однорукий инвалид, которому за пятьдесят и который целыми днями строчит письма о шоколаде, склонил к сожительству девушку, которой нет и двадцати одного года.
— Если ты в самом деле хочешь пойти, — сказала она, — ступай. Но будь осторожен. Пожалуйста, будь осторожен.
— Он так опасен?
— Это дьявол во плоти, — сказала она.
3
Я отпросился на день с работы и поехал на машине к озеру, но чуть не повернул обратно, когда увидел размеры парка, серебристые березы, плакучие ивы и огромный зеленый каскад лужайки перед колоннадой портика. Сонная борзая разлеглась, как геральдическая эмблема. Я почувствовал, что мне полагалось бы зайти с черного хода.
Когда я позвонил, дверь отворил человек в белой куртке.
— Можно видеть доктора Фишера? — спросил я.
— Ваша фамилия? — грубо осведомился он. Я сразу понял, что это англичанин.
— Мистер Джонс.
Он провел меня наверх по нескольким ступенькам то ли в коридор, то ли в прихожую — там стояли два дивана, несколько кресел и висела большая люстра. Один из диванов занимала пожилая дама в голубом платье, с голубыми волосами и множеством золотых колец. Человек в белой куртке исчез.
Мы с ней взглянули друг на друга, потом я осмотрел комнату и подумал об источнике всего этого богатства — о «Букете Зуболюба». Прихожая могла быть приемной очень дорогого зубного врача, а мы оба, сидевшие здесь, — пациентами. Немного погодя дама произнесла по-английски с легким американским акцентом:
— Он такой занятой человек, правда? Ему приходится заставлять дожидаться даже друзей. Я — миссис Монтгомери.
— Моя фамилия Джонс.
— Кажется, я не встречала вас на его приемах.
— Нет.
— Конечно, иногда приходится пропускать их и мне. Не всегда же тут бываешь. Верно? Не всегда.
Вероятно, не всегда.
— Вы, конечно, знаете Ричарда Дина?
— Я с ним не знаком. Но читал о нем в газетах.
Она захихикала.
— А вы злой, сразу видно. А генерала Крюгера вы знаете?
— Нет.
— Но вы должны знать мистера Кипса? — спросила она даже с оттенком тревоги и недоверия.
— О нем я слышал. Кажется, он консультант по налогам?
— Нет, нет. Это мосье Бельмон. Как странно, что вы не знаете мистера Кипса.
Я понял, что от меня ждут какого-то объяснения, и сказал:
— Я друг его дочери.
— Но мистер Кипс не женат.
— Я говорю о дочери доктора Фишера.
— А! — сказала она. — Никогда ее не видела. Она держится особняком. На вечерах у доктора Фишера не бывает. А жаль. Нам всем хотелось поближе с ней познакомиться.
Человек в белой куртке вернулся и произнес тоном, который показался мне довольно наглым:
— Мадам, доктор Фишер немного температурит и сожалеет, что не может вас принять.
— Спросите у него, не нужно ли ему чего-нибудь, я сейчас же схожу и достану. Хорошего винограда?
— У доктора Фишера есть хороший виноград.
— Я это сказала к примеру. Спросите, не могу ли я чем-нибудь ему помочь, все равно чем.
Раздался звонок у входной двери, и слуга, не удостоив даму ответом, пошел открывать. Он снова поднялся по ступенькам в переднюю в сопровождении тощего старика в темном костюме, который шел, согнувшись чуть ли не вдвое. Голова у него была вытянута вперед, и мне показалось, что она очень напоминает семерку. Согнутую левую руку он прижимал к бедру, чем еще больше напоминал эту цифру.
— Он простудился, — сказала миссис Монтгомери, — и не может нас принять.
— Мистеру Кипсу назначен прием, — отозвался слуга и, больше не обращая на нее внимания, повел старика вверх по мраморной лестнице.
Я крикнул ему вдогонку:
— Передайте доктору Фишеру, что у меня к нему поручение от его дочери!
— Температурит! — воскликнула миссис Монтгомери. — Вот уж не верьте. Они пошли вовсе не в спальню. Они пошли в кабинет. Но вы, конечно, знаете расположение комнат.
— Я здесь впервые.
— Ах так. Теперь понятно — вы не из наших.
— Я живу с его дочерью.
— В самом деле? — сказала она. — Как интересно и как откровенно. Я слышала, она — хорошенькая девушка. Но я никогда ее не видела. Я ведь уже говорила, что она не любит общества. — Миссис Монтгомери подняла руку, чтобы поправить прическу, звякнув золотым браслетом. — Знаете, на мне лежит большая ответственность. Когда доктор Фишер устраивает приемы, приходится быть за хозяйку. Я единственная женщина, которую он теперь приглашает. Это, конечно, большая честь, но в то же время… Генерал Крюгер обычно выбирает вино… Когда бывает вино, — загадочно добавила она. — Генерал большой знаток вин.
— Разве там, на ужинах, вино подают не всегда? — спросил я.
Она молча на меня посмотрела, словно я задал дерзкий вопрос. Потом немного смягчилась.
— У доктора Фишера, — сказала она, — замечательное чувство юмора. Как странно, что он ни разу не пригласил вас на один из своих ужинов, но, может быть, при таких обстоятельствах это было бы не совсем удобно. У нас очень тесная компания, — добавила она. — Мы все хорошо друг друга знаем и все так любим, просто обожаем доктора Фишера. Но вы, конечно, знакомы хотя бы с мсье Бельмоном — мсье Анри Бельмоном? Он может решить любую налоговую проблему.
— У меня нет налоговых проблем, — признался я.
Сидя на другом диване под большой хрустальной люстрой, я понял, что сказал что-то не совсем приличное. Миссис Монтгомери, явно шокированная моим признанием, отвела глаза.
Несмотря на скромный титул моего отца, обеспечивший ему на время местечко в справочнике «Кто есть кто», я почувствовал себя в обществе миссис Монтгомери парией, а тут еще, к моему вящему стыду, слуга, сбегая с лестницы и не удостаивая меня даже взглядом, объявил:
— Доктор Фишер примет мистера Джонса в четверг, в пять часов, — и удалился в потайные просторы большого дома, который — странно подумать — был еще недавно обиталищем Анны-Луизы.
— Что ж, мистер Джонс, — ведь вас так зовут? Приятно было познакомиться. Я немножко задержусь: хочу узнать у мистера Кипса, как здоровье нашего друга. Мы обязаны заботиться об этом милейшем человеке.
Лишь позднее я сообразил, что встретил первых двух жаб.
4
— Перестань, — советовала мне Анна-Луиза. — Ничем ты ему не обязан. Ты ведь не из этих жаб. Он отлично знает, где я теперь нахожусь.
— Он знает, что ты находишься у какого-то Джонса — вот и все.
— Если захочет, он легко может выяснить твое имя, профессию, место работы и все подробности. Ты же постоянно проживающий здесь иностранец. Ему надо только справиться.
— Это сведения секретные.
— Не думай, что для моего отца существуют какие-либо секреты. Наверно, и в полиции у него есть своя жаба.
— По-твоему, он вроде нашего господа бога — да исполнится воля его на земле, как и на небесах.
— Вроде этого.
— Ты разжигаешь мое любопытство.
— Ладно, встречайся с ним, если уж тебе неймется, — бросила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
— Если ты в самом деле хочешь пойти, — сказала она, — ступай. Но будь осторожен. Пожалуйста, будь осторожен.
— Он так опасен?
— Это дьявол во плоти, — сказала она.
3
Я отпросился на день с работы и поехал на машине к озеру, но чуть не повернул обратно, когда увидел размеры парка, серебристые березы, плакучие ивы и огромный зеленый каскад лужайки перед колоннадой портика. Сонная борзая разлеглась, как геральдическая эмблема. Я почувствовал, что мне полагалось бы зайти с черного хода.
Когда я позвонил, дверь отворил человек в белой куртке.
— Можно видеть доктора Фишера? — спросил я.
— Ваша фамилия? — грубо осведомился он. Я сразу понял, что это англичанин.
— Мистер Джонс.
Он провел меня наверх по нескольким ступенькам то ли в коридор, то ли в прихожую — там стояли два дивана, несколько кресел и висела большая люстра. Один из диванов занимала пожилая дама в голубом платье, с голубыми волосами и множеством золотых колец. Человек в белой куртке исчез.
Мы с ней взглянули друг на друга, потом я осмотрел комнату и подумал об источнике всего этого богатства — о «Букете Зуболюба». Прихожая могла быть приемной очень дорогого зубного врача, а мы оба, сидевшие здесь, — пациентами. Немного погодя дама произнесла по-английски с легким американским акцентом:
— Он такой занятой человек, правда? Ему приходится заставлять дожидаться даже друзей. Я — миссис Монтгомери.
— Моя фамилия Джонс.
— Кажется, я не встречала вас на его приемах.
— Нет.
— Конечно, иногда приходится пропускать их и мне. Не всегда же тут бываешь. Верно? Не всегда.
Вероятно, не всегда.
— Вы, конечно, знаете Ричарда Дина?
— Я с ним не знаком. Но читал о нем в газетах.
Она захихикала.
— А вы злой, сразу видно. А генерала Крюгера вы знаете?
— Нет.
— Но вы должны знать мистера Кипса? — спросила она даже с оттенком тревоги и недоверия.
— О нем я слышал. Кажется, он консультант по налогам?
— Нет, нет. Это мосье Бельмон. Как странно, что вы не знаете мистера Кипса.
Я понял, что от меня ждут какого-то объяснения, и сказал:
— Я друг его дочери.
— Но мистер Кипс не женат.
— Я говорю о дочери доктора Фишера.
— А! — сказала она. — Никогда ее не видела. Она держится особняком. На вечерах у доктора Фишера не бывает. А жаль. Нам всем хотелось поближе с ней познакомиться.
Человек в белой куртке вернулся и произнес тоном, который показался мне довольно наглым:
— Мадам, доктор Фишер немного температурит и сожалеет, что не может вас принять.
— Спросите у него, не нужно ли ему чего-нибудь, я сейчас же схожу и достану. Хорошего винограда?
— У доктора Фишера есть хороший виноград.
— Я это сказала к примеру. Спросите, не могу ли я чем-нибудь ему помочь, все равно чем.
Раздался звонок у входной двери, и слуга, не удостоив даму ответом, пошел открывать. Он снова поднялся по ступенькам в переднюю в сопровождении тощего старика в темном костюме, который шел, согнувшись чуть ли не вдвое. Голова у него была вытянута вперед, и мне показалось, что она очень напоминает семерку. Согнутую левую руку он прижимал к бедру, чем еще больше напоминал эту цифру.
— Он простудился, — сказала миссис Монтгомери, — и не может нас принять.
— Мистеру Кипсу назначен прием, — отозвался слуга и, больше не обращая на нее внимания, повел старика вверх по мраморной лестнице.
Я крикнул ему вдогонку:
— Передайте доктору Фишеру, что у меня к нему поручение от его дочери!
— Температурит! — воскликнула миссис Монтгомери. — Вот уж не верьте. Они пошли вовсе не в спальню. Они пошли в кабинет. Но вы, конечно, знаете расположение комнат.
— Я здесь впервые.
— Ах так. Теперь понятно — вы не из наших.
— Я живу с его дочерью.
— В самом деле? — сказала она. — Как интересно и как откровенно. Я слышала, она — хорошенькая девушка. Но я никогда ее не видела. Я ведь уже говорила, что она не любит общества. — Миссис Монтгомери подняла руку, чтобы поправить прическу, звякнув золотым браслетом. — Знаете, на мне лежит большая ответственность. Когда доктор Фишер устраивает приемы, приходится быть за хозяйку. Я единственная женщина, которую он теперь приглашает. Это, конечно, большая честь, но в то же время… Генерал Крюгер обычно выбирает вино… Когда бывает вино, — загадочно добавила она. — Генерал большой знаток вин.
— Разве там, на ужинах, вино подают не всегда? — спросил я.
Она молча на меня посмотрела, словно я задал дерзкий вопрос. Потом немного смягчилась.
— У доктора Фишера, — сказала она, — замечательное чувство юмора. Как странно, что он ни разу не пригласил вас на один из своих ужинов, но, может быть, при таких обстоятельствах это было бы не совсем удобно. У нас очень тесная компания, — добавила она. — Мы все хорошо друг друга знаем и все так любим, просто обожаем доктора Фишера. Но вы, конечно, знакомы хотя бы с мсье Бельмоном — мсье Анри Бельмоном? Он может решить любую налоговую проблему.
— У меня нет налоговых проблем, — признался я.
Сидя на другом диване под большой хрустальной люстрой, я понял, что сказал что-то не совсем приличное. Миссис Монтгомери, явно шокированная моим признанием, отвела глаза.
Несмотря на скромный титул моего отца, обеспечивший ему на время местечко в справочнике «Кто есть кто», я почувствовал себя в обществе миссис Монтгомери парией, а тут еще, к моему вящему стыду, слуга, сбегая с лестницы и не удостаивая меня даже взглядом, объявил:
— Доктор Фишер примет мистера Джонса в четверг, в пять часов, — и удалился в потайные просторы большого дома, который — странно подумать — был еще недавно обиталищем Анны-Луизы.
— Что ж, мистер Джонс, — ведь вас так зовут? Приятно было познакомиться. Я немножко задержусь: хочу узнать у мистера Кипса, как здоровье нашего друга. Мы обязаны заботиться об этом милейшем человеке.
Лишь позднее я сообразил, что встретил первых двух жаб.
4
— Перестань, — советовала мне Анна-Луиза. — Ничем ты ему не обязан. Ты ведь не из этих жаб. Он отлично знает, где я теперь нахожусь.
— Он знает, что ты находишься у какого-то Джонса — вот и все.
— Если захочет, он легко может выяснить твое имя, профессию, место работы и все подробности. Ты же постоянно проживающий здесь иностранец. Ему надо только справиться.
— Это сведения секретные.
— Не думай, что для моего отца существуют какие-либо секреты. Наверно, и в полиции у него есть своя жаба.
— По-твоему, он вроде нашего господа бога — да исполнится воля его на земле, как и на небесах.
— Вроде этого.
— Ты разжигаешь мое любопытство.
— Ладно, встречайся с ним, если уж тебе неймется, — бросила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27