Результаты были великолепные, посетителям изготовленные мною напитки нравились больше, чем настоящие, возможно, оттого, что они были крепче. И, спрашивая их, они всегда говорили:
- Эй, парень! Стаканчик того, что пьет хозяин!
Каролина была на седьмом небе. Однажды она мне сказала:
- Вы, не хвастая (она произносила: квастая), говорили, что у вас золотые руки, ведь мы заработали кучу денег. И… скажу откровенно… Мне нужен был именно такой короший молодой человек, как вы… Теперь, когда я вас узнала получше… я могу обещать… что мы будем счастливы во всех отношениях…
Все последнее время я с ней о серьезных делах не говорил, только смотрел на нее глазами недорезанного барана и всячески льстил ей, а сам думал про себя: «Теперь-то уж ты сдашься! Теперь ты сдашься, клянусь жизнью!» - уверенный, что ей от меня не уйти. Все же, прикидываясь простачком, я спросил, чтобы подразнить ее:
- А что вы хотите этим сказать, сеньора: «счастливы во всех отношениях»?
Итальянка смутилась и, зардевшись, ответила:
- Сегодня вечером, когда запрем лавку, мы обо всем поговорим… Тогда я вам объясню…
Я готов был скакать на одной ножке от радости.
И в самом деле… Когда мы поужинали, я запер дверь магазина - она запиралась снаружи - и вошел в дом со двора. Каролина ждала меня.
- Так что же вы хотели сказать… - начал я осторожно, чтобы не спугнуть ее.
Но в этих тонкостях уже не было нужды.
- Ладно, потолкуем, - сказала она с деловым видом. - Прежде всего говорите начистоту… Вы на мне женитесь?
Я хотел ответить, но Каролина прервала меня.
- Я уже стара и нехороша собой, - продолжала она, пуская в ход кокетство, которое сейчас мне только смешно, - но я очень люблю вас, и, как я вам сегодня сказала, мы можем быть счастливы во всех отношениях… Дело только за тем, чтобы обвенчаться, а если нет - ни-ни!
Я никогда и не помышлял об этом, но, увидев, что итальянку на мякине не проведешь, сделал радостное лицо.
- О, мисия Каролина! Ни о чем другом я и не думал. Жениться на вас! Да это счастье! - воскликнул я.
Она так и просияла от удовольствия, потом прослезилась и горячо пожала мне руку.
- Ну и отлично, - сказала она. - А теперь я дам вам денег, и, если вам это удобно, отправляйтесь завтра же в Паго-Чико и купите все, что нужно для свадьбы, чтобы мы могли обвенчаться как можно скорее после оглашения…
И, словно желая еще больше привлечь меня, она сообщила, что лавка - это только часть ее состояния, а есть у нее еще поблизости небольшая усадебка, которую она сдает в аренду каким-то баскам, и денежки в Итальянском банке, в Буэнос-Айресе, и еще кое-что, о чем я узнаю в свое время.
- Да если бы вам негде было голову приклонить, мисия Каролина, - ответил я, весьма довольный этим сообщением, - я бы все равно женился на вас хоть сию минуту! Завтра же еду в Паго, делаю покупки, договариваюсь со священником, нахожу свидетелей и заказываю себе приличный костюм, не могу же я венчаться в отрепьях.
И, обхватив ее талию, словно собираясь пуститься в пляс, я воскликнул:
- Увидишь, малютка, как мы будем счастливы!…
Но хотя это дело мне весьма улыбалось, мне все же было несколько стыдно перед родней, до которой обязательно дойдет слух о моей женитьбе, ведь, в конце концов, я не без роду и племени, хотя и беден, как церковная мышь… И тут мне в голову пришла блестящая мысль.
- Послушай, душенька, - сказал я ей без обиняков, - ты все-таки вдова, а я чуть помоложе тебя, и за душой у меня, кроме того, что ты мне даешь, нет и ломаного гроша, так не лучше ли не дразнить гусей: ты ведь знаешь, какие все завистники и сплетники, особенно в Паго-Чико. Давай-ка обвенчаемся, но без всяких праздников и веселья, для веселья нас двоих хватит…
- А как же? - спросила она, немного встревожившись.
- Послушай! Договоримся со священником Папаньей, чтобы обойтись без оглашения. Он придет к нам сюда, обвенчает нас, кто-нибудь из соседей или дядюшка Сиприано с какой-нибудь твоей подружкой будут свидетелями, а потом, когда все уже станет известно и привычно, мы, если уж придет нам такая блажь, можем сыграть свадьбу, и никто над нами не будет смеяться, да и сплетен никаких не услышим…
- Делай как хочешь! - сказала наконец итальянка, развеселившись вдруг, как спущенная с привязи собачонка. - Раз нас будет венчать священник и благословит нас при свидетелях, все остальное не важно. Делай как хочешь!
VIII

Ну так вот, сеньор! Воспользуюсь случаем и расскажу вам про священника, это и впрямь забавно. Уж на что я видал виды, а и то рот раскрыл от удивления.
Священник этот был неаполитанец, скрытный и себе на уме. Жил он в Паго недавно, но, по слухам, уже успел разбогатеть и собирался вскоре вернуться на родину. Разбогатеть! Скажите на милость, как может разбогатеть священник в захолустном городишке, хотя бы его осыпали подаяниями и заваливали свечами для святых угодников, а сам он поступал бы, как ризничий в церкви Эстрельской богоматери: «Половина мне, половина ей»? Я даже не верил, да и многие не верили, что отец Папанья настоящий священник; просто был сн отъявленный негодяй, мошенник монах, каких даже я не встречал, гуляя по белу свету; а я-то повидал их всяких - и хороших, и обыкновенных, и совсем негодных… Но такого, как этот, нигде не попадалось!…
Был отец Папанья маленького росточку, пузатый, носатый, волосы с проседью, а руки мохнатые и когтистые, словно лапы у ястреба, только потолще, ясное дело! Сутана вся в пятнах, щетина не брита по многу дней - вот грязный был неряха! Не знаю, замечали ли вы, что есть люди, которые будто никогда не бреются; Кто их знает, как у них получается, что борода никогда не отрастает?…
А крестить или венчать он ездил по деревням на буланом жеребце, таком же грязном и обросшем, как он сам. В городе его видели редко, он ходил только в церковь служить обедни или заутрени, или как их там еще. Лавочники из Паго говорили, будто он ни на что гроша медного не тратил, да еще продавал кур и цыплят, которых таскали ему богомольные ханжи. Вечно он плакался на свою нищету, а сам чуть не лопался от жира. И чего только о нем не рассказывали!… Не раз жаловались на него архиепископу, не помню уж по какой причине, но архиепископ и бровью не повел, а священник Папанья по-прежнему хозяйничал в своем приходе и продолжал венчать, крестить, служить обедни и проповедовать. Слышали бы вы его проповеди! Со смеху можно было подохнуть… Плел какую-то несусветную чушь, да еще наполовину на неаполитанском наречии, потому что он и по-итальянски толком не говорил. Когда я пришел потолковать с ним, он сидел в ризнице за грязным столом, скрестив руки на животе, выпиравшем как огромный круглый сыр.
- Что скажете? - спросил он.
- Я пришел, сеньор священник… пришел… потому что хочу жениться…
- Отлично! Отлично! Плата десять национальных песо… Все так женятся… За объявление, за оглашение плата вперед… А невеста здешняя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11