В такие времена, как сейчас, когда очень многие владельцы поместий по всей горной Шотландии поспешно освобождали свои земли от людей, которые возделывали их в течение многих поколений, ради казавшегося более прибыльным разведения овец, поступок Шеймуса Маклина выглядел не просто опрометчивым, но и безрассудным.
Все взоры были обращены на Гэбриела в напряженном ожидании его окончательного решения. Когда он заговорил, даже чайки, парившие над их головами, на миг умолкли:
- Если вы положили глаз на моего коня, Маклин, вам следовало бы воспользоваться случаем и выкрасть его прошлой ночью. - Тут он перевел глаза на Элинор и пояснил: - Есть старинный обычай, по которому в ночь перед праздником святого Михаила можно безнаказанно присвоить себе любую лошадь для участия в утренних скачках - разумеется, при том условии, что впоследствии животное будет возвращено законному владельцу целым и невредимым. Почти все присутствующие здесь, мужчины провели ночь в поле, сторожа своих лошадей и пони. - Он бросил беглый взгляд на мула, который к этому времени уже заснул, и добавил: - Кроме, пожалуй, Ольгара. Без сомнения, он оставил свой сарай без охраны в надежде на то, что какой-нибудь чудак избавит его от этой ленивой скотины.
Некоторые из жителей острова рассмеялись, а хозяин злосчастного мула, Ольгар Макафи, широко ухмыльнулся в ответ на шутку Гэбриела. Видя, что их господин настроен как никогда благодушно, толпа начала понемногу успокаиваться.
- Я не приставил к своему коню охраны, - продолжал Гэбриел, - и даже не стал запирать двери конюшни, поскольку сам не собирался участвовать в скачках и подумал, что кто-нибудь захочет одолжить у меня на время такого превосходного скакуна. Однако никто не потрудился его увести, а оставить его в такой день в конюшне, не дав возможности размяться с остальными лошадьми, было бы несправедливо. Поэтому у меня не осталось выбора, пришлось явиться сюда самому и выступить в состязании.
Собравшиеся приглушенным бормотанием выразили свое согласие, а кое-кто из них даже бросал гневные взоры в сторону Шеймуса Маклина, чуть было не испортившего им весь праздник.
- Тем не менее, - добавил Гэбриел, - я все же готов сделать вам одну уступку, Маклин, чтобы потом никто не говорил, будто у меня было преимущество еще до начала скачек. Мой конь будет нести на себе тяжесть двух наездников, тогда как все остальные - только по одному. Думаю, этого достаточно, чтобы уравнять наши шансы на победу.
Те из жителей острова, которые понимали английский язык, утвердительно закивали, переводя слова Гэбриела на гэльский для своих соседей. Люди в толпе обменивались замечаниями по поводу честности и благородства их господина, а один из них даже предложил, чтобы мул Ольгара, столь же дряхлый, каким он казался со стороны, бежал вообще без наездника, дабы уравнять шансы с другой стороны, чем вызвал взрыв добродушного смеха среди собравшихся.
Элинор была до такой степени поглощена наблюдением за реакцией остальных, что даже не заметила, как Гэбриел подъехал к ним. Только когда он остановился рядом с ней и она почувствовала, как его конь потерся носом о ее руку, девушка обернулась к нему.
- Элинор? - обратился он к ней, глядя на нее сверху вниз со спины своего огромного животного.
- Да?
Лишь когда Элинор заметила, что взоры всех зрителей устремлены на них двоих, она догадалась, что он задумал.
- Вы хотите, чтобы я ехала с вами, милорд?
Гэбриелу так и не представился случай ответить, поскольку со всех сторон тут же послышались ободряющие возгласы: «Давай, девочка!» и «Поезжай с хозяином!» Прежде чем Элинор успела сообразить, что происходит, она оказалась сидящей боком на спине коня перед Гэбриелом. Она затаила дыхание, изумленно уставившись на Данвина.
- Держитесь крепче, дитя мое, - прошептал ей на ухо Гэбриел с едва заметной улыбкой на губах. - Дорога здесь очень неровная.
Затем он, не прибегая к помощи рук, а используя только силу коленей, развернул своего скакуна и направил его обратно, заняв прежнее место в строю наездников. Элинор запустила пальцы в жесткую гриву коня, моля Бога, чтобы не слететь ему под копыта в первое же мгновение, как только они сорвутся с места. Сердце ее бешено билось, руки дрожали.
- Приготовились! - крикнул им молодой Дональд, подняв свой гонг из жестяной кастрюли, чтобы дать сигнал к старту.
Элинор почувствовала, как руки Гэбриела крепче обхватили ее, вобрала в грудь смешивавшиеся запахи могучего скакуна и его хозяина, окружавшие ее со всех сторон, и затем затаила дыхание, крепко зажмурясь, едва Дональд опустил руку. Мускулы животного под нею напряглись в предвкушении рывка.
Сигнал прозвучал, и они тут же устремились вперед.
То самое дыхание, которое Элинор до сих пор сдерживала, вырвалось из ее груди в порыве чистого восторга, когда девушку отбросило назад, прямо на крепкую грудь Данвина. В отчаянной попытке удержаться на спине животного ее пальцы выпустили конскую гриву, обхватив руки Гэбриела, пока он подгонял коня все быстрее и быстрее вперед.
Ветер бил ей в лицо, обдувая щеки и нос и заставляя слезиться глаза, волосы растрепались, однако Элинор вряд ли обращала на это внимание. Все, что она видела, все, что она замечала, все, о чем она могла думать в тот миг, - это человек, чьи руки ее поддерживали. Они мчались с головокружительной скоростью по неровной и весьма коварной местности, однако Элинор еще никогда в жизни не чувствовала себя в большей безопасности. Она знала, что могла отпустить его, и тем не менее он не даст ей упасть. Он никогда не даст ей упасть. Однако сейчас это не имело особого значения, поскольку Элинор и не хотела его отпускать. Она хотела ощущать под своими ладонями тугие мышцы его рук, тепло его тела рядом с собой, вдыхать солоноватый запах его шеи, когда стремительные движения коня отбросили ее еще дальше назад, так что она оказалась тесно прижатой к нему.
Брызги морской воды, вылетавшие из-под грохочущих копыт, обдали им лица, когда они перескочили через упавший на землю камень, после чего, пробившись сквозь заросли какого-то кустарника и песчаного тростника, начали постепенно приближаться к молу, который тянулся прямо перед ними от берега в сторону залива. У самого мола им предстояло сделать крутой разворот и затем тем же путем вернуться обратно к стартовой отметке, возле которой уже росла толпа зрителей, подбадривавшая наездников за их спинами.
Когда они приблизились к молу, вперед вырвались трое наездников, оказавшихся совсем близко друг от друга: Дональд Макнил, Шеймус Маклин и Данвии, чей скакун нес на себе двойную тяжесть. Это делало крутой разворот на узкой прибрежной полосе почти неосуществимым, однако Гэбриел, похоже, и не думал сбавлять скорость - так же как, впрочем, и Шеймус с Дональдом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Все взоры были обращены на Гэбриела в напряженном ожидании его окончательного решения. Когда он заговорил, даже чайки, парившие над их головами, на миг умолкли:
- Если вы положили глаз на моего коня, Маклин, вам следовало бы воспользоваться случаем и выкрасть его прошлой ночью. - Тут он перевел глаза на Элинор и пояснил: - Есть старинный обычай, по которому в ночь перед праздником святого Михаила можно безнаказанно присвоить себе любую лошадь для участия в утренних скачках - разумеется, при том условии, что впоследствии животное будет возвращено законному владельцу целым и невредимым. Почти все присутствующие здесь, мужчины провели ночь в поле, сторожа своих лошадей и пони. - Он бросил беглый взгляд на мула, который к этому времени уже заснул, и добавил: - Кроме, пожалуй, Ольгара. Без сомнения, он оставил свой сарай без охраны в надежде на то, что какой-нибудь чудак избавит его от этой ленивой скотины.
Некоторые из жителей острова рассмеялись, а хозяин злосчастного мула, Ольгар Макафи, широко ухмыльнулся в ответ на шутку Гэбриела. Видя, что их господин настроен как никогда благодушно, толпа начала понемногу успокаиваться.
- Я не приставил к своему коню охраны, - продолжал Гэбриел, - и даже не стал запирать двери конюшни, поскольку сам не собирался участвовать в скачках и подумал, что кто-нибудь захочет одолжить у меня на время такого превосходного скакуна. Однако никто не потрудился его увести, а оставить его в такой день в конюшне, не дав возможности размяться с остальными лошадьми, было бы несправедливо. Поэтому у меня не осталось выбора, пришлось явиться сюда самому и выступить в состязании.
Собравшиеся приглушенным бормотанием выразили свое согласие, а кое-кто из них даже бросал гневные взоры в сторону Шеймуса Маклина, чуть было не испортившего им весь праздник.
- Тем не менее, - добавил Гэбриел, - я все же готов сделать вам одну уступку, Маклин, чтобы потом никто не говорил, будто у меня было преимущество еще до начала скачек. Мой конь будет нести на себе тяжесть двух наездников, тогда как все остальные - только по одному. Думаю, этого достаточно, чтобы уравнять наши шансы на победу.
Те из жителей острова, которые понимали английский язык, утвердительно закивали, переводя слова Гэбриела на гэльский для своих соседей. Люди в толпе обменивались замечаниями по поводу честности и благородства их господина, а один из них даже предложил, чтобы мул Ольгара, столь же дряхлый, каким он казался со стороны, бежал вообще без наездника, дабы уравнять шансы с другой стороны, чем вызвал взрыв добродушного смеха среди собравшихся.
Элинор была до такой степени поглощена наблюдением за реакцией остальных, что даже не заметила, как Гэбриел подъехал к ним. Только когда он остановился рядом с ней и она почувствовала, как его конь потерся носом о ее руку, девушка обернулась к нему.
- Элинор? - обратился он к ней, глядя на нее сверху вниз со спины своего огромного животного.
- Да?
Лишь когда Элинор заметила, что взоры всех зрителей устремлены на них двоих, она догадалась, что он задумал.
- Вы хотите, чтобы я ехала с вами, милорд?
Гэбриелу так и не представился случай ответить, поскольку со всех сторон тут же послышались ободряющие возгласы: «Давай, девочка!» и «Поезжай с хозяином!» Прежде чем Элинор успела сообразить, что происходит, она оказалась сидящей боком на спине коня перед Гэбриелом. Она затаила дыхание, изумленно уставившись на Данвина.
- Держитесь крепче, дитя мое, - прошептал ей на ухо Гэбриел с едва заметной улыбкой на губах. - Дорога здесь очень неровная.
Затем он, не прибегая к помощи рук, а используя только силу коленей, развернул своего скакуна и направил его обратно, заняв прежнее место в строю наездников. Элинор запустила пальцы в жесткую гриву коня, моля Бога, чтобы не слететь ему под копыта в первое же мгновение, как только они сорвутся с места. Сердце ее бешено билось, руки дрожали.
- Приготовились! - крикнул им молодой Дональд, подняв свой гонг из жестяной кастрюли, чтобы дать сигнал к старту.
Элинор почувствовала, как руки Гэбриела крепче обхватили ее, вобрала в грудь смешивавшиеся запахи могучего скакуна и его хозяина, окружавшие ее со всех сторон, и затем затаила дыхание, крепко зажмурясь, едва Дональд опустил руку. Мускулы животного под нею напряглись в предвкушении рывка.
Сигнал прозвучал, и они тут же устремились вперед.
То самое дыхание, которое Элинор до сих пор сдерживала, вырвалось из ее груди в порыве чистого восторга, когда девушку отбросило назад, прямо на крепкую грудь Данвина. В отчаянной попытке удержаться на спине животного ее пальцы выпустили конскую гриву, обхватив руки Гэбриела, пока он подгонял коня все быстрее и быстрее вперед.
Ветер бил ей в лицо, обдувая щеки и нос и заставляя слезиться глаза, волосы растрепались, однако Элинор вряд ли обращала на это внимание. Все, что она видела, все, что она замечала, все, о чем она могла думать в тот миг, - это человек, чьи руки ее поддерживали. Они мчались с головокружительной скоростью по неровной и весьма коварной местности, однако Элинор еще никогда в жизни не чувствовала себя в большей безопасности. Она знала, что могла отпустить его, и тем не менее он не даст ей упасть. Он никогда не даст ей упасть. Однако сейчас это не имело особого значения, поскольку Элинор и не хотела его отпускать. Она хотела ощущать под своими ладонями тугие мышцы его рук, тепло его тела рядом с собой, вдыхать солоноватый запах его шеи, когда стремительные движения коня отбросили ее еще дальше назад, так что она оказалась тесно прижатой к нему.
Брызги морской воды, вылетавшие из-под грохочущих копыт, обдали им лица, когда они перескочили через упавший на землю камень, после чего, пробившись сквозь заросли какого-то кустарника и песчаного тростника, начали постепенно приближаться к молу, который тянулся прямо перед ними от берега в сторону залива. У самого мола им предстояло сделать крутой разворот и затем тем же путем вернуться обратно к стартовой отметке, возле которой уже росла толпа зрителей, подбадривавшая наездников за их спинами.
Когда они приблизились к молу, вперед вырвались трое наездников, оказавшихся совсем близко друг от друга: Дональд Макнил, Шеймус Маклин и Данвии, чей скакун нес на себе двойную тяжесть. Это делало крутой разворот на узкой прибрежной полосе почти неосуществимым, однако Гэбриел, похоже, и не думал сбавлять скорость - так же как, впрочем, и Шеймус с Дональдом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76