— наконец спросил капитан. — Падаете, что ли?
— Нет, — помешкав, ответил Сергей. — Тут летучий корабль.
Эти слова словно что-то сдвинули в мозгу Мартина, и он отчетливо увидел стройные мачты и паруса, наполненные ветром.
— Что? — переспросил капитан — Что-что?
— Летучий корабль, — терпеливо объяснил Сергей капитану. — Вон летит. Встречным курсом. Правда, видно плохо… Муть какая-то.
Они молчали, сознавая двойственность положения. Оба понимали, что этого не может быть, и в то же время отчетливо видели все своими глазами. Вспомнив капитанские слова о зенитной артиллерии, Сергей спросил:
— Какое у него вооружение, интересно?
Заторможенный чудным видением, Мартин отозвался:
— Катапульты, наверное…
А потом, сообразив, что у него сорвалось с языка, только сплюнул.
— Ну какой это истребитель? Не может это быть истребителем…
— А чем это еще может быть?
Инженер посмотрел на него и спокойно сказал:
— Я и сам знаю, что такого, конечно, не бывает, но все равно… Я бы это облетел. И нам спокойнее, и капитану легче. Так ведь, капитан?
Капитан уже пришел в себя.
— Летучих кораблей не бывает, — сказал он. — Смотрите лучше.
«Он, кажется, решил, что мы его разыгрываем», — подумал Мартин, не услышав в капитанском голосе никакого ощущения опасности.
— Да уж куда лучше, — ответил Сергей. — Он там действительно есть…
Инженер нашарил бинокль и поднес к глазам. Он искал в небе корабль, а за спиной раскатывались голоса, наполнявшиеся беспокойством:
— Сколько до него?
Мартин навел дальномер, и плечи над окулярами непонятно дернулись.
— Дальномер не определяет.
— Как?
— Не знаю как. Отмечаю только какой-то непонятный скачок плотности.
— Величина?
— Три десятых.
И вдруг Сергей понял. Все стало ясно, словно яйцо треснуло.
— Я понял, что это… — перебил инженер штурмана. Он замолчал, явно желая услышать вопрос.
— Ну, — спросил капитан, который не мог, как Мартин, вырвать у него из рук бинокль.
— Это мы, — сказал Мартин. — Господи! Какое убожество!
— Что значит «мы»? — спросил капитан, не зная, что и подумать. — Что у вас там происходит?
— Мираж, — объяснил Сергей. — Там граница плотности — снизу поднимается теплый воздух, а мы в ней отражаемся… Действительно, уродство.
Воздушная клякса обрела контуры. Куда-то пропали нарисованные воображением паруса, и плавные обводы небесного парусника превратились в колышущуюся массу воздушного мешка.
— Первый контакт не состоялся, — пробормотал Мартин. — А жалко…
Несколько десятков секунд отражение увеличивалось, в какое-то мгновение оно дрогнуло и растаяло, не оставив следа.
Прямо под ними лес расступился, обегая со всех сторон огромную поляну, на которой длинной цепочкой пристроились какие-то холмы. Дирижабль подбросило, поляна начала стремительно проваливаться вниз, когда ток теплого воздуха подбросил судно к облакам. Примерно через полкилометра лес внизу вновь сомкнулся, и все кончилось.
— Вот и все, — сказал Сергей.
— Обошлось? — спросил издалека Мак-Кафли. — Все нормально?
— Все. Вон и море видно.
— Воздушный «Летучий голландец», — сказал Мартин.
— Типун тебе на язык, — отозвался Сергей. — Думай, что говоришь… О себе ведь.
— Что такое «типун»? — спросил штурман.
Сергей замялся: он и сам толком не знал, но ответил:
— Не конфета, во всяком случае…
Суша снова кончилась, и под брюхом дирижабля покатились морские волны, и вновь потянулись безмятежные часы. Ветер попытался сбить их с курса, но Мартин взял поправку на ветер, и они понеслись, строго придерживаясь меридиана.
Неприятности начались около берега. Уже дважды экипаж докладывал капитану о приближении земли, но оба раза это оказывалось ошибкой. Утомленные морским пейзажем, они принимали за материк довольно большие острова, поэтому и к третьему докладу капитан отнесся скептически:
— Нет. На этот раз это точно материк. Я уверен. Береговая линия занимает почти весь горизонт.
Сергей, смотревший в другую сторону, добавил:
— Кстати, нас там уже встречают…
До капитана донесся скрип кресла. Мартин развернулся в ту сторону, куда показывал Сергей.
— Да-а-а, — протянул он и замолчал.
— Да что там у вас? — не выдержал капитан. В глубине души он уже проклял себя за то, что приказал снять телеустановку, хотя, с другой стороны, зачем она ему без спутника-ретранслятора на орбите?
— Птички-треугольники.
Капитан сглотнул пересохшим горлом:
— Много?
— Много. Целая геометрия. Мартин был точнее Сергея:
— Пять штук.
— Далеко до них?
Сергея ответ на этот вопрос заинтересовал несколько раньше. В этот момент он уже наводил на стаю дальномер. В перекрестье черных нитей замелькали полотнища крыльев. Сразу стали видны бомбы, висевшие под крыльями хозяев здешнего неба.
— Двенадцать километров.
Не сдержавшись, Мак-Кафли вздохнул:
— Надеюсь, они вас не заметят. «Как же, — подумал Сергей. — Не заметят». На его глазах птицы построились в линию и повернули к ним.
«Как не заметят, если в небе только мы да они…» Чтобы капитан не мог неверно истолковать его молчание и не утратил оптимизма, он сказал:
— Я надеюсь на другое. Может быть, их любопытство будет носить невинный характер.
Птицы лениво взмахивали крыльями, словно и впрямь понимали, что никуда гостям не деться. Не отрываясь от бинокля, Мартин переспросил:
— Это как?
— Мы посмотрим на них, они посмотрят на нас, а потом мы разлетимся в разные стороны.
Мак-Кафли не ответил, и Сергей подумал, как тяжело сидеть ему там одному, в относительной безопасности, и слушать их, не имея возможности помочь. Разве только советом.
Птицы приближались так быстро, что уже через несколько минут оказались совсем рядом. Не меняя скорости и направления, они сближались с дирижаблем. Мартин отложил бинокль. Он уже был не нужен. Даже Мак-Кафли понял, что затеряться в бескрайнем небе им не удалось.
— Твои слова да Богу в уши, — сказал он Сергею.
— Бога нет, — ответил инженер. Птицы были уже так близко, что их крылья закрывали полнеба.
— Вот это и обидно…
Первый треугольник скользнул над ними, на мгновение заслонив солнце широкими крыльями. Второй пронесся чуть ниже и ударил крылом по оболочке. Кабина задрожала, люди попадали из кресел.
— Нападение! — закричал Сергей, обращаясь более к капитану, который ничего не видел. — Нас атакуют! Он выдержал драматическую паузу и спросил:
— Капитан, можно я стрельну? Мак-Кафли ответил так энергично, что палец Сергея раньше, чем тот сам понял, что сказал капитан, нажал на клавишу. Под крылом разбойника возникла вспышка голубого пламени. Треугольник дернулся, уходя в сторонку от обжигающей боли, Сергей увидел, что крыло птицы пробито насквозь, и понял, что видит не пламя, а небо над ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
— Нет, — помешкав, ответил Сергей. — Тут летучий корабль.
Эти слова словно что-то сдвинули в мозгу Мартина, и он отчетливо увидел стройные мачты и паруса, наполненные ветром.
— Что? — переспросил капитан — Что-что?
— Летучий корабль, — терпеливо объяснил Сергей капитану. — Вон летит. Встречным курсом. Правда, видно плохо… Муть какая-то.
Они молчали, сознавая двойственность положения. Оба понимали, что этого не может быть, и в то же время отчетливо видели все своими глазами. Вспомнив капитанские слова о зенитной артиллерии, Сергей спросил:
— Какое у него вооружение, интересно?
Заторможенный чудным видением, Мартин отозвался:
— Катапульты, наверное…
А потом, сообразив, что у него сорвалось с языка, только сплюнул.
— Ну какой это истребитель? Не может это быть истребителем…
— А чем это еще может быть?
Инженер посмотрел на него и спокойно сказал:
— Я и сам знаю, что такого, конечно, не бывает, но все равно… Я бы это облетел. И нам спокойнее, и капитану легче. Так ведь, капитан?
Капитан уже пришел в себя.
— Летучих кораблей не бывает, — сказал он. — Смотрите лучше.
«Он, кажется, решил, что мы его разыгрываем», — подумал Мартин, не услышав в капитанском голосе никакого ощущения опасности.
— Да уж куда лучше, — ответил Сергей. — Он там действительно есть…
Инженер нашарил бинокль и поднес к глазам. Он искал в небе корабль, а за спиной раскатывались голоса, наполнявшиеся беспокойством:
— Сколько до него?
Мартин навел дальномер, и плечи над окулярами непонятно дернулись.
— Дальномер не определяет.
— Как?
— Не знаю как. Отмечаю только какой-то непонятный скачок плотности.
— Величина?
— Три десятых.
И вдруг Сергей понял. Все стало ясно, словно яйцо треснуло.
— Я понял, что это… — перебил инженер штурмана. Он замолчал, явно желая услышать вопрос.
— Ну, — спросил капитан, который не мог, как Мартин, вырвать у него из рук бинокль.
— Это мы, — сказал Мартин. — Господи! Какое убожество!
— Что значит «мы»? — спросил капитан, не зная, что и подумать. — Что у вас там происходит?
— Мираж, — объяснил Сергей. — Там граница плотности — снизу поднимается теплый воздух, а мы в ней отражаемся… Действительно, уродство.
Воздушная клякса обрела контуры. Куда-то пропали нарисованные воображением паруса, и плавные обводы небесного парусника превратились в колышущуюся массу воздушного мешка.
— Первый контакт не состоялся, — пробормотал Мартин. — А жалко…
Несколько десятков секунд отражение увеличивалось, в какое-то мгновение оно дрогнуло и растаяло, не оставив следа.
Прямо под ними лес расступился, обегая со всех сторон огромную поляну, на которой длинной цепочкой пристроились какие-то холмы. Дирижабль подбросило, поляна начала стремительно проваливаться вниз, когда ток теплого воздуха подбросил судно к облакам. Примерно через полкилометра лес внизу вновь сомкнулся, и все кончилось.
— Вот и все, — сказал Сергей.
— Обошлось? — спросил издалека Мак-Кафли. — Все нормально?
— Все. Вон и море видно.
— Воздушный «Летучий голландец», — сказал Мартин.
— Типун тебе на язык, — отозвался Сергей. — Думай, что говоришь… О себе ведь.
— Что такое «типун»? — спросил штурман.
Сергей замялся: он и сам толком не знал, но ответил:
— Не конфета, во всяком случае…
Суша снова кончилась, и под брюхом дирижабля покатились морские волны, и вновь потянулись безмятежные часы. Ветер попытался сбить их с курса, но Мартин взял поправку на ветер, и они понеслись, строго придерживаясь меридиана.
Неприятности начались около берега. Уже дважды экипаж докладывал капитану о приближении земли, но оба раза это оказывалось ошибкой. Утомленные морским пейзажем, они принимали за материк довольно большие острова, поэтому и к третьему докладу капитан отнесся скептически:
— Нет. На этот раз это точно материк. Я уверен. Береговая линия занимает почти весь горизонт.
Сергей, смотревший в другую сторону, добавил:
— Кстати, нас там уже встречают…
До капитана донесся скрип кресла. Мартин развернулся в ту сторону, куда показывал Сергей.
— Да-а-а, — протянул он и замолчал.
— Да что там у вас? — не выдержал капитан. В глубине души он уже проклял себя за то, что приказал снять телеустановку, хотя, с другой стороны, зачем она ему без спутника-ретранслятора на орбите?
— Птички-треугольники.
Капитан сглотнул пересохшим горлом:
— Много?
— Много. Целая геометрия. Мартин был точнее Сергея:
— Пять штук.
— Далеко до них?
Сергея ответ на этот вопрос заинтересовал несколько раньше. В этот момент он уже наводил на стаю дальномер. В перекрестье черных нитей замелькали полотнища крыльев. Сразу стали видны бомбы, висевшие под крыльями хозяев здешнего неба.
— Двенадцать километров.
Не сдержавшись, Мак-Кафли вздохнул:
— Надеюсь, они вас не заметят. «Как же, — подумал Сергей. — Не заметят». На его глазах птицы построились в линию и повернули к ним.
«Как не заметят, если в небе только мы да они…» Чтобы капитан не мог неверно истолковать его молчание и не утратил оптимизма, он сказал:
— Я надеюсь на другое. Может быть, их любопытство будет носить невинный характер.
Птицы лениво взмахивали крыльями, словно и впрямь понимали, что никуда гостям не деться. Не отрываясь от бинокля, Мартин переспросил:
— Это как?
— Мы посмотрим на них, они посмотрят на нас, а потом мы разлетимся в разные стороны.
Мак-Кафли не ответил, и Сергей подумал, как тяжело сидеть ему там одному, в относительной безопасности, и слушать их, не имея возможности помочь. Разве только советом.
Птицы приближались так быстро, что уже через несколько минут оказались совсем рядом. Не меняя скорости и направления, они сближались с дирижаблем. Мартин отложил бинокль. Он уже был не нужен. Даже Мак-Кафли понял, что затеряться в бескрайнем небе им не удалось.
— Твои слова да Богу в уши, — сказал он Сергею.
— Бога нет, — ответил инженер. Птицы были уже так близко, что их крылья закрывали полнеба.
— Вот это и обидно…
Первый треугольник скользнул над ними, на мгновение заслонив солнце широкими крыльями. Второй пронесся чуть ниже и ударил крылом по оболочке. Кабина задрожала, люди попадали из кресел.
— Нападение! — закричал Сергей, обращаясь более к капитану, который ничего не видел. — Нас атакуют! Он выдержал драматическую паузу и спросил:
— Капитан, можно я стрельну? Мак-Кафли ответил так энергично, что палец Сергея раньше, чем тот сам понял, что сказал капитан, нажал на клавишу. Под крылом разбойника возникла вспышка голубого пламени. Треугольник дернулся, уходя в сторонку от обжигающей боли, Сергей увидел, что крыло птицы пробито насквозь, и понял, что видит не пламя, а небо над ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98