Она вспомнила слова Дугласа о том, что он вернется через час, и поняла, что понятия не имеет о том, сколько прошло времени после его ухода. Может быть, всего несколько минут. А может, и больше. Судя по остывшей воде, гораздо больше.
Девушка быстро взглянула на дверь. Запер ли он ее, уходя? Или он может войти в любую минуту и найти ее все еще в лохани? Он ведь может именно сейчас подниматься по лестнице или даже уже стоять у двери. Разумеется, он постучит перед тем, как войти, предупреждая о своем возвращении. А если нет?
Ответ казался настолько очевидным, что Элизабет с плеском выскочила из воды и бросилась к двери, чтобы повернуть ключ. Только услышав щелчок замка, она с облегчением вздохнула.
От долгого сидения в лохани у нее онемели шея и плечи, и она сделала несколько энергичных движений, чтобы размяться. Элизабет смотрела, как пляшет огонь в маленьком каменном очаге, вслушиваясь в молчание ночи. Ее волосы пахли вересковым мылом, что дала ей Мэри. Они падали ей на плечи и на спину мокрыми вьющимися прядями. На пол с них капала вода. Стоя у очага, Элизабет вытерлась грубым полотенцем и закуталась в него. Несмотря на огонь в очаге, от ночной прохлады ей стало зябко. Она так устала, что способна была опуститься на пол и пролежать так до утра. Ей хотелось одного: залезть под одеяло, зарыться в подушки и уснуть.
Именно это она и сделает. Девушка повернулась к постели и к лежащей там ночной рубашке — и громко закричала, словно увидела привидение.
— Что вы здесь делаете?
Кровать стояла в тени и на ней лежал Дуглас. Руки он закинул за голову и смотрел на Элизабет, освещенную неярким пламенем очага. Выражения его лица она не видела. Единственное, что можно было разглядеть, — это его глаза.
— Я ждал, пока вы кончите мыться.
— Почему вы меня не предупредили о своем присутствии? Не дали мне времени прикрыться? Я ведь раздета! Или вы этого не заметили?
В ответ на это он коротко кивнул:
— Ну да, мисс, вы голышом.
От этих слов Элизабет вспыхнула жарким румянцем и тут же порадовалась, что в комнате темно.
— Вы не должны здесь находиться. Нехорошо подсматривать!
— Подстилка, на которую с вас капает вода, — это мое ложе. Или вы забыли об этом?
Элизабет вправду забыта, что горец должен был спать на полу у очага. Она посмотрела вниз, на лужицу у своих ног, а потом опять перевела взгляд на Дугласа:
— Вы пришли, когда я купалась?
— Я пришел, когда вы спали. Это совсем другое дело. Я дважды постучался. Вы не ответили, и я решил, что вы, наверное, уже спите. Немудрено, что после целого дня езды верхом вы измучены, и мне не хотелось вас будить. Вот я и решился войти. В комнате было темно, и я не сразу разглядел вас. Когда же я понял, что вы все еще сидите в лохани, я счел за благо подождать, пока вы проснетесь.
Элизабет крепче вцепилась в полотенце, но Дуглас только пожал плечами, словно для него было самым обычным делом видеть голую женщину. А может, так оно и было. Для него. Но Элизабет до сего дня показывалась обнаженной только своей горничной, сестрам и перед высоким зеркалом у себя в спальне.
— Когда вы поняли, что я все еще не одета, вам следовало тут же отвернуться и выйти.
— Я сказал вам, мисс, что вернусь через час. Я и пришел ровно через час.
Горец был прав. И она это знала, но мысль о том, что он стоял здесь и смотрел на нее, когда она нагишом спала в лохани, была унизительна.
— И сколько же вы простояли здесь? — спросила она, но тут же махнула рукой: — Не нужно, не говорите. Я не хочу этого знать.
Она схватила ночную сорочку, лежавшую в изножье постели, по-прежнему плотно кутаясь в полотенце.
— Джентльмен дал бы знать о своем присутствии, — пробормотала она скорее себе, чем ему.
Дуглас встретился с ней глазами.
— Но ведь вам хорошо известно, мисс, что я не джентльмен.
Элизабет взглянула на него. Ей не приходило в голову, что ему ответить.
Она стояла перед ним, закутанная в полотенце, и, точно статуя в парке, сжимала в руке ночную сорочку.
Дуглас сказал:
— Уже поздно, а завтра нам предстоит еще целый день езды. Так что давайте, мисс, ложитесь.
— Я не могу этого сделать.
— Почему же?
— Потому что в постели лежите вы.
Некоторое время они смотрели друг на друга. Потом Дуглас соскользнул с кровати. И стоял в ожидании.
— Окажите мне любезность, позвольте одеться без вашего присутствия. — Эти слова прозвучали смехотворно, поскольку еще пять минут назад он видел Элизабет голую с ног до головы. Но все же она их произнесла.
— Ступайте вон туда. — И Дуглас жестом указал на боковушку. — Пока вы одеваетесь, я позову парней убрать лохань и грязную посуду.
Элизабет подождала, пока Дуглас уйдет, и только тогда прошла в другую комнату. Там она быстро вытерлась, обмотала полотенцем голову и скользнула в грубую ночную сорочку, застегивающуюся до самого подбородка и доходившую ей до пят. Она застегнула каждую пуговку, до самой верхней, так что шее стало немного тесно. Только убедившись, что лохань унесли, девушка вошла в пустую спальню.
Когда спустя почти четверть часа вернулся Дуглас, Элизабет сидела в кресле у огня. Подобрав под себя ноги, она расчесывала свои мокрые волосы. Дело это самое обычное, — множество женщин проделывают это каждый день, но она занималась этим с необыкновенным изяществом. Дуглас остановился в дверях и наслаждался зрелищем молодой женщины, освещенной пламенем.
Сейчас она была полной противоположностью благородной леди, исполненной высокомерия и негодования: простая девушка, босоногая, с розовым после мытья лицом. Никто не сказал бы, что ее отец — один из самых могущественных людей в Англии. Честно говоря, никого это не взволновало бы. Тронуло бы другое: своим видом и чистотой она походила на летнее утро.
— Что там такое? — спросила Элизабет, заметив, что он стоит в дверях и глазеет на нее во все глаза.
— Я… — Он был в замешательстве. — Ничего.
Дуглас вышел в переднюю комнату, чтобы раздеться. Снимая через голову рубашку, он заметил, что одежда Элизабет — нижние юбки и амазонка — аккуратно повешена на спинку стула. Не раздумывая, он протянул руку и потрогал амазонку, чтобы узнать, какова на ощупь парча, из которой она сшита.
Конечно, Элизабет права. Когда он давеча поднялся на чердак и увидел, что она уснула в лохани, следовало ее разбудить и дать спокойно одеться. Любой джентльмен поступил бы так, но почему-то он ничего не смог с собой поделать. Он стоял и смотрел на нее при свете очага. Даже сейчас при одной только мысли о ней кровь у него бурлила.
Он просто дурак. Полный и законченный глупец. Думать такое про нее! Как бы ни была она соблазнительна, это все же дочь герцога, испорченная, избалованная принцесса, считающая, что весь мир лежит у ее ног.
Разве не попыталась она заключить с ним фиктивный брак, чтобы испугать своего отца, подарив ему в зятья бедного шотландца?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61