Там его ждали Мадлен, обед и ревущие дети.
10
Н очью Жан-Жан практически не сомкнул глаз: ему повсюду мерещились расчлененные, изуродованные тела, которые неожиданно возникали позади него. Навязчивая мысль о том, что убийца свирепствует на вверенной ему территории, досаждала ему даже больше, чем аморальность самих преступлений. По примеру охотников за головами с Дальнего Запада, которыми он восхищался, Жан-Жан был ловцом преступников, упрямым и настойчивым сыщиком, но его мало интересовало, что же именно толкает людей на преступление.
Войдя в комиссариат, Жан-Жан вызвал к себе Рамиреса и Костелло и поставил перед ними ясные задачи: он сделал это скорее чтобы чем-то заняться, чем по убеждению, поскольку убежден он был только в одном: он в полном дерьме. Мысль о том, что он не сможет уйти в отпуск, неожиданно ударила его как током.
— Рамирес, отправляйся в технические службы и попроси у парня на компьютере, чтобы он дал тебе всех владельцев голубых пикапов «рено-экспресс» за три года. Костелло, ты узнал про Мартена?
— Господин Мартен никогда не работал в лаборатории. До того как прийти на живодерню, он работал на бойне.
— Ну просто призвание. Ладно, за тобой список уволенных лаборантов, которые все еще живут тут. Проконсультируйся в налоговой. Затем вы все это принесете мне. А вы, Мелани, принесите мне кофе, если вас не затруднит.
Марсель тоже спал плохо. Крутился с боку на бок. В каждом вздохе Мадлен ему слышалось «с-сволочь, с-с-сволочь». Ему приснилось, что судьи в черном срывают погоны с его форменной рубашки. Проснулся он в поту, бледный и решительный.
Одеваясь, Марсель думал о том, что ему рассказывал Рамирес: все эти истории о лабораториях, вивисекции, каннибализме.
Что до Мадлен, то и она провела ночь ужасно. В мозгу у нее то и дело всплывала одна и та же картина: Марсель и другая женщина. Этот подлец и не подозревал, что она его видела. Дурацкое стечение обстоятельств.
Осатанев от претензий своего деверя, который вечно искал, к чему бы придраться, и утверждал, что для настоящего рататуя кабачки надо очищать от кожуры, Мадлен с детьми ушла от сестры раньше, чем намеревалась.
Добравшись на машине до въезда на платную дорогу, она узнала старый голубой пикап и стала пробираться к нему, уже готовая радостно сигналить. Что-то остановило ее, возможно, рост человека за рулем: тот был слишком высоким. А потом она вдруг повернула голову и узнала Марселя! Сердце у нее в груди оборвалось. Марсель на дороге, и не один! Женщина передавала ему мелочь, а он ей улыбался. Слава богу, дети, которые, визжа, награждали друг друга тумаками, ничего не видели. Значит, это правда: он ее обманывал! Но Мадлен ее достанет, эту стерву, она захватит ее с поличным, и та будет знать, как отираться около ее мужа!
Заснуть она смогла только на рассвете.
Не переставая рыдать, она закончила дела по дому и, когда дети отправились в яхт-клуб, осталась наконец наедине с собой. День тянулся, и конца ему не было. Мадлен заварила себе чай: она где-то прочла, что в жару горячее питье очень хорошо утоляет жажду. Но как только она выпила чаю, пот с нее просто полил градом, так что она тут же бросилась к графину с ледяной водой. Время снова принялось отсчитывать минуты — неумолимо. Вдруг, часам к четырем дня, когда она в третий раз переставляла посуду в кухонном шкафу, ее охватила ярость. Мадлен решила найти Марселя и потребовать объяснения. На улице ему придется ей что-то сказать — скандала он испугается.
Она тщательно оделась: розовая сетчатая кофточка с короткими рукавами, цыганская юбка и золотые босоножки на высоких каблуках. Взбила волосы, крашенные в золотисто-рыжий венецианский, и накрасилась ярче обычного.
Предатель! От одной мысли об измене мужа кровь закипала у нее в жилах.
Мадлен вышла на улицу: она чувствовала себя женщиной в полном расцвете, что было совершенно естественно, учитывая ее весьма пышные формы.
Площадь была пуста. Марселя на посту не было! Мадлен побледнела, прошлась по соседним с площадью улицам и вернулась к фонтану как раз тогда, когда коротышка выходил из гаража.
— Привет, Мадлен! Все в порядке?
— Ты не видел Марселя? Я его ищу, — поинтересовалась она надменно, из-за чего ее голос звучал почти резко.
— Ушел, минут пятнадцать назад…
— Куда?
— Не знаю. Патрулировать, наверное. А что? Что-нибудь случилось?
— А как твоя машина? Бегает? Я пошла, пока.
С этими словами Мадлен повернулась к Паоло спиной. Все было понятно, не стоит ей тут вкручивать: этот подлец дает Марселю свою машину и, конечно, хату тоже. Но Мадлен так просто не проведешь! Они у нее еще попляшут! Через десять минут Мадлен была уже у дома коротышки: пот струился по лицу, волосы растрепались, она еле переводила дыхание. Ну и подъем! Кому могло прийти в голову поселиться на вершине холма, в квартале, где, кажется, никто и не живет даже! Ей-то нравились современные многоквартирные дома, совершенно новые, из стекла и стали, и чтобы с соблюдением всех санитарных норм.
Она затаилась, чтобы понаблюдать за соперницей. Ставни были закрыты. Потрескавшиеся стены не пропускали ни звука. Из помойного бака на пожухлые гортензии стекала известка. Из-за кучи мусора выступал садик размером с гномий колпачок. Что за убожество! Сразу видно, что мужик живет один и зарос грязью, как все мужчины, когда нет женщины, которая бы следила за ними…
Она положила ладонь на ручку старой калитки, тихонько нажала. Заперто. Эти обманщики осторожны.
Мадлен медленно обошла дом, с удовлетворением вздохнула: ставни на кухонном окне не закрыты. Она толкнула раму, но та не поддалась.
С оглушительным грохотом приближался грузовик. На Мадлен снизошло вдохновение, и, когда грузовик, громыхая, поравнялся с домом, она раскрутила свою сумочку и изо всех сил грохнула ею по стеклу, которое лопнуло с сухим треском. Мадлен затаила дыхание. Грузовик только что затормозил на красный свет, и ее уже нельзя было увидеть из старых развалюх напротив. Мадлен запустила руку в образовавшуюся дыру и повернула шпингалет. Окно открылось. Мадлен без труда перелезла через подоконник. На светофоре зажегся зеленый. Грузовик дернулся. Она стояла посреди кухни, сердце у нее колотилось, но в доме — ни звука. Мадлен медленно двинулась к гостиной, готовясь впиться ногтями в зенки развратников.
— Скажи-ка, это с Мадлен ты сейчас болтал? — спросил Жаки коротышку, как только Мадлен повернулась к нему спиной.
— Да. Она искала Марселя.
— Ты сказал ей, что он отправился к паркингу, там какая-то разборка?
— Я не в курсе.
— Слушай, ты когда-нибудь начнешь обращать внимание на то, что происходит вокруг? — улыбнулся Жаки.
«Заткнись, собака!» — подумал коротышка, дружески махнув Жаки. Он вернулся в гараж, задумчиво вытирая тряпкой запачканные машинным маслом руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
10
Н очью Жан-Жан практически не сомкнул глаз: ему повсюду мерещились расчлененные, изуродованные тела, которые неожиданно возникали позади него. Навязчивая мысль о том, что убийца свирепствует на вверенной ему территории, досаждала ему даже больше, чем аморальность самих преступлений. По примеру охотников за головами с Дальнего Запада, которыми он восхищался, Жан-Жан был ловцом преступников, упрямым и настойчивым сыщиком, но его мало интересовало, что же именно толкает людей на преступление.
Войдя в комиссариат, Жан-Жан вызвал к себе Рамиреса и Костелло и поставил перед ними ясные задачи: он сделал это скорее чтобы чем-то заняться, чем по убеждению, поскольку убежден он был только в одном: он в полном дерьме. Мысль о том, что он не сможет уйти в отпуск, неожиданно ударила его как током.
— Рамирес, отправляйся в технические службы и попроси у парня на компьютере, чтобы он дал тебе всех владельцев голубых пикапов «рено-экспресс» за три года. Костелло, ты узнал про Мартена?
— Господин Мартен никогда не работал в лаборатории. До того как прийти на живодерню, он работал на бойне.
— Ну просто призвание. Ладно, за тобой список уволенных лаборантов, которые все еще живут тут. Проконсультируйся в налоговой. Затем вы все это принесете мне. А вы, Мелани, принесите мне кофе, если вас не затруднит.
Марсель тоже спал плохо. Крутился с боку на бок. В каждом вздохе Мадлен ему слышалось «с-сволочь, с-с-сволочь». Ему приснилось, что судьи в черном срывают погоны с его форменной рубашки. Проснулся он в поту, бледный и решительный.
Одеваясь, Марсель думал о том, что ему рассказывал Рамирес: все эти истории о лабораториях, вивисекции, каннибализме.
Что до Мадлен, то и она провела ночь ужасно. В мозгу у нее то и дело всплывала одна и та же картина: Марсель и другая женщина. Этот подлец и не подозревал, что она его видела. Дурацкое стечение обстоятельств.
Осатанев от претензий своего деверя, который вечно искал, к чему бы придраться, и утверждал, что для настоящего рататуя кабачки надо очищать от кожуры, Мадлен с детьми ушла от сестры раньше, чем намеревалась.
Добравшись на машине до въезда на платную дорогу, она узнала старый голубой пикап и стала пробираться к нему, уже готовая радостно сигналить. Что-то остановило ее, возможно, рост человека за рулем: тот был слишком высоким. А потом она вдруг повернула голову и узнала Марселя! Сердце у нее в груди оборвалось. Марсель на дороге, и не один! Женщина передавала ему мелочь, а он ей улыбался. Слава богу, дети, которые, визжа, награждали друг друга тумаками, ничего не видели. Значит, это правда: он ее обманывал! Но Мадлен ее достанет, эту стерву, она захватит ее с поличным, и та будет знать, как отираться около ее мужа!
Заснуть она смогла только на рассвете.
Не переставая рыдать, она закончила дела по дому и, когда дети отправились в яхт-клуб, осталась наконец наедине с собой. День тянулся, и конца ему не было. Мадлен заварила себе чай: она где-то прочла, что в жару горячее питье очень хорошо утоляет жажду. Но как только она выпила чаю, пот с нее просто полил градом, так что она тут же бросилась к графину с ледяной водой. Время снова принялось отсчитывать минуты — неумолимо. Вдруг, часам к четырем дня, когда она в третий раз переставляла посуду в кухонном шкафу, ее охватила ярость. Мадлен решила найти Марселя и потребовать объяснения. На улице ему придется ей что-то сказать — скандала он испугается.
Она тщательно оделась: розовая сетчатая кофточка с короткими рукавами, цыганская юбка и золотые босоножки на высоких каблуках. Взбила волосы, крашенные в золотисто-рыжий венецианский, и накрасилась ярче обычного.
Предатель! От одной мысли об измене мужа кровь закипала у нее в жилах.
Мадлен вышла на улицу: она чувствовала себя женщиной в полном расцвете, что было совершенно естественно, учитывая ее весьма пышные формы.
Площадь была пуста. Марселя на посту не было! Мадлен побледнела, прошлась по соседним с площадью улицам и вернулась к фонтану как раз тогда, когда коротышка выходил из гаража.
— Привет, Мадлен! Все в порядке?
— Ты не видел Марселя? Я его ищу, — поинтересовалась она надменно, из-за чего ее голос звучал почти резко.
— Ушел, минут пятнадцать назад…
— Куда?
— Не знаю. Патрулировать, наверное. А что? Что-нибудь случилось?
— А как твоя машина? Бегает? Я пошла, пока.
С этими словами Мадлен повернулась к Паоло спиной. Все было понятно, не стоит ей тут вкручивать: этот подлец дает Марселю свою машину и, конечно, хату тоже. Но Мадлен так просто не проведешь! Они у нее еще попляшут! Через десять минут Мадлен была уже у дома коротышки: пот струился по лицу, волосы растрепались, она еле переводила дыхание. Ну и подъем! Кому могло прийти в голову поселиться на вершине холма, в квартале, где, кажется, никто и не живет даже! Ей-то нравились современные многоквартирные дома, совершенно новые, из стекла и стали, и чтобы с соблюдением всех санитарных норм.
Она затаилась, чтобы понаблюдать за соперницей. Ставни были закрыты. Потрескавшиеся стены не пропускали ни звука. Из помойного бака на пожухлые гортензии стекала известка. Из-за кучи мусора выступал садик размером с гномий колпачок. Что за убожество! Сразу видно, что мужик живет один и зарос грязью, как все мужчины, когда нет женщины, которая бы следила за ними…
Она положила ладонь на ручку старой калитки, тихонько нажала. Заперто. Эти обманщики осторожны.
Мадлен медленно обошла дом, с удовлетворением вздохнула: ставни на кухонном окне не закрыты. Она толкнула раму, но та не поддалась.
С оглушительным грохотом приближался грузовик. На Мадлен снизошло вдохновение, и, когда грузовик, громыхая, поравнялся с домом, она раскрутила свою сумочку и изо всех сил грохнула ею по стеклу, которое лопнуло с сухим треском. Мадлен затаила дыхание. Грузовик только что затормозил на красный свет, и ее уже нельзя было увидеть из старых развалюх напротив. Мадлен запустила руку в образовавшуюся дыру и повернула шпингалет. Окно открылось. Мадлен без труда перелезла через подоконник. На светофоре зажегся зеленый. Грузовик дернулся. Она стояла посреди кухни, сердце у нее колотилось, но в доме — ни звука. Мадлен медленно двинулась к гостиной, готовясь впиться ногтями в зенки развратников.
— Скажи-ка, это с Мадлен ты сейчас болтал? — спросил Жаки коротышку, как только Мадлен повернулась к нему спиной.
— Да. Она искала Марселя.
— Ты сказал ей, что он отправился к паркингу, там какая-то разборка?
— Я не в курсе.
— Слушай, ты когда-нибудь начнешь обращать внимание на то, что происходит вокруг? — улыбнулся Жаки.
«Заткнись, собака!» — подумал коротышка, дружески махнув Жаки. Он вернулся в гараж, задумчиво вытирая тряпкой запачканные машинным маслом руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43