— Есть еще кассета с записью выступления. Хотите взглянуть?
Но босс всегда считал, что покупать товар по каталогам неблагодарное дело. Он предпочитал лично участвовать в покупке. Зато никто не посмеет подсунуть ему лежалый товар!
Глава 3
Ночной клуб «Мини мани» располагался в подвале старинного двухэтажного особняка в самом центре города. Это было излюбленное место встреч золотой молодежи, тратившей здесь родительские деньги. Здесь постоянно вертелись завсегдатаи, так называемая богема. Это были те самые участники широко разрекламированных концептуальных действ, о которых забывают на другой день после выхода оплаченной заметки в газете, восхваляющей их высосанные из пальца шедевры. На сцене «Мини мани» частенько появлялись эстрадные знаменитости, там каждый вечер выступали артистки из транс-шоу, там каждый месяц устраивались показы непризнанных модельеров, поражавших воображение обывателей нарядами из винных пробок, пивных бутылок и целлофана, изысканными туалетами из спичек и мусорных мешков, а в фойе была развернута выставка молодых и через одного гениальных художников, заполнявших свои холсты таким ужасным количеством женских грудей, что после осмотра выставки у добропорядочных граждан рябило в глазах и мир казался переполненным символическими полукружиями с коричневыми точками посередине. Впрочем, добропорядочные граждане это заведение не посещали. Цены там кусались, точно кровожадные пираньи в гостеприимных водах Амазонки.
В программке, предусмотрительно совмещенной с меню, значилось, что танцовщица Алена должна выступать во втором отделении, где у нее был сольный номер. Дальновидный Гурьянов подгадал так, чтоб его патрон прибыл в клуб аккурат к выходу девушки. Негоже человеку, имеющему столь высокое реноме, светиться в сомнительных местах, сидя рядом с одиозными личностями неопознанной сексуальной ориентации. Столик для влиятельного посетителя был заказан загодя и находился в неприметном углу зала, где сгущались тени и сумрак дышал тайной.
Стараясь не привлекать внимания завсегдатаев, Игорь Георгиевич неслышно скользнул за столик, внутренне досадуя на слишком яркий свет. Как ни старался он остаться незамеченным, все же несколько голов повернулись в его сторону, а брови удивленно дернулись вверх: его узнали.
За соседними столиками, сдвинутыми вместе, веселилась шумная компания. Заводилой там была невысокая девушка с курносым носом и задорно блестящими глазами. Судя по заливистому смеху и чересчур резким возгласам, она была уже немножко «на взводе», подстегнутая алкоголем и всеобщим вниманием.
Посетители клуба оглядывали ее с нескрываемым любопытством, удивленный шепоток зала сопровождал эксцентрические выходки девушки. Это была дочь известного предпринимателя Лиза Дубровинская.
Чувствуя всеобщее внимание и возбужденно поблескивая глазами, Лиза демонстративно обнималась со странным существом в блестящем чешуйчатом платье и с густо накрашенным лицом. Это был известный на всю Москву транссексуал Монро, любимый персонаж газетных сплетен, звезда богемных пати. В последнее время он считался любимцем Лизы, и та забавлялась им, как в средние века короли забавлялись карликами и шутами.
Монро чувствовал (или чувствовала) всеобщее внимание и, чтобы не ударить лицом в грязь, кривлялся изо всех сил. Он кокетничал, сюсюкал, манерничал, дергая ярко накрашенным лицом, приставал к мужчинам со слюнявыми поцелуями и злорадно хохотал, чувствуя их робкое отвращение. Про странную парочку, Лизу и Монро, ходили самые невероятные слухи. Говорили, что персонально для своего любимца Дубровинская снимает огромные апартаменты на Тверской, где периодически устраивает дикие оргии. Говорили, что Монро неизменно сопровождает ее в поездках за границу, а на выставках служит оригинальной концептуальной приправой для гениальных Лизиных инсталляций.
Говорили, наконец, что он выполняет обязанности не то евнуха, не то главного визиря и самолично возводит любовников на ложе капризной королевы.
В тусовке, состоящей из богатеньких детишек некоронованных королей бензина, леса, газа, из непризнанных художников, артистов, из непримечательных личностей, обожающих яркие компании и выпивку на халяву, отношение к Монро определялось его близостью к приме этого специфического театра теней. Его ненавидели, над ним смеялись, его боялись. Монро был мелочен, завистлив, капризен, добр и злобен одновременно и вместе с тем, как любое существо, обиженное природой, очень раним. Поссориться с ним — это было все равно, что поссориться с его могущественной покровительницей, и потому даже самые смелые, самые ядовитые шутки транссексуала обычно оставались без последствий.
В повседневной жизни Монро предпочитал одежду, характерную для женщин, не обремененных избытком морали. Он обожал шокировать обывателя яркостью своего облика: гладкий платиновый парик, чулки в сеточку, украшенные матерчатыми черепами, короткие юбки с разрезами до пояса, открывавшие до пределов, дозволенных природой, его короткие, безволосые ноги, блестки, перья, меха, — короче, использовал все мыслимые атрибуты для усиления своей шокирующей привлекательности.
Раньше Монро работал конферансье в каком-то безвестном шоу и неизменно вызывал своим клоунским видом одобрительный хохот зрительного зала.
После встречи с Лизой, импонируя ей своим взрывным характером, оригинальностью и вечной готовностью к сумасшедшим каверзам, он ушел на вольные хлеба. Работать прилипалой возле богатой сумасбродки оказалось не в пример выгоднее, чем плоско шутить перед пьяными любителями остренького, опасаясь то и дело нарваться на оскорбления.
Сейчас Монро сидел возле Лизы и обильно рассыпал ядовитые стрелы своих злых шуток, совершенно не заботясь о реакции слушателей.
— О Господи! — возмущенно пискнул он нарочито высоким, измененным голосом и протестующе взвизгнул:
— Ты считаешь, Долорес хорошенькая?! Да на ней штукатурки больше, чем снега на улице, а мозгов меньше, чем волос на моих бритых ногах! — Компания дружно рассмеялась острой шутке.
— Но мордашка-то у нее ничего!
— Да, вот именно — ничего! Но только она каждую ночь оставляет ее на гримировальном столике вместе со вставными челюстями. А челюсти она украла у своей бабки, когда еще звалась Василием и жила в деревне где-то под Смоленском.
Вы слышали эту историю?
— Расскажи, Монро, я не слышала! — потребовала Лиза, капризно оттопыривая нижнюю губу.
— Ах, Боже мой, да ее вся Москва знает! — дернул угловатым плечиком, выглядывающим из выреза глубокого декольте, Монро. — Дело в том, что Долорес раньше жила в деревне и работала трактористкой на комбайне…
— Трактористы работают на тракторе, — громко прыснул кто-то.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104