— Он парень что надо. Думаю, тебе понравится. Поживет здесь пару дней. С ним будет подружка, она тоже в порядке. — Он помолчал. — В общем-то, это не имеет значения, но она баба больная, так что ты вряд ли встретишься с ней.
— Значит, мы завтра не поедем на Саут-Бич? — Веспер поправила растрепавшиеся волосы. — Ты обещал мне.
— Конечно, поедем. Мой друг, Поли, появится не раньше, чем во второй половине дня. Мы там пообедаем, ладно? Все равно «Палаццо» мне осточертел.
Отъехав километра на три от берега, он неожиданно выключил двигатели.
— Взгляни на закат, — сказал он, указывая на оранжево-зеленое зарево в западной части небосвода. — Смотришь на него и понимаешь, что жизнь штука стоящая, правда?
Тут, вдали от гомона прибрежных птиц и корабельного фарватера, было на удивление тихо. Прогулочные суда стояли на якорях или в доках. Иногда слышался лишь гул пролетающего где-то самолета. В отдалении, как отблеск иного мира на фоне отражающих краски заката волн, виднелись огни Палм-Бич.
— Есть не хочешь?
— Да нет. — Рядом с рулевым колесом она заметила большую пенопластовую коробку.
— Эй, а знаешь, чем я сегодня занимался? — спросил он по-прежнему легким, непринужденным тоном. — Проверял тебя. И как ты думаешь, что обнаружилось? — Чезаре двинулся к ней, и Веспер собрала всю волю в кулак, что было нелегким делом, таким разъяренным был его взгляд. — Обнаружилось, что ты работала на федеральное правительство. — Теперь он был совсем рядом. — Мало того, ты работала в засекреченной организации, которая называлась «Зеркало». — Девушка чувствовала исходящий от него запах, тот необычный, резкий, звериный, запах, который так пугал в нем других людей. — И, мало того, ты работала на моего отца, Джонни.
— Все это правда, — тихо сказала Веспер.
Он фыркнул:
— Это я и так знаю, леди. Чего я не знаю, так это того, что ты здесь делаешь. — Он сделал угрожающий жест руками. — Я хочу сказать, что по какому-то странному совпадению ты оказалась в «Палаццо» именно в тот момент, когда я должен был прийти туда.
Веспер чувствовала себя как человек, пробирающийся по минному полю, не зная схемы минирования. Вот что значило иметь дело с Чезаре Леонфорте. Не то чтобы ей не хотелось этого — почти всю свою жизнь она подвергалась риску. И, к ее чести или проклятию, смотря с какой точки зрения посмотреть, ее тянуло к опасности, как мотылька к пламени.
Рисковать — для нее значило каждый раз превращаться в другую личность. Это было похоже на мастерство актера. Перевоплощаясь на сцене, актер не в состоянии оставаться самим собой, то же самое можно сказать и о риске. В крайне рискованных ситуациях вы должны быть тем, кем хочет видеть вас противник. До поры до времени, конечно. А потом, чтобы получить от него то, что вам нужно, вы должны поменяться с ним ролями.
Взаимоотношения Веспер с Бэдом Клэмсом пока еще находились в первой, самой опасной стадии игры. Она понимала, что, если ее раскроют, следующего акта просто не будет. Занавес опустится.
Веспер знала, что лучшая защита — это нападение, она бросилась к Чезаре, обняла и крепко поцеловала его в губы. Потом отстранилась, заглянула ему в глаза и усмехнулась.
— И я чудесным способом заставила тебя взять меня с собой?
— Нет, конечно, но все же...
— Но я действительно надеялась на это.
Его глаза сузились.
— И почему же?
— В результате предпринятого Пентагоном расследования контактов твоего отца с УНИМО мне понадобилось безопасное место, где бы я могла укрыться. — Она имела в виду Управление научных исследований министерства обороны.
УНИМО было организацией настолько засекреченной, что финансировалось из секретных фондов, поэтому конгресс не должен был голосовать по его ассигнованию и ничего не знал о его существовании. — Твой отец фактически в любой момент мог запускать свои руки в склады секретного оружия УНИМО. Когда все раскрылось, многие люди в Пентагоне пришли в ярость, потому что генералов оставили в дураках и сама программа разработки Новейшего вооружения оказалась под угрозой.
— Хорошо, но какое отношение к этому имеешь ты?
— Мне необходимо было навсегда убраться из Вашингтона, потому что это расследование угрожало и мне.
Тут у него, казалось, возникли серьезные подозрения.
— Но почему? Ты ведь не имела никакого отношения к сети УНИМО.
Как бывает почти всегда в жизни, за все нужно было платить. Она заставляла его все больше подозревать ее, но при этом вынуждала приоткрывать завесу тайны, которую пыталась сама раскрыть. Теперь Веспер была уверенна: Чезаре знал, что его отец участвовал в похищении ценнейших разработок УНИМО.
— Нет, но я была тесно связана с твоим отцом.
— Что у вас было общего?
— Наркотики.
Чезаре так удивился, что на некоторое время потерял дар речи. Потом расхохотался, да так сильно, что обхватил себя за бока, а на глазах у него выступили слезы.
— Ты? — еле выговорил он. — Красивая, образованная баба вроде тебя в грязном мужском мире наркобизнеса? Ты смеешься надо мной, что ли?
— Нет.
Чезаре перестал хохотать.
— Если ты, зараза, вешаешь мне лапшу на уши, я с тебя шкуру спущу. — Когда Чезаре начинал разговаривать так, сразу вылезало наружу все его уличное воспитание.
— Никакой лапши, — ответила Веспер. — Официально я была помощницей твоего отца по административной работе, то есть занималась документацией. На самом же деле координировала операции с наркотиками.
— Почему же я никогда не слышал о тебе?
— Потому что я отвечала за Азиатское направление, — ответила девушка. — Кроме того, у Джонни секретов было хоть отбавляя.
— Что-что, а это верно, — успокаиваясь, проговорил Чезаре. — Этот сукин сын ни одному человеку не сообщал больше того, что, по его мнению, он должен был знать. Всегда был таким. Не доверял никому, даже собственным детям. — Он снова фыркнул. — Э, да что я говорю — своим детям особенно. Никто, ни один сукин сын, не был близок с Джонни Леонфорте. — В голосе Чезаре чувствовалось уважение, но, кроме того, Веспер услышала в этих словах застарелую, как незаживающий синяк, обиду и боль.
Бэд Клэмс присел на корму катера и взглянул на девушку.
— Он скрывал твое существование, потому что приставал к тебе?
Не зная, что ответить, Веспер на мгновение запнулась. Теперь она понимала, что если скажет да, то возбудит его ревность. Вопрос состоял в том, хотела ли она этого.
— Конечно, он пытался это делать, — сказала она, надеясь, что интуиция подсказывает ей правильный ответ. — Несколько раз.
Чезаре задумчиво смотрел на нее. Он никогда еще не встречал женщины, хотя бы отдаленно похожей на Веспер, и увлекся. К своему великому удивлению, он обнаружил, что ему нравится ее вызывающее поведение почти так же, как понравилась ненасытность в любви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
— Значит, мы завтра не поедем на Саут-Бич? — Веспер поправила растрепавшиеся волосы. — Ты обещал мне.
— Конечно, поедем. Мой друг, Поли, появится не раньше, чем во второй половине дня. Мы там пообедаем, ладно? Все равно «Палаццо» мне осточертел.
Отъехав километра на три от берега, он неожиданно выключил двигатели.
— Взгляни на закат, — сказал он, указывая на оранжево-зеленое зарево в западной части небосвода. — Смотришь на него и понимаешь, что жизнь штука стоящая, правда?
Тут, вдали от гомона прибрежных птиц и корабельного фарватера, было на удивление тихо. Прогулочные суда стояли на якорях или в доках. Иногда слышался лишь гул пролетающего где-то самолета. В отдалении, как отблеск иного мира на фоне отражающих краски заката волн, виднелись огни Палм-Бич.
— Есть не хочешь?
— Да нет. — Рядом с рулевым колесом она заметила большую пенопластовую коробку.
— Эй, а знаешь, чем я сегодня занимался? — спросил он по-прежнему легким, непринужденным тоном. — Проверял тебя. И как ты думаешь, что обнаружилось? — Чезаре двинулся к ней, и Веспер собрала всю волю в кулак, что было нелегким делом, таким разъяренным был его взгляд. — Обнаружилось, что ты работала на федеральное правительство. — Теперь он был совсем рядом. — Мало того, ты работала в засекреченной организации, которая называлась «Зеркало». — Девушка чувствовала исходящий от него запах, тот необычный, резкий, звериный, запах, который так пугал в нем других людей. — И, мало того, ты работала на моего отца, Джонни.
— Все это правда, — тихо сказала Веспер.
Он фыркнул:
— Это я и так знаю, леди. Чего я не знаю, так это того, что ты здесь делаешь. — Он сделал угрожающий жест руками. — Я хочу сказать, что по какому-то странному совпадению ты оказалась в «Палаццо» именно в тот момент, когда я должен был прийти туда.
Веспер чувствовала себя как человек, пробирающийся по минному полю, не зная схемы минирования. Вот что значило иметь дело с Чезаре Леонфорте. Не то чтобы ей не хотелось этого — почти всю свою жизнь она подвергалась риску. И, к ее чести или проклятию, смотря с какой точки зрения посмотреть, ее тянуло к опасности, как мотылька к пламени.
Рисковать — для нее значило каждый раз превращаться в другую личность. Это было похоже на мастерство актера. Перевоплощаясь на сцене, актер не в состоянии оставаться самим собой, то же самое можно сказать и о риске. В крайне рискованных ситуациях вы должны быть тем, кем хочет видеть вас противник. До поры до времени, конечно. А потом, чтобы получить от него то, что вам нужно, вы должны поменяться с ним ролями.
Взаимоотношения Веспер с Бэдом Клэмсом пока еще находились в первой, самой опасной стадии игры. Она понимала, что, если ее раскроют, следующего акта просто не будет. Занавес опустится.
Веспер знала, что лучшая защита — это нападение, она бросилась к Чезаре, обняла и крепко поцеловала его в губы. Потом отстранилась, заглянула ему в глаза и усмехнулась.
— И я чудесным способом заставила тебя взять меня с собой?
— Нет, конечно, но все же...
— Но я действительно надеялась на это.
Его глаза сузились.
— И почему же?
— В результате предпринятого Пентагоном расследования контактов твоего отца с УНИМО мне понадобилось безопасное место, где бы я могла укрыться. — Она имела в виду Управление научных исследований министерства обороны.
УНИМО было организацией настолько засекреченной, что финансировалось из секретных фондов, поэтому конгресс не должен был голосовать по его ассигнованию и ничего не знал о его существовании. — Твой отец фактически в любой момент мог запускать свои руки в склады секретного оружия УНИМО. Когда все раскрылось, многие люди в Пентагоне пришли в ярость, потому что генералов оставили в дураках и сама программа разработки Новейшего вооружения оказалась под угрозой.
— Хорошо, но какое отношение к этому имеешь ты?
— Мне необходимо было навсегда убраться из Вашингтона, потому что это расследование угрожало и мне.
Тут у него, казалось, возникли серьезные подозрения.
— Но почему? Ты ведь не имела никакого отношения к сети УНИМО.
Как бывает почти всегда в жизни, за все нужно было платить. Она заставляла его все больше подозревать ее, но при этом вынуждала приоткрывать завесу тайны, которую пыталась сама раскрыть. Теперь Веспер была уверенна: Чезаре знал, что его отец участвовал в похищении ценнейших разработок УНИМО.
— Нет, но я была тесно связана с твоим отцом.
— Что у вас было общего?
— Наркотики.
Чезаре так удивился, что на некоторое время потерял дар речи. Потом расхохотался, да так сильно, что обхватил себя за бока, а на глазах у него выступили слезы.
— Ты? — еле выговорил он. — Красивая, образованная баба вроде тебя в грязном мужском мире наркобизнеса? Ты смеешься надо мной, что ли?
— Нет.
Чезаре перестал хохотать.
— Если ты, зараза, вешаешь мне лапшу на уши, я с тебя шкуру спущу. — Когда Чезаре начинал разговаривать так, сразу вылезало наружу все его уличное воспитание.
— Никакой лапши, — ответила Веспер. — Официально я была помощницей твоего отца по административной работе, то есть занималась документацией. На самом же деле координировала операции с наркотиками.
— Почему же я никогда не слышал о тебе?
— Потому что я отвечала за Азиатское направление, — ответила девушка. — Кроме того, у Джонни секретов было хоть отбавляя.
— Что-что, а это верно, — успокаиваясь, проговорил Чезаре. — Этот сукин сын ни одному человеку не сообщал больше того, что, по его мнению, он должен был знать. Всегда был таким. Не доверял никому, даже собственным детям. — Он снова фыркнул. — Э, да что я говорю — своим детям особенно. Никто, ни один сукин сын, не был близок с Джонни Леонфорте. — В голосе Чезаре чувствовалось уважение, но, кроме того, Веспер услышала в этих словах застарелую, как незаживающий синяк, обиду и боль.
Бэд Клэмс присел на корму катера и взглянул на девушку.
— Он скрывал твое существование, потому что приставал к тебе?
Не зная, что ответить, Веспер на мгновение запнулась. Теперь она понимала, что если скажет да, то возбудит его ревность. Вопрос состоял в том, хотела ли она этого.
— Конечно, он пытался это делать, — сказала она, надеясь, что интуиция подсказывает ей правильный ответ. — Несколько раз.
Чезаре задумчиво смотрел на нее. Он никогда еще не встречал женщины, хотя бы отдаленно похожей на Веспер, и увлекся. К своему великому удивлению, он обнаружил, что ему нравится ее вызывающее поведение почти так же, как понравилась ненасытность в любви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146