- Полиция считает, будто бабушку убили. Что же мне им говорить?
- Правду.
Рут дико захохотала:
- Отлично. Значит, стоит им рассказать, на что ты тратишь свои деньги? Сказать им, что бабушка с доктором Хендри считали тебя настолько сумасшедшей, что даже подумывали, как упрятать тебя подальше? Господи, если уж быть до конца честной, можно даже рассказать им, как ты пыталась меня убить. Или держать рот на замке, иначе можно попрощаться с надеждой оспорить завещание? Может, ты и не знала, но за убийство матери денег обычно не платят.
Молчание длилось настолько долго, что Вайолет уже подумывала, не ушли ли мать с дочерью в другую часть дома.
- Дело твое, Рут. Меня в таком случае не замучают угрызения совести, если я заявлю полиции, что ты была здесь в день смерти своей бабушки. Тебе не следовало красть ее серьги, глупая девчонка. Да и другие вещи, которые ты прикарманила. Ты знала ее не хуже меня. Неужели серьезно надеялась, что она не заметит? - Голос Джоанны дрожал от сарказма. - Она составила список ценных вещей и держала его в тумбочке у кровати. Если бы я его не уничтожила, ты бы уже сидела в тюрьме. Ты не удосуживаешься скрывать, что расстроена из-за завещания. Поэтому и полиция легко поверит, что ты способна пойти на убийство, тем более что ты не остановилась перед воровством у родной бабушки. Так что предлагаю нам обеим держать рот на замке, ясно?
Вместо ответа хлопнула дверь, да с такой силой, что даже на кухне Вайолет зазвенела посуда.
Джек водрузился на табурет и потер небритый подбородок, искоса посматривая на полицейского сквозь полуприкрытые веки.
«Слово «сатанинский» хорошо ему подходит», - подумал Купер. Супруг доктора Блейкни был темноволосым, черноглазым, с ястребиным носом, но, судя по количеству мелких морщинок вокруг глаз и рта, для Дракулы он слишком много смеялся. Если этот человек и был дьяволом, то дьяволом веселым. Он напомнил Куперу одного неисправимого ирландского рецидивиста, которого детектив арестовывал бессчетное количество раз за двадцать лет карьеры. У Джека было такое же выражение лица: «Воспринимайте меня таким, каков я есть», - и такой же явный вызов во взгляде. Внезапно Куперу стало любопытно, не было ли подобного вызова и в глазах Матильды Гиллеспи. На видеозаписи он этого не заметил, но камера всегда врет. Если бы не врала, никто не согласился бы сниматься.
- Я сделаю это, - неожиданно сказал Джек. Полицейский нахмурился:
- Что сделаете, мистер Блейкни?
- Напишу вас и вашу жену за две тысячи фунтов. Но я вздерну вас на фонарном столбе, если вы проговоритесь о цене. - Он вытянул руки к потолку, потягиваясь. - Я бы сказал, что две тысячи от вас стоят больше, чем десять тысяч от подобных Матильде. Возможно, плавающий тариф и не такая уж плохая идея. Стоимость картины должна определяться не моим собственным убеждением, а количеством денег в кармане покупателя. - Он насмешливо приподнял брови. - Какое у меня право лишать бедных священников и полицейских прекрасного? Ты ведь согласна со мной, Сара?
Она покачала головой:
- Тебе обязательно нужно всех оскорблять?
- Человеку понравилась моя работа, и я предлагаю ему со скидкой двойной портрет с женой в голубых, фиолетовых и золотых тонах. Что в этом оскорбительного? Я бы назвал это комплиментом. - Он весело посмотрел на Купера. - Кстати, фиолетовый означает ваше либидо; чем цвет насыщеннее, тем вы привлекательнее в этом плане. Но ваша жена может разочароваться, если я нарисую вас темно-фиолетовым, а ее - бледно-сиреневой.
Сержант Купер благодушно рассмеялся:
- Или наоборот.
В глазах Джека блеснул веселый огонек.
- Совершенно верно. Я не собираюсь никому льстить. Если вы это понимаете и принимаете, тогда мы сможем договориться.
- Судя по всему, сэр, вам сейчас нужны деньги. Не желаете ли получить наличными и вперед?
Джек обнажил зубы в улыбке.
- Конечно. За такую цену вряд ли можно ожидать чего-то иного.
- А какие у меня гарантии, что портрет будет завершен?
- Мое слово. Слово порядочного человека.
- Я полицейский, мистер Блейкни. И никогда никому не верю на слово. - Он повернулся к Саре: - Ваш муж - человек слова?
Она взглянула на Джека.
- Вопрос нечестный.
- По мне, так честный, - отозвался Джек. - Мы тут обсуждаем две тысячи фунтов. Сержанту нужны гарантии. Ответь ему на вопрос.
Сара пожала плечами:
- Хорошо. Если вас беспокоит, что Джек возьмет ваши деньги и сбежит с ними, то напрасно. Он напишет ваш портрет и сделает это так хорошо, насколько возможно.
- Но... - продолжил за нее Джек.
- Но ты не человек слова. Для этого ты слишком беспечный и невнимательный к другим. Тебя не волнует ничье мнение, кроме собственного, ты неверный муж и бесчувственная скотина. На самом деле, - она криво усмехнулась, - ты полное дерьмо во всем, кроме своего искусства.
Джек обратился к полицейскому:
- Итак, вы мне платите, сержант, или вы всего лишь пытались поиграть на уязвленном самолюбии моей жены, чтобы заставить ее высказаться?
Купер выдвинул стул и предложил его Саре. Когда она отказалась, детектив сам опустился на него с еле заметным вздохом облегчения.
- Буду с вами честен, сэр, я не могу заказывать у вас что-либо в настоящий момент.
- Я так и знал, - бросил Джек презрительно. - Вы ничуть не лучше этого слизняка Маттьюза. - Он изобразил певучий валлийский акцент викария: - «Мне действительно нравится твоя работа, Джек, но, как ты знаешь, я человек небогатый». - Художник стукнул кулаком по ладони. - Я предложил ему одну из своих ранних картин за пару тысяч, а этот гад пытался сбросить цену до несчастных трех сотен. Вы бы видели! - воскликнул Джек полным досады голосом. - Да он за несколько несчастных проповедей получает больше. Почему все хотят получить что-то даром? Насколько мне известно, зарплату вам выдают исправно, - он посмотрел на жену, - как, впрочем, и Саре. В то время как вам платит государство, я должен выцарапывать деньги себе на жизнь.
Купер чуть не сказал, что Блейкни сам выбрал свой путь, но передумал. Он провел достаточно болезненных споров на эту тему со своими детьми, чтобы начинать все заново с незнакомцем. В любом случае Блейкни его не понял. И детектив подозревал, что сделал художник это нарочно.
- Я не могу заплатить вам сейчас, - повторил Купер, старательно делая ударение на последнем слове, - потому что у вас были близкие отношения с женщиной, которую, возможно, убили. Если я дам вам деньги - не важно, по какой причине, - то неизвестно, как это отразится на судебном разбирательстве, не дай Бог, конечно, вам там оказаться. Когда расследование закончится - другое дело.
Джек посмотрел на детектива с внезапной нежностью:
- Если бы я заплатил вам две тысячи, а не наоборот, тогда вы были бы правы. Сейчас вы заботитесь о своем положении, а не о моем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
- Правду.
Рут дико захохотала:
- Отлично. Значит, стоит им рассказать, на что ты тратишь свои деньги? Сказать им, что бабушка с доктором Хендри считали тебя настолько сумасшедшей, что даже подумывали, как упрятать тебя подальше? Господи, если уж быть до конца честной, можно даже рассказать им, как ты пыталась меня убить. Или держать рот на замке, иначе можно попрощаться с надеждой оспорить завещание? Может, ты и не знала, но за убийство матери денег обычно не платят.
Молчание длилось настолько долго, что Вайолет уже подумывала, не ушли ли мать с дочерью в другую часть дома.
- Дело твое, Рут. Меня в таком случае не замучают угрызения совести, если я заявлю полиции, что ты была здесь в день смерти своей бабушки. Тебе не следовало красть ее серьги, глупая девчонка. Да и другие вещи, которые ты прикарманила. Ты знала ее не хуже меня. Неужели серьезно надеялась, что она не заметит? - Голос Джоанны дрожал от сарказма. - Она составила список ценных вещей и держала его в тумбочке у кровати. Если бы я его не уничтожила, ты бы уже сидела в тюрьме. Ты не удосуживаешься скрывать, что расстроена из-за завещания. Поэтому и полиция легко поверит, что ты способна пойти на убийство, тем более что ты не остановилась перед воровством у родной бабушки. Так что предлагаю нам обеим держать рот на замке, ясно?
Вместо ответа хлопнула дверь, да с такой силой, что даже на кухне Вайолет зазвенела посуда.
Джек водрузился на табурет и потер небритый подбородок, искоса посматривая на полицейского сквозь полуприкрытые веки.
«Слово «сатанинский» хорошо ему подходит», - подумал Купер. Супруг доктора Блейкни был темноволосым, черноглазым, с ястребиным носом, но, судя по количеству мелких морщинок вокруг глаз и рта, для Дракулы он слишком много смеялся. Если этот человек и был дьяволом, то дьяволом веселым. Он напомнил Куперу одного неисправимого ирландского рецидивиста, которого детектив арестовывал бессчетное количество раз за двадцать лет карьеры. У Джека было такое же выражение лица: «Воспринимайте меня таким, каков я есть», - и такой же явный вызов во взгляде. Внезапно Куперу стало любопытно, не было ли подобного вызова и в глазах Матильды Гиллеспи. На видеозаписи он этого не заметил, но камера всегда врет. Если бы не врала, никто не согласился бы сниматься.
- Я сделаю это, - неожиданно сказал Джек. Полицейский нахмурился:
- Что сделаете, мистер Блейкни?
- Напишу вас и вашу жену за две тысячи фунтов. Но я вздерну вас на фонарном столбе, если вы проговоритесь о цене. - Он вытянул руки к потолку, потягиваясь. - Я бы сказал, что две тысячи от вас стоят больше, чем десять тысяч от подобных Матильде. Возможно, плавающий тариф и не такая уж плохая идея. Стоимость картины должна определяться не моим собственным убеждением, а количеством денег в кармане покупателя. - Он насмешливо приподнял брови. - Какое у меня право лишать бедных священников и полицейских прекрасного? Ты ведь согласна со мной, Сара?
Она покачала головой:
- Тебе обязательно нужно всех оскорблять?
- Человеку понравилась моя работа, и я предлагаю ему со скидкой двойной портрет с женой в голубых, фиолетовых и золотых тонах. Что в этом оскорбительного? Я бы назвал это комплиментом. - Он весело посмотрел на Купера. - Кстати, фиолетовый означает ваше либидо; чем цвет насыщеннее, тем вы привлекательнее в этом плане. Но ваша жена может разочароваться, если я нарисую вас темно-фиолетовым, а ее - бледно-сиреневой.
Сержант Купер благодушно рассмеялся:
- Или наоборот.
В глазах Джека блеснул веселый огонек.
- Совершенно верно. Я не собираюсь никому льстить. Если вы это понимаете и принимаете, тогда мы сможем договориться.
- Судя по всему, сэр, вам сейчас нужны деньги. Не желаете ли получить наличными и вперед?
Джек обнажил зубы в улыбке.
- Конечно. За такую цену вряд ли можно ожидать чего-то иного.
- А какие у меня гарантии, что портрет будет завершен?
- Мое слово. Слово порядочного человека.
- Я полицейский, мистер Блейкни. И никогда никому не верю на слово. - Он повернулся к Саре: - Ваш муж - человек слова?
Она взглянула на Джека.
- Вопрос нечестный.
- По мне, так честный, - отозвался Джек. - Мы тут обсуждаем две тысячи фунтов. Сержанту нужны гарантии. Ответь ему на вопрос.
Сара пожала плечами:
- Хорошо. Если вас беспокоит, что Джек возьмет ваши деньги и сбежит с ними, то напрасно. Он напишет ваш портрет и сделает это так хорошо, насколько возможно.
- Но... - продолжил за нее Джек.
- Но ты не человек слова. Для этого ты слишком беспечный и невнимательный к другим. Тебя не волнует ничье мнение, кроме собственного, ты неверный муж и бесчувственная скотина. На самом деле, - она криво усмехнулась, - ты полное дерьмо во всем, кроме своего искусства.
Джек обратился к полицейскому:
- Итак, вы мне платите, сержант, или вы всего лишь пытались поиграть на уязвленном самолюбии моей жены, чтобы заставить ее высказаться?
Купер выдвинул стул и предложил его Саре. Когда она отказалась, детектив сам опустился на него с еле заметным вздохом облегчения.
- Буду с вами честен, сэр, я не могу заказывать у вас что-либо в настоящий момент.
- Я так и знал, - бросил Джек презрительно. - Вы ничуть не лучше этого слизняка Маттьюза. - Он изобразил певучий валлийский акцент викария: - «Мне действительно нравится твоя работа, Джек, но, как ты знаешь, я человек небогатый». - Художник стукнул кулаком по ладони. - Я предложил ему одну из своих ранних картин за пару тысяч, а этот гад пытался сбросить цену до несчастных трех сотен. Вы бы видели! - воскликнул Джек полным досады голосом. - Да он за несколько несчастных проповедей получает больше. Почему все хотят получить что-то даром? Насколько мне известно, зарплату вам выдают исправно, - он посмотрел на жену, - как, впрочем, и Саре. В то время как вам платит государство, я должен выцарапывать деньги себе на жизнь.
Купер чуть не сказал, что Блейкни сам выбрал свой путь, но передумал. Он провел достаточно болезненных споров на эту тему со своими детьми, чтобы начинать все заново с незнакомцем. В любом случае Блейкни его не понял. И детектив подозревал, что сделал художник это нарочно.
- Я не могу заплатить вам сейчас, - повторил Купер, старательно делая ударение на последнем слове, - потому что у вас были близкие отношения с женщиной, которую, возможно, убили. Если я дам вам деньги - не важно, по какой причине, - то неизвестно, как это отразится на судебном разбирательстве, не дай Бог, конечно, вам там оказаться. Когда расследование закончится - другое дело.
Джек посмотрел на детектива с внезапной нежностью:
- Если бы я заплатил вам две тысячи, а не наоборот, тогда вы были бы правы. Сейчас вы заботитесь о своем положении, а не о моем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88