Вернемся, однако, к Горди Хоу, которого доставили в больницу. Врач детройтской команды д-р Чарльз Томсью срочно позвонил д-ру Фредерику Шрайберу. К счастью, специалист по нейрохирургии с мировым именем оказался в городе. Вскоре после полуночи д-р Шрайбер решил оперировать пациента, дабы ослабить опасно нарастающее давление на головной мозг. Хоу, рядом с которым неотлучно находился менеджер клуба Джек Эдамс, привезли на каталке в операционную около часа ночи. Находясь в полубессознательном состоянии, Горди все же пытался бормотать Эдамсу какие-то оправдания и извинения за то, что не сыграл в тот вечер лучше. Трепанация заняла полтора часа, и в итоге д-р Шрайбер сумел через дренаж отсосать из-под черепной коробки скапливающуюся там сукровицу. А болельщики в Детройте все это время бодрствовали, ожидая с трепетом и надеждой сообщений. Городские радиостанции продолжали работу, хотя у большинства из них кончилось время вещания. Все они передавали в эфир бюллетени о состоянии здоровья спортсмена.
«Хоу перенес операцию удовлетворительно» – таков был первый бюллетень, вызвавший вздох облегчения всего североамериканского континента. «Он в серьезном, но некритическом состоянии. Жидкость, скопившаяся в черепной коробке в результате удара, отсосана. Он помещен в кислородную палатку, что является общепринятой процедурой после такого рода операции».
Детройт был не единственным городом, который бодрствовал в те предрассветные часы. Вахту нес город Виндзор, на канадском берегу пограничной реки Детройт, а за ним и вся провинция Онтарио. Собственно, вся бескрайняя Канада ожидала сообщений о состоянии здоровья своего сына, уроженца Саскатуна. Хоу играл за американский клуб, но 99 процентов игроков Национальной хоккейной лиги – канадцы, и Горди был таким же любимцем в канадских городах Галифаксе, Монктоне, Виннипеге, Эдмонтоне, Саскатуне или Ванкувере, как и в американском Детройте. Он имел бесчисленных поклонников даже в таких хоккейных центрах Канады, как Монреаль и Торонто, где были собственные хоккейные команды, принадлежащие НХЛ и соперничающие с Детройтом.
Еще в одном городе группа людей не могла заснуть. Команда «Ред уингз» ночевала в Толидо, в 50 милях от Детройта. Поездка на автобусе в ту ночь из Детройта в Толидо, где были сняты номера в гостинице, была мучительно долгой. Проигрыш на своем льду со счетом 0:5 сам по себе достаточно неприятен, чтобы погрузить в тягостное молчание профессиональных хоккеистов. А полная неизвестность относительно того, сколь серьезна травма Хоу, наложила еще одну печать тревоги и печали на все лица. Никто не смел нарушить тишины.
«На всем пути в Толидо мы были похожи на группу больных, – сказал журналистам на следующий день Томми Айвэн. – Я никогда не видел ребят столь подавленными. Никто не помышлял об отдыхе до того момента, пока нам не сообщили, что с Горди будет все в порядке».
Наутро пришла новость, которая волновала всех болельщиков: Хоу вернется в хоккей уже в следующем сезоне.
Через день, когда оцепенение, вызванное наркозом, начало спадать и к Горди вернулась способность различать окружающие предметы и лица, первое, что он увидел, была его мать. Узнав о серьезной травме своего знаменитого сына, миссис Хоу со старшей дочерью Глэдис вылетели тут же в Детройт из своего родного города в далекой Западной Канаде.
…Кэтрин Хоу тихо вошла в палату. Горди лежал совершенно неподвижно, – очевидно, в глубоком забытьи. Его лицо было почти все покрыто бинтами. Мать подошла к кровати и нежно погладила не забинтованную щеку, как это делала много лет назад по утрам в их домике в Саскатуне.
– Эй, индейский вождь, проснись! Это лучшее, что ты можешь сделать для матери, которая пришла тебя проведать.
– Мама, что ты тут делаешь? – спросил Горди, еще не веря происходящему.
– Просто приехала поухаживать за тобой. Как ты себя чувствуешь? – сказала миссис Хоу, улыбаясь.
– Прекрасно. Побаливает голова, но не волнуйся – со мной все будет в порядке.
Приезд матери оказал на Горди стимулирующее воздействие, и выздоровление ускорилось, В приемной больницы росла гора писем и посылок на имя Горди Хоу. Какая-то дама прислала дорогие наручные часы с пожеланиями быстрейшего выздоровления. Горди приносили посылки, и он распечатывал их вместе с матерью. Глэдис забирала письма с собой в гостиницу и старалась ответить всем корреспондентам хотя бы коротеньким благодарственным письмом.
Миссис Хоу и Глэдис гостили в Детройте неделю и были приглашены на следующую игру финальной серии Кубка Стэнли. Это, однако, был матч, в котором долго сдерживаемая ярость игроков наконец прорвала заслоны, и спортивное соревнование превратилось в цепь безобразных жестоких поединков и коллективных потасовок с применением клюшек.
Миссис Хоу впервые была на матче НХЛ, и она покинула зал «Олимпии» в слезах. «Если это хоккей, – рыдала она, – я надеюсь, что мой сын прекратит играть в него».
Начало
Пока миссис Хоу несла вахту у постели сына в больнице, находящейся в незнакомом городе, в чужой стране, в полутора тысячах миль от родного очага, она вспоминала те далекие дни, когда она разрешала маленькому Горди садиться обедать в коньках, с тем чтобы он успевал потом побыстрее вернуться на соседнее замерзшее болото и поиграть в хоккей перед сном.
Было много и других воспоминаний…
Горди Хоу был дитя Великого кризиса. Отец его, суровый и гордый человек, в принципе отвергал пособия, хотя рабочие места ликвидировались, предприятия закрывались одно за другим, а очереди за едой и одеждой становились день ото дня длиннее. Оба – Кэтрин и Альберт Хоу – были по духу настоящие пионеры. Альберт без устали искал работу, чтобы обеспечить свою растущую семью. Для Кэтрин рождение каждого нового ребенка было проблемой, так как приходилось обходиться без помощи врача или акушерки.
Когда на свет появился Горди – а было это 31 марта 1928 года, – она была одна с двумя маленькими детьми. В канадских прериях в это время еще стоит настоящая зима. Лежал глубокий снег. Эб Хоу угнал их упряжку лошадей в Саскатун, где неожиданно получил работу – вывоз грунта со строительной площадки, где рыли котлован. Одновременно с работой он подыскивал жилище для своего растущего семейства и присмотрел домик в конце Восьмой улицы на самой окраине. Это стоило ему 650 долларов – колоссальные деньги по тем временам, – но Эб обязался выплатить эту сумму в течение года.
Кэтрин почувствовала приближение родовых схваток, когда рубила дрова рядом с домиком, где они тогда жили. По предыдущему опыту она знала, что дело это у нее недолгое. И приготовления были скорыми. Она поставила ведро воды на очаг и забралась в постель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40