– Ни в одном из них я не могла найти фразу или даже слово, которые были бы тревожными сами по себе. Я это знаю, так как тщательно анализировала их снова и снова. Поверьте, я вовсе не страдаю избытком воображения. И все же я не могу читать письма Дайаны, не испытывая страха. Я вижу на бумаге между написанными черными чернилами строчками чьи-то лица – неясные, жуткие и гротескные, – которые постоянно меняются. Иногда они… как бы это описать… становятся плоскими круглыми дисками, лишенными определенных черт, но с живыми глазами, а иногда в них появляются искаженные человеческие черты, по лица всегда остаются незавершенными – иначе они бы выглядели совсем ужасно. И они постоянно двигаются – плавают взад-вперед, словно… – вздрогнув, она прижала руки к глазам, и большой огненный опал на золотом браслете у нее на запястье на миг ярко вспыхнул, – словно лица утопленников, которых течение месяцами переносит с места на место.
Джойс Уиппл больше не беспокоило, какой эффект производит ее повествование на мистера Рикардо. Она почти забыла о его присутствии. Хотя ее глаза передвигались от стола, за которым играли в бридж, к группе беседующих гостей, они практически ничего не видели. Она в сотый раз описывала пережитый ею странный опыт для самой себя, в надежде, что какое-то случайное слово поможет объяснить его.
– И я боюсь, – тихо закончила Джойс, – что рано или поздно увижу эти жестокие мертвые лица целиком и полностью.
– По-вашему, это лица людей, которые угрожают Дайане Тэсборо? – осторожно спросил мистер Рикардо, опасаясь нарушить ход ее мыслей.
– Не только угрожают, – отозвалась Джойс, – но и причиняют ей вред, который, возможно, уже слишком поздно исправить. Конечно, все это звучит средневековой чушью, но мне кажется, что какие-то злые силы борются в темноте за ее душу и что, хотя сама она об этом не знает, правда каким-то непостижимым образом открылась мне. – Девушка в отчаянии всплеснула руками. – Но как только я пытаюсь облечь мои страхи в слова, они распадаются на мелкие кусочки, слишком неуловимые, чтобы означать что-то для кого-либо, кроме меня.
– Нет, – возразил мистер Рикардо, гордившийся тем, что, как истинный гражданин мира, обладает достаточно широким кругозором. Множество странных явлений – например, в области интуиции – наука была не в состоянии объяснить, однако только глупцы могли их высмеивать. – я никогда не говорил, что оболочка Вселенной не может треснуть для кого-то из нас и пропустить луч света – возможно, вводящий в заблуждение, а возможно, ведущий к истине.
Ему казалось, что никто не заслужил подобного намека на откровение больше этой девушки с тонким чувствительным лицом и серыми глазами, которым длинные шелковистые ресницы придавали чуть заметный оттенок тайны.
– В конце концов, – добавил мистер Рикардо, – кто из нас достаточно осведомлен, чтобы отрицать возможность подобных сообщений и предупреждений?
– Повторяющихся предупреждений! – подхватила Джойс. – Если я откладываю письма, а через некоторое время читаю их снова, то вижу те же самые ужасные лица, плавающие в воде.
Мистер Рикардо начал собирать обрывки воспоминаний о Дайане Тэсборо, покуда не смог более-менее четко представить ее себе. Дайана была высокой хорошенькой девушкой с очень светлыми золотистыми волосами, трепетавшая веками и поджимавшая губы при каждом произносимом ею слове, будто оно было бесценным перлом.
– Мисс Тэсборо всегда выглядела немного отчужденной, – заметил мистер Рикардо.
– Да, я понимаю, что вы имеете в виду, – кивнула Джойс. – Но дело не в том, что Дайана жила какой-то тайной жизнью. Просто она была сама себе хозяйкой в куда большей степени, чем ее друзья. Дайана – последнее существо в мире, за чью душу и тело силы зла могли бы сражаться во мраке.
Движение среди гостей отвлекло мистера Рикардо. Было уже поздно. За одним из столиков для бриджа игра подошла к концу.
– Но что могу сделать я? – осведомился он, будучи практичным человеком.
– Вы будете по соседству с Шато-Сювлак в сентябре?
– Да.
– А Дайана всегда устраивает прием во время сбора урожая.
Мистер Рикардо улыбнулся. Приемы Дайаны славились во всей Жиронде. В течение десяти ночей окна старого розового шато шестнадцатого столетия сверкали огнями до рассвета. На широкой каменной террасе танцевала молодежь, а музыка и смех разносились так далеко по реке, что их слышали матросы, ожидающие прилива в своих габарах. Гости отходили ко сну – возможно, за исключением самого первого дня – лишь перед восходом солнца, но уже около полудня их можно было видеть собирающими виноград в ярких костюмах, похожих на кордебалет из оперетты, действие которой происходит на французском винограднике.
– Да, прием, безусловно, состоится, – согласился мистер Рикардо.
– Тогда вы должны понять, что я от вас хочу. – Джойс устремила на него умоляющий взгляд. – Конечно, я не имею права принуждать вас. Но я знаю, как вы добры, – быстро добавила она, увидев, что бедняга вздрогнул. – Я хочу, чтобы вы проводили как можно больше времени в Шато-Сювлак. Конечно, вас с радостью там примут… – Ей и в голову не приходила нелепая идея, будто он может оказаться нежеланным гостем. – Вы будете наблюдать, выясните, что происходит с Дайаной – представляет ли для нее опасность кто-либо из окружающих – и тогда…
– И тогда я, конечно, обо всем напишу вам, – закончил мистер Рикардо таким бодрым голосом, словно налагаемые на него обязанности были сплошным удовольствием.
– Нет, – поколебавшись, ответила Джойс. – Конечно, я бы очень хотела получать от вас весточки – и не только о Дайане, – но я не знаю, где я буду в конце сентября. Нет, я хочу, чтобы вы, выяснив, что не так, сразу же положили этому конец.
На лице мистера Рикардо отразилось беспокойство. Несмотря на свои педантичные привычки, в душе он был романтиком. Для него не было большей радости, чем сыграть роль Господа Бога в течение пяти минут, дабы молодые люди, блуждающие в темноте, могли уверенно шагать при ярком свете. Но романтика должна была оставаться благоразумной, даже если она принимала облик столь привлекательной юной леди, как Джойс Уиппл. То, что она предлагала, было работой для героя, а не для пожилого джентльмена, удалившегося на покой с Минсинг-лейн. Покуда он перебирал в уме имена более подходящих кандидатов, ему пришла в голову блестящая мысль.
– Ну конечно! – воскликнул мистер Рикардо. – Ведь Дайана Тэсборо помолвлена с превосходным молодым человеком! Он служил в Министерстве иностранных дел, и перешел оттуда в Сити, так как не хотел быть бедным мужем богатой жены. – Память мистера Рикардо заработала с удвоенной силой, когда он увидел открывающийся перед ним путь к спасению – пролив между Сциллой отказа от предложения и Харибдой возможной неудачи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Джойс Уиппл больше не беспокоило, какой эффект производит ее повествование на мистера Рикардо. Она почти забыла о его присутствии. Хотя ее глаза передвигались от стола, за которым играли в бридж, к группе беседующих гостей, они практически ничего не видели. Она в сотый раз описывала пережитый ею странный опыт для самой себя, в надежде, что какое-то случайное слово поможет объяснить его.
– И я боюсь, – тихо закончила Джойс, – что рано или поздно увижу эти жестокие мертвые лица целиком и полностью.
– По-вашему, это лица людей, которые угрожают Дайане Тэсборо? – осторожно спросил мистер Рикардо, опасаясь нарушить ход ее мыслей.
– Не только угрожают, – отозвалась Джойс, – но и причиняют ей вред, который, возможно, уже слишком поздно исправить. Конечно, все это звучит средневековой чушью, но мне кажется, что какие-то злые силы борются в темноте за ее душу и что, хотя сама она об этом не знает, правда каким-то непостижимым образом открылась мне. – Девушка в отчаянии всплеснула руками. – Но как только я пытаюсь облечь мои страхи в слова, они распадаются на мелкие кусочки, слишком неуловимые, чтобы означать что-то для кого-либо, кроме меня.
– Нет, – возразил мистер Рикардо, гордившийся тем, что, как истинный гражданин мира, обладает достаточно широким кругозором. Множество странных явлений – например, в области интуиции – наука была не в состоянии объяснить, однако только глупцы могли их высмеивать. – я никогда не говорил, что оболочка Вселенной не может треснуть для кого-то из нас и пропустить луч света – возможно, вводящий в заблуждение, а возможно, ведущий к истине.
Ему казалось, что никто не заслужил подобного намека на откровение больше этой девушки с тонким чувствительным лицом и серыми глазами, которым длинные шелковистые ресницы придавали чуть заметный оттенок тайны.
– В конце концов, – добавил мистер Рикардо, – кто из нас достаточно осведомлен, чтобы отрицать возможность подобных сообщений и предупреждений?
– Повторяющихся предупреждений! – подхватила Джойс. – Если я откладываю письма, а через некоторое время читаю их снова, то вижу те же самые ужасные лица, плавающие в воде.
Мистер Рикардо начал собирать обрывки воспоминаний о Дайане Тэсборо, покуда не смог более-менее четко представить ее себе. Дайана была высокой хорошенькой девушкой с очень светлыми золотистыми волосами, трепетавшая веками и поджимавшая губы при каждом произносимом ею слове, будто оно было бесценным перлом.
– Мисс Тэсборо всегда выглядела немного отчужденной, – заметил мистер Рикардо.
– Да, я понимаю, что вы имеете в виду, – кивнула Джойс. – Но дело не в том, что Дайана жила какой-то тайной жизнью. Просто она была сама себе хозяйкой в куда большей степени, чем ее друзья. Дайана – последнее существо в мире, за чью душу и тело силы зла могли бы сражаться во мраке.
Движение среди гостей отвлекло мистера Рикардо. Было уже поздно. За одним из столиков для бриджа игра подошла к концу.
– Но что могу сделать я? – осведомился он, будучи практичным человеком.
– Вы будете по соседству с Шато-Сювлак в сентябре?
– Да.
– А Дайана всегда устраивает прием во время сбора урожая.
Мистер Рикардо улыбнулся. Приемы Дайаны славились во всей Жиронде. В течение десяти ночей окна старого розового шато шестнадцатого столетия сверкали огнями до рассвета. На широкой каменной террасе танцевала молодежь, а музыка и смех разносились так далеко по реке, что их слышали матросы, ожидающие прилива в своих габарах. Гости отходили ко сну – возможно, за исключением самого первого дня – лишь перед восходом солнца, но уже около полудня их можно было видеть собирающими виноград в ярких костюмах, похожих на кордебалет из оперетты, действие которой происходит на французском винограднике.
– Да, прием, безусловно, состоится, – согласился мистер Рикардо.
– Тогда вы должны понять, что я от вас хочу. – Джойс устремила на него умоляющий взгляд. – Конечно, я не имею права принуждать вас. Но я знаю, как вы добры, – быстро добавила она, увидев, что бедняга вздрогнул. – Я хочу, чтобы вы проводили как можно больше времени в Шато-Сювлак. Конечно, вас с радостью там примут… – Ей и в голову не приходила нелепая идея, будто он может оказаться нежеланным гостем. – Вы будете наблюдать, выясните, что происходит с Дайаной – представляет ли для нее опасность кто-либо из окружающих – и тогда…
– И тогда я, конечно, обо всем напишу вам, – закончил мистер Рикардо таким бодрым голосом, словно налагаемые на него обязанности были сплошным удовольствием.
– Нет, – поколебавшись, ответила Джойс. – Конечно, я бы очень хотела получать от вас весточки – и не только о Дайане, – но я не знаю, где я буду в конце сентября. Нет, я хочу, чтобы вы, выяснив, что не так, сразу же положили этому конец.
На лице мистера Рикардо отразилось беспокойство. Несмотря на свои педантичные привычки, в душе он был романтиком. Для него не было большей радости, чем сыграть роль Господа Бога в течение пяти минут, дабы молодые люди, блуждающие в темноте, могли уверенно шагать при ярком свете. Но романтика должна была оставаться благоразумной, даже если она принимала облик столь привлекательной юной леди, как Джойс Уиппл. То, что она предлагала, было работой для героя, а не для пожилого джентльмена, удалившегося на покой с Минсинг-лейн. Покуда он перебирал в уме имена более подходящих кандидатов, ему пришла в голову блестящая мысль.
– Ну конечно! – воскликнул мистер Рикардо. – Ведь Дайана Тэсборо помолвлена с превосходным молодым человеком! Он служил в Министерстве иностранных дел, и перешел оттуда в Сити, так как не хотел быть бедным мужем богатой жены. – Память мистера Рикардо заработала с удвоенной силой, когда он увидел открывающийся перед ним путь к спасению – пролив между Сциллой отказа от предложения и Харибдой возможной неудачи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71