лицом и Космос, что-то рассерженно бормотавший себе под нос.
- Ну что, Белый? - снова не выдержал Кос.
Ну, не мог он так долго томиться в мучительной неизвестности и все тут!
- Выпьем? - наконец прорезался голос у Белова.
- Водки или шампанского? - по ответу хитрый Кос надеялся определить, как там оно: на щите или под щитом.
Но Белый, гад, и здесь вывернулся:
- Шнапсу. - Он достал из кейса плоскую красивую бутылку. И разлил по рюмкам.
Они чокнулись и выпили. Шнапс отдавал чем-то отдаленно знакомым.
- На самогон похож, - определил Саша.
Он включил радио. Там передавали танцевальную музыку. Что-то ненавязчивое и ритмичное.
- Ну, Сань! - взмолился Космос.
- Кос, скажи… - Саша вопросительно склонил голову.
- Я-то скажу!.. - взорвался Космос.
Саша властным жестом остановил его.
- Ты скажи, у тебя какой кошелек?
- Чего? - Космос остолбенел.
Он решительно не понимал, куда клонит Белый. Крыша у него в загранице съехала, что ли?
- Нет, ты покажи, покажи свой кошелек, - настаивал Белый.
- Да пожалуйста! - Космос вытащил пухленький бумажник и кинул его на стол. - Нравится? - как можно ядовитее поинтересовался он.
- Не-а, - помотал Саша головой. - Кос, а ты мой чемодан заметил?
- Его трудно не заметить! - загоготал, несмотря на нервное состояние духа, Космос. Чемодан у Саши, действительно, впечатляет. Не чемодан - сундук на колесах. «Чтобы костюмы не мялись», - объяснял Саша еще перед поездкой, когда они с огромным трудом втиснули сундук в багажник машины.
- Так вот, Кос, - Саша назидательно поднял вверх указательный палец, - теперь нам будут нужны именно такие кошельки!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
- Да, Саша, - кивнул Кирпич. - Считай, тебе повезло. Я уважаю тех людей, которые мне тебя рекомендовали. Но, в конце концов, отвечать за все будешь сам, и в сбыт не суйся. Тут на нас и так злы, да и суетное это дело. О процентах договоримся отдельно. Будем работать?
- Будем работать вместе, - твердо сказал Саша и подумал, улыбаясь в душе: «А куда же тебе, Кирпич Семеныч, деваться? Некуда…»
- Тогда наливай. А на будущее тебе мой совет…
- Да, слушаю, - Саша, склонив голову на пол, наблюдал, как перехвативший у него графинчик официант мастерски, капля в каплю, разливает водку.
- Никогда к темному костюму в полоску не надевай галстук в рубчик. Договорились?
- Да, - улыбнулся Саша.
Ему стало ясно, что они и в самом деле обо всем договорились. Он уходил, чувствуя на себе тяжелый взгляд Кирпича. На выходе он кинул в поднос медведя все, что было у него в кармане - этой суммы ба-альшой компании хватило бы на неделю кутежа…
В церкви было прохладно и темно. Глаза после яркого солнца не сразу привыкли к слабому освещению, поэтому Оля, прежде чем войти, остановилась на пороге. Сладковато пахло ладаном и плавленым носком. Колеблющиеся огоньки свечей выхватывали из сумрака лики святых. От неровного, движущегося пламени лица на иконах казались живыми.
Оля неловко перекрестилась.
- Дочка, голову-то прикрыть надо, - услышала она за собой тихий, прямо какой-то шелестящий голос, и оглянулась.
Сзади никого не было. Оля решилась было пройти дальше, когда голосок вновь обнаружился:
- Ты косыночку купи, вон там, где свечки.
На этот раз Оля все-таки нашла хозяйку голоса - старушка, маленькая-маленькая, прямо бабулек-с-ноготок, улыбалась ей снизу вверх, указывая на высокий, освещенный лампадами прилавок. Там действительно продавались и свечи всех размеров, и иконки, и цепочки с крестами, и аккуратные темные и белые платочки.
- Спасибо, бабушка, - улыбнулась Оля. И сразу успокоилась, так здесь было спокойно и тихо, в этой маленькой церкви на Октябрьской.
С самого утра, как только Саша уехал, а уехал он еще затемно, сердце ее было не на месте. Сашка был таким спокойным, слишком спокойным, что это было вполне весомым поводом для страшной тревоги. Тревога не заставила себя ждать - едва за Сашей закрылась дверь, Оля начала психовать. Даже накапала валерьянки, но приторный ее вкус не успокоил - с таким же успехом она могла выпить простой воды.
Лишь здесь, в церкви, сердце отпустило. Неловко повязав платок - она выбрала инстинктивно белый, Оля купила три свечи, самые толстые.
Бабулек-с-ноготок одобрительно улыбнулась.
- Бабушка, за здоровье кому свечу поставить? - тихо спросила Оля.
- Это святому Пантелеймону, - охотно объяснила старушка. И, видя, что Оля колеблется, показала. - Вон видишь, он с ларцом в зеленой одежде, с красным плащом.
Оля сразу увидела нужного святого и, подойдя, снова перекрестилась, переложив все свечи в левую руку.
- За Сашино здоровье, - прошептала она, глядя с надеждой на Пантелеймона, который показался ей слишком молодым для выполнения столь важной миссии. Свечу она зажгла от одной из многочисленных свечек, догорающих у лика целителя.
Вторую свечку она поставила у распятия. Третью, чуть поколебавшись, решила зажечь у девы Марии с младенцем Иисусом на руках. У Иисуса было крохотное безмятежное личико. Он был бы самым обычным малышом, если бы не сияние вокруг курчавой головы.
- Господи, - попросила Оля, - сделай так, чтобы все было хорошо. Очень прошу тебя, господи!
Перед уходом она купила в церковной лавке молитвослов в изящном кожаном переплете. Маленькой старушке, которая собирала у алтаря догоревшие свечки, она отдала все деньги, которые остались у нее в кошельке.
Бабулек-с-ноготок изумленно охнула и перекрестила ее:
- Спасибо, дочка, дай бог тебе здоровья.
- До свидания, бабушка, - Оля поклонилась. И вновь перекрестилась. На этот раз у нее это получилось так естественно, что она даже сама удивилась.
33
Белов вернулся в Москву с чувством исполненного долга. В Шереметьеве его встретил Космос. Саша был рассеян и задумчив, машинально поздоровавшись, он замолчал, будто набрал в рот воды. Снедаемый любопытством Космос пытался всячески растормошить друга.
- Белый, ну что там, все на мази? - был его первый вопрос еще в аэропорту, но ответом было все то же молчание.
Кос попробовал подойти с другого боку, но уже в машине:
- Что, брат, неужели сорвалось? - тревожно спросил он, заглядывая другу в глаза. Тщетно. Сашино лицо осталось непроницаемо, как у восточного божка.
О сути переговоров Кос мог только догадываться, но он ждал отмашки: у Фары «под паром» томился драгоценный груз, суливший невиданные барыши. А Белый, скотина, молчал как партизан. Ну, не иголки же ему под ногти засовывать, чтоб раскололся! А еще друг называется! Космос обиделся и вторую половину пути до самого офиса тоже молчал. Дулся, как мышь на крупу.
Так они и проследовали в директорский кабинет: Саша с невозмутимым лицом и Космос, что-то рассерженно бормотавший себе под нос.
- Ну что, Белый? - снова не выдержал Кос.
Ну, не мог он так долго томиться в мучительной неизвестности и все тут!
- Выпьем? - наконец прорезался голос у Белова.
- Водки или шампанского? - по ответу хитрый Кос надеялся определить, как там оно: на щите или под щитом.
Но Белый, гад, и здесь вывернулся:
- Шнапсу. - Он достал из кейса плоскую красивую бутылку. И разлил по рюмкам.
Они чокнулись и выпили. Шнапс отдавал чем-то отдаленно знакомым.
- На самогон похож, - определил Саша.
Он включил радио. Там передавали танцевальную музыку. Что-то ненавязчивое и ритмичное.
- Ну, Сань! - взмолился Космос.
- Кос, скажи… - Саша вопросительно склонил голову.
- Я-то скажу!.. - взорвался Космос.
Саша властным жестом остановил его.
- Ты скажи, у тебя какой кошелек?
- Чего? - Космос остолбенел.
Он решительно не понимал, куда клонит Белый. Крыша у него в загранице съехала, что ли?
- Нет, ты покажи, покажи свой кошелек, - настаивал Белый.
- Да пожалуйста! - Космос вытащил пухленький бумажник и кинул его на стол. - Нравится? - как можно ядовитее поинтересовался он.
- Не-а, - помотал Саша головой. - Кос, а ты мой чемодан заметил?
- Его трудно не заметить! - загоготал, несмотря на нервное состояние духа, Космос. Чемодан у Саши, действительно, впечатляет. Не чемодан - сундук на колесах. «Чтобы костюмы не мялись», - объяснял Саша еще перед поездкой, когда они с огромным трудом втиснули сундук в багажник машины.
- Так вот, Кос, - Саша назидательно поднял вверх указательный палец, - теперь нам будут нужны именно такие кошельки!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46