Только после этого ему развязали руки. Потом повернули так, чтобы он оказался спиной к Сааведре.
Только теперь он увидел Элейну. Его глаза загорелись.
Сааведра зажгла свечу и поставила ее перед изображением Матры эй Фильхо. Начала негромко произносить заклинания, которые сразу наполнили комнату странным мелодичным шелестом.
– Не забудь, Элейна, – сказал Сарио тихим, напряженным голосом, неотрывно глядя на нее, и Элейна не смогла отвести в сторону глаза. – Не существует Золотого Ключа, который без усилий открыл бы тебе все тайны живописи. Иллюстраторы носят его как напоминание о том, что необходимо постоянно трудиться ради достижения цели.
Боковым зрением Элейна видела, как рисует Сааведра, – быстрые, уверенные взмахи кисти, твердая рука мастера, решившего завершить портрет за один сеанс.
– Не забудь, ультрамарин прекрасно подходит для лакировки. – Сарио говорил торопливо, словно боялся не успеть изложить ей последние наставления. – Но чтобы он не потерял своих лучших качеств после того, как смешаешь его с красками, необходимо добавить немного воска.
Рядом с ней нервно перебирал ногами Кабрал, а Сааведра продолжала рисовать в постепенно сгущающихся сумерках.
– Белила очень хороши для фона, но мел из Гхийаса обладает более естественным блеском… Льняное семя способствует равномерному просыханию краски, за исключением оранжево-желтой.
Дамиано встал и зажег лампы, и их призрачный свет придал ателиерро необычную яркость, словно все они оказались внутри огромной рамы.
– Когда используешь льняной холст, а он должен быть самой лучшей выработки, подготовь его следующим образом… В темперу добавляй только яйца городских кур для светлых тонов и деревенских – для темных.
Ренайо закашлялся. Премио Санкто прочитал вечернюю молитву звучным голосом – контрапункт к тихому и мелодичному бормотанию Сааведры.
– Для передачи тончайших оттенков используй пальцы… Если работа не удовлетворяет тебя, ты должна быть готова отбросить ее и начать заново.
Элейна почувствовала запах скипидара, камеди, краски и пота множества тел, собранных в замкнутом пространстве комнаты; присутствовали здесь и другие ароматы: травы, земли и дерева – все они проникли в ателиерро за долгие годы работы в нем множества людей. Моча. Слезы. Пот. Слюна. Семя. Кровь. Своими собственными телами иллюстраторы Грихальва порождали Дар.
– Но более всего, Элейна, – наставлял ее Сарио, – ты должна сохранять терпение.
Внезапно лампы вспыхнули особенно ярко, а потом разом погасли, словно резкий порыв ветра задул их.
Наступила тишина.
Единственная свеча озаряла комнату, отбрасывая длинные, колеблющиеся тени. Сарио исчез. Премиа Санкта произнесла благословение мертвым.
Кабрал встал и вместе с Гиаберто и Дамиано снова зажег лампы. Вскоре в ателиерро опять стало светло. Сааведра, низко склонив голову, замерла возле мольберта.
А на картине, спиной к зрителю, стоял мужчина. Элейна вскрикнула и встала. Это была спина Сарио; она узнала ее, как и одежду, которая была на нем, как и прическу, и едва заметный намек на профиль.
Однако в зеркале отражалось лицо совсем другого человека – то было лицо настоящего, первого Сарио, который умер более трехсот лет назад. Наконец мгновение застыло – теперь он навсегда останется таким, никогда не состарится и не умрет. Будет всегда смотреть на свой самый главный шедевр: себя самого.
Элейна заплакала и выбежала из комнаты.
Глава 92
– Элейна! Элейнита! Ты что, еще не готова? – Беатрис ворвалась в комнату и стала оглядывать ее критическим взглядом. – Да тут не так роскошно, как в моей келье Новисиата, милая. А в твоем ателиерро внизу еще даже не подмели пол!
– Это бесформенное белое одеяние и тугой платок тебе очень идут, Беллита.
Беатрис рассмеялась.
– Знаешь, в моем саду все так замечательно растет. Мне выделили маленький, аккуратненький участок для опытов. Кроме того, я посадила в их саду несколько своих трав и привела его в порядок – теперь там стало гораздо лучше, чем раньше.
– А ко мне уже записались пятьдесят учеников, – перебила ее Элейна, – хотя занятия начинаются только через месяц! Комната кажется тебе голой лишь потому, что ты бы заполнила ее вышитыми коврами, лакированными вазами, всякой модной ерундой и дурацкой мебелью. Я закончила работу над “Деянием” всего пять дней назад, мне просто не хватило времени как следует здесь все обставить. Беатрис помогла ей застегнуть пуговицы на спине. – Если ты намерена играть в обществе значительную роль, сестричка, тебе следует завести горничную и кучу слуг.
А я встретила внизу лишь Дэво. Не думаю, что ты станешь прибегать к его помощи во время одевания!
– Наберись терпения, Беллита. Рохарио сказал, что как только мы с ним поженимся, он попросит своего дворецкого подыскать нам надежных слуг. Я не стану ему в этом мешать. Он ужасно любит обо всем хлопотать.
– Он вернулся? Вы получили разрешение екклезии?
Элейна покраснела и быстренько стала складывать кружевную шаль.
– Сам Премио Санкто дал свое согласие, хотя, мне кажется, я заметила, как в его глазах что-то промелькнуло, когда он объявил, что бракосочетание должно состояться во время Санктеррии.
– Можно подумать, костры Санктеррии сделают твою кровь безупречной! – хмыкнула Беатрис.
– Рохарио вернулся в город, чтобы присутствовать на свадьбе Сааведры.
– Ах, да, конечно! У меня такое впечатление, что на улицы высыпало все население города, народ ждет начала празднеств. Астравента подходящий для бракосочетания день, ты со мной согласна? Особенно если вспомнить, что невеста уже поймала звездочку в свое зеркало.
– Беатрис!
Но она только рассмеялась, подвела Элейну к зеркалу и занялась ее прической.
– Я и представить себе не могла, что женщина из рода Грихальва, забеременевшая от до'Веррада, будет так популярна. Эйха! Больше я ничего не могу сделать с твоими волосами. – Беатрис задумчиво подошла к окну и тут заметила картину под покрывалом. Элейна только сегодня принесла ее в свою комнату на чердаке. – Что это такое? Твое новое произведение?
Элейна тотчас отвернулась от зеркала.
– Пожалуйста, не открывай ее.
– Как скажешь. – Беатрис чуть приподняла одну бровь. – Насколько я понимаю, это секрет. – Она провела рукой по желтой ткани, прикрывавшей картину, нахмурилась, увидев пыль на пальцах, и выглянула в окно. – Эйха! Вон санкта Луисса и ее бедная матушка решили немного подышать воздухом, дожидаясь меня. Знаешь, это душераздирающая история, но я расскажу ее тебе потом, потому что вижу санкту Хуанию, которую ласково называю Змея, она вечно высматривает своими глазками-бусинками, кто чем занят. И, кажется, начинает беспокоиться. Мне пора! – Она поцеловала Элейну в щеку и направилась к двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99