Иногда я думаю, что из-за этого ты на мне и женился, а вовсе не из соображений стабильности. Требовались чьи-то эмоции для подогрева твоей творческой активности. - Сара усмехнулась. - Если дело в этом, то тебе не следовало бы жениться на враче: нам хватает эмоций на работе. Джек внимательно на нее посмотрел:
- Так что, это конец? Мне собирать вещи и больше не омрачать твою жизнь своим присутствием?
Сара улыбнулась улыбкой Моны Лизы, которая когда-то очаровала его. Джек подумал, что он может предсказать ее следующие слова: «Это твоя жизнь, Джек. Сам делай выбор». Ибо сильной и одновременно слабой стороной характера его жены было убеждение в том, что все люди столь же уверенные и целеустремленные, как она.
- Да, - ответила Сара, - конец. Я дала себе слово, что если ты еще хоть раз приблизишься к Салли, то это будет концом наших отношений. Я подаю на развод.
Его глаза сузились.
- Если бы это было из-за Салли, ты бы заявила мне об этом две недели назад. Я не скрывал, куда еду.
- Знаю, - сказала Сара устало, снова взглянув на картину. - Даже твое предательство нуждается в благодарной аудитории.
Когда она встала на следующее утро, Джека уже не было. На кухонном столе лежала записка:
«Я послал документы на развод Кейту Смоллетту. Можешь поискать себе другого адвоката. Буду настаивать на равном разделе имущества, так что к дому сильно не привыкай. Освобожу мастерскую, как только подыщу жилье. И даже если не хочешь меня видеть, то не меняй замки. Я оставлю ключ, как только заберу евши».
Сара прочла записку дважды, перед тем как выкинуть ее в мусорное ведро.
Джейн Марриотт, медсестра в приемной Фонтвилля, подняла глаза от записей, когда Сара открыла дверь пока еще пустой приемной. Сара работала в Фонтвилле в понедельник вечером и в пятницу утром. Она проявляла больше сочувствия, чем ее коллеги-мужчины, поэтому в ее рабочие часы в приемной обычно толклось много народу.
- Для вас пара сообщений, дорогая, - сказала Джейн. - Я положила их вам на стол.
- Спасибо. - Сара задержалась у стола Джейн. - Кто первый?
- Мистер Дрю в восемь сорок пять. Потом до половины первого - в лихорадочном режиме. После этого два визита на дому, но я их уже предупредила не ждать вас раньше обеда.
- Хорошо.
Джейн, шестидесятилетняя бывшая учительница, посмотрела на Сару с материнской заботой:
- Вы опять без завтрака, я полагаю? Сара улыбнулась:
- Я не завтракаю с тех пор, как окончила школу.
- Вы выглядите утомленной. Работаете слишком усердно, моя дорогая. Лечить людей - такая же работа, как и другие, нужно беречь себя.
Сара поставила локти на стол и подперла подбородок ладонями.
- Джейн, можно вас спросить кое о чем? Если рай действительно существует, то где он?
Джейн подумала, что доктор в этот момент выглядит точь-в-точь как восьмилетки, которых она когда-то учила: озадаченной, нерешительной, но абсолютно уверенной в том, что миссис Марриотт знает ответы на все вопросы.
- Господи! Никто не задавал мне подобных вопросов с тех пор, как я перестала преподавать. - Она включила чайник в розетку и положила кофе в две чашки. - Я всегда отвечала детям, что рай в сердцах людей, которые остаются на земле после твоей смерти. Чем больше любящих тебя людей, тем больше сердец, в которых сохранится добрая память о тебе. Хитрый способ заставить детей хорошо относиться друг к другу. - Она хихикнула. - Но я думала, вы атеистка, Сара. Откуда столь внезапный интерес к жизни после смерти?
- Я вчера ходила на похороны миссис Гиллеспи. Зрелище удручающее. Никогда не понимала смысла всей этой процедуры.
- Да, дела... Обсуждать вечные истины в восемь тридцать утра... - Миссис Марриотт поставила перед собой чашку с дымящимся черным кофе. - Смысл жизни Матильды Гиллеспи останется тайной на пять поколений вперед. Она лишь звено в цепи. Кто может сказать, насколько важно это звено для последующих лет?
- Звучит еще более удручающе, - сказала Сара уныло. - Получается, нужно обязательно заводить детей, чтобы придать смысл жизни?
- Ерунда. У меня нет детей, а я не чувствую себя менее нужной. Смысл нашей жизни таков, каким мы сами его видим. - Джейн не смотрела на Сару, пока говорила, и у той сложилось впечатление, что на этот раз произнесенное - это лишь слова. - К сожалению, - продолжала Джейн, - Матильда сама сломала свою жизнь. Она так и не простила мужу того, что он сбежал, и еще больше ожесточилась. Наверное, она считала, что люди украдкой смеются над ней. И в общем-то была недалека от истины, - честно добавила пожилая женщина.
- Я думала, Матильда была вдовой. - Как же мало на самом деле Сара ее знала.
Джейн покачала головой:
- Как раз наоборот. Если Джеймс еще жив, то это он вдовец. По-моему, они так и не развелись.
- Что с ним произошло?
- Он отправился в Гонконг работать в банке.
- Откуда вы знаете?
- Пол и я как-то поехали в путешествие по Востоку, примерно через десять лет после того, как Матильда с Джеймсом расстались. Там, в Гонконге, мы и натолкнулись на него в одном отеле. Раньше мы довольно тесно общались - они с Полом прошли вместе войну. - Джейн криво усмехнулась. - Он неплохо там устроился среди других иностранцев, и его совсем не заботила судьба жены и дочери, брошенных в Англии.
- На что же они жили?
- На деньги Матильды. Отец оставил ей отличное состояние, хотя я всегда думала, что это не пошло ей на пользу. Она была бы совершенно другим человеком, если бы пришлось задумываться о хлебе насущном. - Джейн покачала головой. - Характер не становится лучше, когда все получаешь на блюдечке с голубой каемочкой.
«Что ж, с этим не поспоришь, - подумала Сара. - Взять хотя бы Джека. Равный раздел имущества, черт побери. Пусть не надеется».
- Так когда он оставил ее? Недавно?
- Нет, что вы! Через восемнадцать месяцев после свадьбы. Больше тридцати лет назад. Первые несколько лет мы еще получали от него письма, а потом потеряли связь. Если честно, Джеймс всегда казался нам несколько утомительным. В Гонконге он пристрастился к бутылке и становился агрессивным, выпив лишнего. Мы вздохнули с облегчением, когда письма перестали приходить. И с тех пор ничего о нем не слышали.
- Матильда догадывалась, что он вам писал?
- Не знаю. К тому времени мы уже перебрались в Саутгемптон и виделись очень редко. Общие знакомые упоминали о ней время от времени, но напрямую мы не общались. Мы вернулись сюда только пять лет назад, когда здоровье Пола пошатнулось. Я решила, что свежий дорсетский воздух принесет ему больше пользы, чем городская грязь, которой мы дышали в Саутгемптоне.
Пол Марриотт страдал от хронической эмфиземы, и несчастная жена из сил выбивалась, чтобы хоть как-то улучшить его состояние.
- Это было самое мудрое решение в подобной ситуации, - твердо сказала Сара. - Он утверждает, что чувствует себя намного лучше, с тех пор как вернулся в родные края.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88