В неведомой чаще воспрянули миллионы живых существ, не боящихся теперь жить Гертон вынул карманную Библию и с сосредоточенностью людей своей нации стал читать:
33. «И превратит Он реки в пустыни, и иссякнут источники;
34. И бесплодной станет земля, носящая злых.
35. А пустыни превратит Он в водное пространство и иссохшую землю в источники.
36. И поселит Он там тех, кто алкал и жаждал».
Гертон сложил руки для молитвы, ибо его жизнь была разделена на две не соприкасающиеся меж собой части: в одной была его вера в Науку, в другой — вера в Откровение.
— Дело в том, — вымолвил он про себя, — чтоб сделать животных неуязвимыми… Можно было бы спасти козочку, прижегши ей рану.
Мелькнула чья-то тень. Еще не повернув головы, он знал, что это была Мюриэль.
— Милая, — шепнул он, — я плохо сделал, исполнив твое желание.
— А ты уверен, что у себя на родине мы не подверглись бы какой-нибудь еще большей опасности?
Взяв Библию из рук отца, она открыла наугад и прочла: «…и освободит тебя из охотничьих капканов и от злой смерти избавит тебя».
— Кто знает, — со вздохом вымолвила она, — что происходит теперь в Америке!
Юношеский смех прервал ее слова, и рослая фигура Гютри выросла пред потухающим костром.
— А что там такое может случиться, чего бы не было до нашего отъезда? Полагаю, что тысячи кораблей наводняют гавани Соединенных Штатов, что железные дороги перевозят граждан, возвращающихся с купаний в города, что заводские гудки ревут, что земледельцы думают об озимых посевах, что добрые люди ужинают, так как теперь у них вечер, что автобусы, трамваи и кэбы шныряют по улицам Балтиморы…
— Не подлежит сомнению, — серьезным тоном сказал Филипп, — но могут быть и крупные перевороты.
— Землетрясение? — спросил Фарнгем.
— А почему бы и нет? Разве землетрясения безусловно невозможны в Англии и Франции? Во всяком случае, Соединенным Штатам они известны. Но я разумел другое…
Яркий свет, творящий жизнь и несущий гибель, овладел лесом. Последние костры угасли. Среди ветвей леса замелькали крылья.
— Что же мы теперь собираемся делать? — спросил Гертон.
— Завтракать, — ответил Сидней. — А после завтрака будем держать военный совет.
Курам передал приказание; два негра принесли чай, кофе, консервы, варенье, сухари, копченую буйволятину, колбасу. Гютри принялся за завтрак весело и энергично, как всегда.
— Как поживает самец-горилла? — спросил он Курама.
— Он все еще не пришел в себя, господин, а Коренастый начинает просыпаться.
Филипп ухаживал за Мюриэль. Молодая девушка, грызя сухарики и запивая их чаем, озиралась кругом.
— Они все еще здесь, — прошептала она, указывая на группу человекоподобных, спавших у огня.
— Странно, — ответил Филипп. — Я думаю, Курам прав: они боятся Коренастых, но тем, конечно, не до них, когда приходится выслеживать таких врагов, как мы.
Большие бирюзовые глаза Мюриэль заволоклись грезой. Филипп тихо декламировал про себя:
Et comme elle, craindront de voir finir leurs jours
Ceux, qui les passeront pres d'elle!
Гютри, справившись с копченым мясом и консервированным кофе, сказал:
— Ну, теперь начертим план действий. Пока мы на этой стоянке, нам нечего бояться Коренастых. Чтобы напасть на нас, они должны стать у нас на виду. Но мы не можем оставаться без дров и воды. До воды целая миля пути. И топливо необходимо.
— Что мы выигрываем, сохраняя стоянку? — спросил Маранж.
— Мы выиграем в том отношении, что постараемся сделать насколько возможно неуязвимыми тех из наших негров, которым не хватает металлических макинтошей, и как можно лучше защитить наш скот, гибель которого была бы бедствием для нас.
— А если эти проклятые каннибалы получат подкрепление?
Гертон с тревогой взглянул на Курама.
— Может ли это быть? — С тревогой спросил он.
— Может, господин… Но рыжие Коренастые редко действуют сообща… разве что против голубогрудых. Их племена живут далеко друг от друга.
— В таком случае столько же и даже более шансов, что в походе наши враги встретятся со своими сородичами.
— Значит, лагерь сохраняем? — беззаботным тоном спросил Сидней.
— Таково мое мнение.
— И мое, — поддакнул сэр Джордж.
— Как обстоит дело с запасом воды, Курам?
— Нам нечем поить верблюдов, ослов и коз. Мы рассчитывали на водопой…
— Вылазка неизбежна!
За кольцом погасших костров и голым пространством виднелись лишь бледные островки папоротников, трав ц кустарников. А за ними тянулась таинственная чаща. Водопоя не было видно.
— Лагерь нужно оставить в надежных руках, — сказал Гютри. — Пулеметом лучше всего орудуете вы, дядя Гертон. Вы и останетесь с Мюриэль, Патриком Джефферсоном и большинством негров. Фарнем, Маранж, Курам, Дик Найтингейл, два негра и я — мы сделаем вылазку, чтобы поискать водопой. Жаль, что нельзя взять с собой верблюда.
Айронкестль отрицательно покачал головой. Его томило смутное беспокойство. Он попытался оспорить необходимость вылазки.
— Можно ведь подождать!
— Нет, — возразил Гютри. — Если мы станем ждать, то только подвергнем себя большему риску. На вылазку нужно решаться именно теперь.
— Сидней прав, — подтвердил Филипп.
Все члены отряда надели макинтоши и металлические маски. Гютри взял свое слоновье ружье, топор и два револьвера. Таким же, за вычетом карабина, было вооружение Маранжа и Фарнгема. Дик Найтингейл прихватил еще тяжелый, толстый кортик.
— Идем! — прозвучало как звонкий удар колокола. Легкая дрожь пробежала по телу молодой девушки. Лес казался еще более жестоким, огромным, подстерегающим. Филипп в последний раз запечатлел в сердце образ дочери Балтиморы.
Впереди пошли негры. Курам, десяток раз подвергавшийся смертельной опасности, приобрел большой опыт. У других тоже был изощренный нюх. Втроем они составляли треугольник с широким основанием. Филипп, обладавший необычайно тонким слухом, шел за Курамом. Сидней шагал широким шагом, и его страшная сила действовала на негров еще более успокаивающе, чем слоновье ружье или не дающие промаха карабины Фарнгема и Маранжа. Остальные составляли арьергард. Они направились на восток. Антилопы разбегались перед ними, промчался вепрь. Коренастые не показывались. У края просеки Курам насторожился.
— Слушайте! — сказал Филипп.
Среди легкого треска и еле уловимых шорохов, казавшихся дыханием леса, ему почудилось какое-то организованное движение, удалявшееся от них и вновь начинавшееся уже позади. Показались тропинки, протоптанные с давних времен животными и людьми, испокон веков проходившими здесь на водопой. Отряд сдвинулся теснее. Во главе его продолжал оставаться Курам, за ним вплотную оба негра.
— Быть может, они ушли? — шепнул Гютри.
— Я явственно слышал шорох тел, прокрадывавшихся между деревьями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
33. «И превратит Он реки в пустыни, и иссякнут источники;
34. И бесплодной станет земля, носящая злых.
35. А пустыни превратит Он в водное пространство и иссохшую землю в источники.
36. И поселит Он там тех, кто алкал и жаждал».
Гертон сложил руки для молитвы, ибо его жизнь была разделена на две не соприкасающиеся меж собой части: в одной была его вера в Науку, в другой — вера в Откровение.
— Дело в том, — вымолвил он про себя, — чтоб сделать животных неуязвимыми… Можно было бы спасти козочку, прижегши ей рану.
Мелькнула чья-то тень. Еще не повернув головы, он знал, что это была Мюриэль.
— Милая, — шепнул он, — я плохо сделал, исполнив твое желание.
— А ты уверен, что у себя на родине мы не подверглись бы какой-нибудь еще большей опасности?
Взяв Библию из рук отца, она открыла наугад и прочла: «…и освободит тебя из охотничьих капканов и от злой смерти избавит тебя».
— Кто знает, — со вздохом вымолвила она, — что происходит теперь в Америке!
Юношеский смех прервал ее слова, и рослая фигура Гютри выросла пред потухающим костром.
— А что там такое может случиться, чего бы не было до нашего отъезда? Полагаю, что тысячи кораблей наводняют гавани Соединенных Штатов, что железные дороги перевозят граждан, возвращающихся с купаний в города, что заводские гудки ревут, что земледельцы думают об озимых посевах, что добрые люди ужинают, так как теперь у них вечер, что автобусы, трамваи и кэбы шныряют по улицам Балтиморы…
— Не подлежит сомнению, — серьезным тоном сказал Филипп, — но могут быть и крупные перевороты.
— Землетрясение? — спросил Фарнгем.
— А почему бы и нет? Разве землетрясения безусловно невозможны в Англии и Франции? Во всяком случае, Соединенным Штатам они известны. Но я разумел другое…
Яркий свет, творящий жизнь и несущий гибель, овладел лесом. Последние костры угасли. Среди ветвей леса замелькали крылья.
— Что же мы теперь собираемся делать? — спросил Гертон.
— Завтракать, — ответил Сидней. — А после завтрака будем держать военный совет.
Курам передал приказание; два негра принесли чай, кофе, консервы, варенье, сухари, копченую буйволятину, колбасу. Гютри принялся за завтрак весело и энергично, как всегда.
— Как поживает самец-горилла? — спросил он Курама.
— Он все еще не пришел в себя, господин, а Коренастый начинает просыпаться.
Филипп ухаживал за Мюриэль. Молодая девушка, грызя сухарики и запивая их чаем, озиралась кругом.
— Они все еще здесь, — прошептала она, указывая на группу человекоподобных, спавших у огня.
— Странно, — ответил Филипп. — Я думаю, Курам прав: они боятся Коренастых, но тем, конечно, не до них, когда приходится выслеживать таких врагов, как мы.
Большие бирюзовые глаза Мюриэль заволоклись грезой. Филипп тихо декламировал про себя:
Et comme elle, craindront de voir finir leurs jours
Ceux, qui les passeront pres d'elle!
Гютри, справившись с копченым мясом и консервированным кофе, сказал:
— Ну, теперь начертим план действий. Пока мы на этой стоянке, нам нечего бояться Коренастых. Чтобы напасть на нас, они должны стать у нас на виду. Но мы не можем оставаться без дров и воды. До воды целая миля пути. И топливо необходимо.
— Что мы выигрываем, сохраняя стоянку? — спросил Маранж.
— Мы выиграем в том отношении, что постараемся сделать насколько возможно неуязвимыми тех из наших негров, которым не хватает металлических макинтошей, и как можно лучше защитить наш скот, гибель которого была бы бедствием для нас.
— А если эти проклятые каннибалы получат подкрепление?
Гертон с тревогой взглянул на Курама.
— Может ли это быть? — С тревогой спросил он.
— Может, господин… Но рыжие Коренастые редко действуют сообща… разве что против голубогрудых. Их племена живут далеко друг от друга.
— В таком случае столько же и даже более шансов, что в походе наши враги встретятся со своими сородичами.
— Значит, лагерь сохраняем? — беззаботным тоном спросил Сидней.
— Таково мое мнение.
— И мое, — поддакнул сэр Джордж.
— Как обстоит дело с запасом воды, Курам?
— Нам нечем поить верблюдов, ослов и коз. Мы рассчитывали на водопой…
— Вылазка неизбежна!
За кольцом погасших костров и голым пространством виднелись лишь бледные островки папоротников, трав ц кустарников. А за ними тянулась таинственная чаща. Водопоя не было видно.
— Лагерь нужно оставить в надежных руках, — сказал Гютри. — Пулеметом лучше всего орудуете вы, дядя Гертон. Вы и останетесь с Мюриэль, Патриком Джефферсоном и большинством негров. Фарнем, Маранж, Курам, Дик Найтингейл, два негра и я — мы сделаем вылазку, чтобы поискать водопой. Жаль, что нельзя взять с собой верблюда.
Айронкестль отрицательно покачал головой. Его томило смутное беспокойство. Он попытался оспорить необходимость вылазки.
— Можно ведь подождать!
— Нет, — возразил Гютри. — Если мы станем ждать, то только подвергнем себя большему риску. На вылазку нужно решаться именно теперь.
— Сидней прав, — подтвердил Филипп.
Все члены отряда надели макинтоши и металлические маски. Гютри взял свое слоновье ружье, топор и два револьвера. Таким же, за вычетом карабина, было вооружение Маранжа и Фарнгема. Дик Найтингейл прихватил еще тяжелый, толстый кортик.
— Идем! — прозвучало как звонкий удар колокола. Легкая дрожь пробежала по телу молодой девушки. Лес казался еще более жестоким, огромным, подстерегающим. Филипп в последний раз запечатлел в сердце образ дочери Балтиморы.
Впереди пошли негры. Курам, десяток раз подвергавшийся смертельной опасности, приобрел большой опыт. У других тоже был изощренный нюх. Втроем они составляли треугольник с широким основанием. Филипп, обладавший необычайно тонким слухом, шел за Курамом. Сидней шагал широким шагом, и его страшная сила действовала на негров еще более успокаивающе, чем слоновье ружье или не дающие промаха карабины Фарнгема и Маранжа. Остальные составляли арьергард. Они направились на восток. Антилопы разбегались перед ними, промчался вепрь. Коренастые не показывались. У края просеки Курам насторожился.
— Слушайте! — сказал Филипп.
Среди легкого треска и еле уловимых шорохов, казавшихся дыханием леса, ему почудилось какое-то организованное движение, удалявшееся от них и вновь начинавшееся уже позади. Показались тропинки, протоптанные с давних времен животными и людьми, испокон веков проходившими здесь на водопой. Отряд сдвинулся теснее. Во главе его продолжал оставаться Курам, за ним вплотную оба негра.
— Быть может, они ушли? — шепнул Гютри.
— Я явственно слышал шорох тел, прокрадывавшихся между деревьями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39