Значит, было еще что-то, помимо этого звонка. Против них выступили могущественные силы.
– Нельзя просить помощи в проекте, который не существует, – сказал Шеф.
– Вы знали, что я передал запрос с просьбой о помощи по каналам ФБР?
– Я перехватил его и аннулировал. Этого запроса больше не существует.
– А можем ли мы добиться инспекционного полета над фермой?
– Зачем?
– Именно это я и собирался объяснить. От сарая к дому тянется туннель. Мне хотелось бы узнать, нет ли еще туннелей в этом районе. У Геологической Инспекции есть способы обнаружения подобных вещей.
– Не думаю, что смогу попросить об этом, когда мы так связаны по рукам и ногам. Хотя я посмотрю, что можно сделать. Возможны и другие варианты. Ты предполагаешь, что у них под этим сараем могут располагаться лаборатории или что-то в этом роде?
– Да.
– Это идея. У меня есть парочка друзей в нефтяной компании, который могут оказать нам услугу.
– Совет…
– Дзула! – В голосе Шефа появилась предупреждающая нота. – Тебе же было сказано, не задавай вопросов на эту тему!
– Прошу прощения, Шеф, – извинился Перуджи. – Просто я… просто сильно беспокоюсь. Весь день я хотел убраться из этого проклятого места. Там был этот зловонный животный запах и… весьма отвратительное место. Трудность вся в том, что нет ни одной видимой причины для беспокойства, если не считать очевидного факта исчезновения Портера и компании.
Голос Шефа зазвучал покровительственно и по-отечески:
– Дзула, мой мальчик, не нужно изобретать трудностей. Если нам так и не удастся заполучить в свои руки изобретение Хелльстрома, касающееся управления металлургическим производством, то это приобретет вполне ясный оборот. Я вдруг узнаю, что некоторые из моих излишне усердных людей обнаружили осиное гнездо подрывной деятельности. Чтобы поступить так, нам нужно иметь немного больше того, что у нас уже есть.
– Портер и…
– Они не существуют. Забудь, что на приказах стоит моя подпись.
– Э-э… да, разумеется.
– Я могу заявить начальству, что на самом деле у нас имеется только небольшой документик, немногим больше меморандума, найденный одним из наших людей в библиотеке МТИ. Я смогу поступить так. Но только если у меня будут убедительные доказательства, что дело касается частной разработки системы мощного оружия.
– Если же мы не добудем других фактов, то они придут к точно таким же выводам, что и мы.
– Вот именно! – воскликнул Шеф.
– Понятно. Значит, вы хотите, чтобы я показал это Хелльстрому на открытых переговорах?
– Да. Есть какая-нибудь причина, которая заставляла бы тебя считать, что ты не сможешь выполнить это задание?
– Я попытаюсь. Меня пригласили туда на завтрашний ленч. Я дал им понять, что у меня будет мощная поддержка опытных профессионалов, готовых хоть сегодня прочесать этот район, и они…
– Что ты приготовил?
– Джанверт со своей командой будут визуально наблюдать за моими передвижениями, когда я буду находиться снаружи. Внутри же у меня скорее всего связи не будет. Конечно мы попытаемся применить и обходные пути – окно или что-нибудь, что могло бы послужить микрофоном для нашего лазерного устройства связи. Однако я не думаю, что следует дожидаться подобного рода контакта, прежде чем его обнаружат…
– С чего ты предлагаешь начать переговоры?
– Прежде всего, я буду упирать на силы, которые я могу призвать на помощь. Я признаюсь, что представляю могущественное правительственное Агентство, разумеется, не уточняя, какое именно. После этого…
– Нет.
– Но…
– Три наших агента наверняка уже мертвы, и они…
– Они не существуют – это ваши собственные слова.
– Только для нас, Дзула. Нет, ты просто скажешь им, что представляешь людей, заинтересованных в «Проекте 40». Пусть они поломают себе голову, пытаясь понять, какие могут стоять за тобой силы. Они, вероятно, убили троих наших людей… или держат их пленниками и…
– Следует ли мне проверить эту возможность?
– Упаси Господи! Конечно же, нет! Но шансы велики, что они больше будут бояться своих подозрений, нежели того, что им известно. Насколько они могут судить, за тобой может стоять армия, флот и корпуса морских десантников, поддерживаемые ФБР. При необходимости упомяни о наших исчезнувших друзьях, но не проявляй особой заинтересованности в их возврате. Отказывайся вести переговоры на этой основе. Нам нужен «Проект 40» – и ничего больше! Нам не нужны ни убийцы, ни похитители, ни исчезнувшие люди. Это ясно?
– Куда яснее. – И, с ощущением растущей внутри пустоты, Перуджи подумал: «Что, если и я исчезну?» – Ему казалось, что он знает ответ на этот вопрос, и он ему не нравился.
– Я свяжусь с нефтяниками и посмотрю, что они могут сделать, – сказал Шеф, – но только при условии, что это не бросит на нас подозрения. Знание того, где работают люди Хелльстрома, не кажется мне слишком важным на этой стадии.
– Что, если он откажется вести переговоры? – поинтересовался Перуджи.
– Выкладывай все карты на стол. За нами будет Совет и его силы.
– Но они же…
– Да, они могут забрать все и бросят нам кость. Но уж лучше кость, чем ничего.
– «Проект 40» вообще может оказаться пустышкой.
– Ты сам не веришь этому, – сказал Шеф. – И твоя работа доказать то, что мы оба знаем. – Шеф громко прокашлялся. – Пока у нас нет доказательств, у нас нет ничего. У них там может быть секрет, который может стать концом мира, в чем мы уверили Совет, но мы не можем ничего предпринимать, пока нет доказательств. Сколько раз я должен повторять это?
Перуджи потер левое колено, ушибленное им об осветительный прибор в студии Хелльстрома. «Несвойственно Шефу повторяться по нескольку раз. Что же происходит там, в офисе? Уж не пытается ли Шеф дать ему понять, что не может говорить открыто?»
– Вы хотите, чтобы я нашел удобный предлог, как нам выпутаться из этой ситуации? – спросил Перуджи.
В голосе Шефа прозвучало явное облегчение:
– Только если тебе, мой мальчик, это покажется правильным.
«Кто-то находится рядом с ним, – понял Перуджи. – И этот кто-то – важная шишка, пользующийся некоторым доверием, но кому нельзя все рассказывать. – Как бы он ни пытался, Перуджи не мог найти никого, кто бы подходил под эти условия. – Шеф, должно быть, совершенно непонятно, что у его агента нет намерения выходить из игры. Но он пытался вытянуть из меня это предложение. Это означало, что тот, кто сейчас находится в офисе Шефа, слышал весь их разговор. Скрытый смысл этого послания выдавал предельную степень осторожности, с которой стали действовать в Центре. „Звонок из верхов“. Насколько же влиятелен этот Хелльстром?»
– Можете ли вы сказать что-нибудь о тех мозолях, на которые мы, возможно, наступаем? – спросил Перуджи.
– Нет.
– Разве нельзя знать, не имеет ли Хелльстром чисто политических мотивов – крупные взносы в партийную кассу или что-нибудь в этом роде, а может, например, мы суем нос в дела другого агентства?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
– Нельзя просить помощи в проекте, который не существует, – сказал Шеф.
– Вы знали, что я передал запрос с просьбой о помощи по каналам ФБР?
– Я перехватил его и аннулировал. Этого запроса больше не существует.
– А можем ли мы добиться инспекционного полета над фермой?
– Зачем?
– Именно это я и собирался объяснить. От сарая к дому тянется туннель. Мне хотелось бы узнать, нет ли еще туннелей в этом районе. У Геологической Инспекции есть способы обнаружения подобных вещей.
– Не думаю, что смогу попросить об этом, когда мы так связаны по рукам и ногам. Хотя я посмотрю, что можно сделать. Возможны и другие варианты. Ты предполагаешь, что у них под этим сараем могут располагаться лаборатории или что-то в этом роде?
– Да.
– Это идея. У меня есть парочка друзей в нефтяной компании, который могут оказать нам услугу.
– Совет…
– Дзула! – В голосе Шефа появилась предупреждающая нота. – Тебе же было сказано, не задавай вопросов на эту тему!
– Прошу прощения, Шеф, – извинился Перуджи. – Просто я… просто сильно беспокоюсь. Весь день я хотел убраться из этого проклятого места. Там был этот зловонный животный запах и… весьма отвратительное место. Трудность вся в том, что нет ни одной видимой причины для беспокойства, если не считать очевидного факта исчезновения Портера и компании.
Голос Шефа зазвучал покровительственно и по-отечески:
– Дзула, мой мальчик, не нужно изобретать трудностей. Если нам так и не удастся заполучить в свои руки изобретение Хелльстрома, касающееся управления металлургическим производством, то это приобретет вполне ясный оборот. Я вдруг узнаю, что некоторые из моих излишне усердных людей обнаружили осиное гнездо подрывной деятельности. Чтобы поступить так, нам нужно иметь немного больше того, что у нас уже есть.
– Портер и…
– Они не существуют. Забудь, что на приказах стоит моя подпись.
– Э-э… да, разумеется.
– Я могу заявить начальству, что на самом деле у нас имеется только небольшой документик, немногим больше меморандума, найденный одним из наших людей в библиотеке МТИ. Я смогу поступить так. Но только если у меня будут убедительные доказательства, что дело касается частной разработки системы мощного оружия.
– Если же мы не добудем других фактов, то они придут к точно таким же выводам, что и мы.
– Вот именно! – воскликнул Шеф.
– Понятно. Значит, вы хотите, чтобы я показал это Хелльстрому на открытых переговорах?
– Да. Есть какая-нибудь причина, которая заставляла бы тебя считать, что ты не сможешь выполнить это задание?
– Я попытаюсь. Меня пригласили туда на завтрашний ленч. Я дал им понять, что у меня будет мощная поддержка опытных профессионалов, готовых хоть сегодня прочесать этот район, и они…
– Что ты приготовил?
– Джанверт со своей командой будут визуально наблюдать за моими передвижениями, когда я буду находиться снаружи. Внутри же у меня скорее всего связи не будет. Конечно мы попытаемся применить и обходные пути – окно или что-нибудь, что могло бы послужить микрофоном для нашего лазерного устройства связи. Однако я не думаю, что следует дожидаться подобного рода контакта, прежде чем его обнаружат…
– С чего ты предлагаешь начать переговоры?
– Прежде всего, я буду упирать на силы, которые я могу призвать на помощь. Я признаюсь, что представляю могущественное правительственное Агентство, разумеется, не уточняя, какое именно. После этого…
– Нет.
– Но…
– Три наших агента наверняка уже мертвы, и они…
– Они не существуют – это ваши собственные слова.
– Только для нас, Дзула. Нет, ты просто скажешь им, что представляешь людей, заинтересованных в «Проекте 40». Пусть они поломают себе голову, пытаясь понять, какие могут стоять за тобой силы. Они, вероятно, убили троих наших людей… или держат их пленниками и…
– Следует ли мне проверить эту возможность?
– Упаси Господи! Конечно же, нет! Но шансы велики, что они больше будут бояться своих подозрений, нежели того, что им известно. Насколько они могут судить, за тобой может стоять армия, флот и корпуса морских десантников, поддерживаемые ФБР. При необходимости упомяни о наших исчезнувших друзьях, но не проявляй особой заинтересованности в их возврате. Отказывайся вести переговоры на этой основе. Нам нужен «Проект 40» – и ничего больше! Нам не нужны ни убийцы, ни похитители, ни исчезнувшие люди. Это ясно?
– Куда яснее. – И, с ощущением растущей внутри пустоты, Перуджи подумал: «Что, если и я исчезну?» – Ему казалось, что он знает ответ на этот вопрос, и он ему не нравился.
– Я свяжусь с нефтяниками и посмотрю, что они могут сделать, – сказал Шеф, – но только при условии, что это не бросит на нас подозрения. Знание того, где работают люди Хелльстрома, не кажется мне слишком важным на этой стадии.
– Что, если он откажется вести переговоры? – поинтересовался Перуджи.
– Выкладывай все карты на стол. За нами будет Совет и его силы.
– Но они же…
– Да, они могут забрать все и бросят нам кость. Но уж лучше кость, чем ничего.
– «Проект 40» вообще может оказаться пустышкой.
– Ты сам не веришь этому, – сказал Шеф. – И твоя работа доказать то, что мы оба знаем. – Шеф громко прокашлялся. – Пока у нас нет доказательств, у нас нет ничего. У них там может быть секрет, который может стать концом мира, в чем мы уверили Совет, но мы не можем ничего предпринимать, пока нет доказательств. Сколько раз я должен повторять это?
Перуджи потер левое колено, ушибленное им об осветительный прибор в студии Хелльстрома. «Несвойственно Шефу повторяться по нескольку раз. Что же происходит там, в офисе? Уж не пытается ли Шеф дать ему понять, что не может говорить открыто?»
– Вы хотите, чтобы я нашел удобный предлог, как нам выпутаться из этой ситуации? – спросил Перуджи.
В голосе Шефа прозвучало явное облегчение:
– Только если тебе, мой мальчик, это покажется правильным.
«Кто-то находится рядом с ним, – понял Перуджи. – И этот кто-то – важная шишка, пользующийся некоторым доверием, но кому нельзя все рассказывать. – Как бы он ни пытался, Перуджи не мог найти никого, кто бы подходил под эти условия. – Шеф, должно быть, совершенно непонятно, что у его агента нет намерения выходить из игры. Но он пытался вытянуть из меня это предложение. Это означало, что тот, кто сейчас находится в офисе Шефа, слышал весь их разговор. Скрытый смысл этого послания выдавал предельную степень осторожности, с которой стали действовать в Центре. „Звонок из верхов“. Насколько же влиятелен этот Хелльстром?»
– Можете ли вы сказать что-нибудь о тех мозолях, на которые мы, возможно, наступаем? – спросил Перуджи.
– Нет.
– Разве нельзя знать, не имеет ли Хелльстром чисто политических мотивов – крупные взносы в партийную кассу или что-нибудь в этом роде, а может, например, мы суем нос в дела другого агентства?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90