— Что случилось? — спросила она.
Брендан ответил не сразу:
— Ты никогда раньше не прикасалась к мужчине?
— Нет… А что это меняет?
— О Боже! — вырвалось у него, и он отвернулся.
Поцелуй оставил у Майры смутное и неудовлетворенное желание чего-то большего. Она чувствовала томление в груди, губы горели. Она сжала руку, стремясь сохранить то недавнее ощущение.
— Давай попробуем еще раз, — сказала она, посмотрев на его интригующую выпуклость.
Брендан заметил ее опухшие губы, белую шею и ложбинку на груди и заставил себя остановиться.
— Тебе пора идти, — выдавил он.
Майра видела, как он старался взять себя в руки, как ухватился за спинку кресла так, что побелели костяшки пальцев.
— А как же мое предложение? — смущенно спросила Майра.
— Черт, девушка, ты слишком молода и понятия не имеешь, что предлагаешь, а я достаточно пожил и знаю, поэтому не решаюсь взять. Теперь уходи, пока я не передумал и не сделал того, о чем потом будем жалеть мы оба.
Майра прикоснулась к его руке, почувствовав, что его пальцы словно онемели.
— Не вижу, о чем мы будем жалеть.
— Я сказал, уходите, мисс Майра.
— Я имела в виду, что вы можете пожалеть, но не я, — поправилась Майра, все еще находясь под влиянием тех головокружительных ощущений, которые пронзали ее. Она попыталась обнять его, но Брендан сбросил ее руки и отвернулся.
— Ради Бога, Майра, уйди! Я уже решил, кто будет строить мою шхуну, и ничто не может повлиять на мое решение!
— И поцелуй ничего не значит?
Он не мог причинить ей большей боли, даже если бы дал пощечину.
— Просто… уходи.
Майра разозлилась:
— Черт возьми, а как же наш уговор? Я тебя поцеловала, а это ничего не значит, да? Что же тебе еще нужно, бритт? С меня хватит! — Чувствуя себя униженной, она подхватила юбки и буквально пронеслась к двери. — Пусть будет так, как ты хочешь. Можешь отдавать свои чертежи кому угодно, пускай другие строят твою проклятую шхуну! Мне все равно!
Она едва не сорвала дверь с петель.
— Мисс Эштон!
Майра резко обернулась.
— Я не думаю, что они умеют так хорошо целоваться, как вы.
Полная нелепость этих слов и улыбка на его лице растопили ее гнев. На него невозможно было сердиться, когда он так смотрел на нее, когда в его глазах мелькали озорные искорки.
— Почему вы меня окликнули, капитан?
— У меня есть другое предложение для вас, мисс Майра… более безопасное, я думаю.
Она выгнула бровь.
— Да?
— Есть одна вещь, которую вы не предложили, но которую я бы с удовольствием взял, если бы вы согласились.
Майра прошла к креслу и улыбнулась, едва дыша.
— Да? — ласково переспросила она. — И чего же вам хотелось бы, капитан?
— Того жеребца.
Улыбка застыла на лице девушки.
— Что?
— Мне очень понравился серый жеребец, на котором вы были верхом сегодня днем.
Вся воспитанность и хорошие манеры мигом слетели с нее. Майра вскочила.
— Ригель?!
— Его назвали по имени звезды в созвездии Ориона? — хитро спросил Брендан.
— Вы в своем уме?
— У вас прекрасные лошади, мисс Эштон. Я наблюдал за ними из окна. А ваш брат сказал, что вы — самая лучшая наездница в этих краях. Хотя, — тут он широко улыбнулся, и на щеке у него появилась ямочка, — судя по тому, что случилось днем, я бы этого не сказал.
— Что? Да как вы смеете? — Она стукнула по столу своим маленьким кулаком, перевернув квадрант, чертежную доску и чернильницу, которая оставила большую кляксу на столе. Брендан едва успел схватить чертежи, но Майра даже не заметила этого, настолько разозлилась. — Не могу поверить, что вы осмелились предложить такое. Вы, наверное, совсем из ума выжили, если думаете, что я соглашусь на такую сделку! Мне не важно, на чьей стороне вы воюете, но вы — типичный бритт, знаете? Такой же наглый и надменный! Да лет пятьдесят назад вы были бы настоящим пиратом! Вам даже не нужна лошадь, ведь вы — капитан шхуны…
Брендан схватил ее за руки, пока она не натворила еще чего-нибудь.
— Этот конь не для меня, а для моей сестры. Майра заметила, как в его глазах промелькнула боль.
— Видишь ли, скоро ей исполнится двадцать, а я не имею ни малейшего представления, что ей подарить. С каждым годом ей все труднее угодить. Но лошадь… У нее никогда не было лошадей. Думаю, она боится их. Но этот маленький серый жеребец может быть той вещью…
— Мой серый жеребец не вещь, и заверяю вас, что неопытному наезднику с ним не справиться.
— Похоже, мисс Эштон, что и вы с ним не справляетесь.
— Хватит подтрунивать надо мной! Ригель — вне обсуждения!
— Тогда, боюсь, и шхуна тоже! — Брендан встал, возвышаясь над ней на целый фут. Он сжал ее локоть, провожая до двери. С галантным британским поклоном он указал ей на выход и улыбнулся:
— Спокойной ночи, мисс Эштон. И будьте осторожны, когда в следующий раз отправитесь на прогулку верхом на Ригеле по Хай-стрит.
— Но…
Дверь закрылась перед самым ее носом, и Майра увидела разодранную обшивку и застрявшую мушкетную пулю. Она подняла было руку, чтобы снова постучать, но остановилась, услышав, как он расхаживал по каюте.
Черт бы его побрал! Этот надменный английский мешок с морской слизью! Да скорее он сгорит в аду, чем она отдаст ему своего серого жеребца! Майра быстро побежала прочь, не зная, конечно, что Брендан рассмеялся от невольно услышанной сердитой тирады.
Он, разумеется, не знал, что Майра расплакалась, едва сошла с корабля.
Это была тихая ночь, как раз подходящая для раздумий и сожалений. Весь город спал, вдали мелькали огоньки, в полутемной конюшне Эштонов мирно дремали в своих стойлах лошади. В уголке возле двери на душистом сене сидела Майра и смотрела, как проникавшие в небольшое окно лунные лучи заливали серебром серую шкуру Ригеля. Она слышала, как поодаль бил копытом другой конь, Эль-Нат.
Слезы текли по щекам Майры, и она смахивала их ладонью. Ригель наклонил голову и прикасался к лицу девушки своими мягкими губами.
— О, Ригель… — Майра нежно погладила его бархатистую морду. — Что он делает со мной? Я ненавижу его! Но он пробуждает во мне такие чувства, которых я раньше не знала. Я вся в каком-то смятении. — Она всхлипнула и прикусила нижнюю губу. — А теперь ты нужен ему… Я не могу расстаться с тобой, просто не могу!
Почему кругом все такие жестокие? Если она не найдет себе мужа, то отец продаст Ригеля и остальных лошадей тоже. Если она примет условия капитана, то потеряет жеребца и Ригель окажется у какой-нибудь английской девицы, которая и верхом-то сидеть не умеет…
Зарыдав, она закрыла лицо руками. Ее загнали в угол, и сделал это не только отец, но и чужак с нежными глазами и обаятельной улыбкой, за которой скрывается настоящий дьявол. Черт бы побрал их всех!
«И черт бы побрал те чувства, которые он пробуждает во мне», — подумала она, вспомнив его теплые руки, сильное тело, чудесный поцелуй, который потряс ее до глубины души.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69