Один метод очень подходил к той (55) ситуации, в которой оказалась теперь подводная лодка «Арчер-Фиш» по отношению к таинственной цели.
- О'кей, Боб, - сказал я. - Если мы правильно поняли друг друга - атакуем в надводном положении. Я продумаю все детали этой атаки.
Он кивнул в знак согласия.
- Прежде всего, - продолжал я, - мы изменим курс корабля и пойдем на запад. Благодаря этому цель окажется в свете лунной дорожки, а наш темный корпус от глаз их сигнальщиков помогут скрыть облака на северо-западе.
Я полагал, что на дистанции пять миль нас не обнаружат только в том случае, если японский корабль будет находиться прямо по курсу. В таком положении силуэт нашей лодки едва различим. Мы остановимся на расстоянии пяти миль и будем вести наблюдение за эскортом и кораблем-целью по мере уменьшения расстояния между нами. Они могут двигаться зигзагом. Мы должны быть готовы к тому, что они идут так сейчас.
Мы пропустим корабль эскорта, и, когда он пройдет мимо, мы, увеличив скорость, отойдем на большее расстояние от него. Надеюсь, что он окажется далеко впереди цели, и чем дальше, тем лучше это для нас. Когда мы освободимся от корабля охранения, мы, перейдя на максимальную скорость, стремительно двинемся к цели. Мы окажемся позади траверза цели. Обычно сигнальщики на торговых судах менее внимательны на кормовых курсовых углах.
Я сказал Бобу, что обстановка подскажет, на какое расстояние мы подойдем к танкеру перед тем, как произвести залп из торпедных аппаратов. Я надеялся подойти на 3000 ярдов. После того, как корабль противника обнаружит нас, ему, конечно, потребуется какое-то время, чтобы изготовиться и открыть огонь, а к тому времени, как я надеялся, мы будем уходить на большой скорости и наблюдать взрывы наших торпед.
Ликуя в душе от принятого решения атаковать, повернулся к лейтенанту Эндрюсу и отдал приказ:
- Вахтенному офицеру - право руля, курс двести семьдесят градусов. Стоп машина, когда расстояние к цели составит пять миль. Приготовить к стрельбе торпедные аппараты.
Вахтенный офицер объявил боевую тревогу. Вскоре по корабельной трансляционной сети колоколом громкого (56) боя был передан сигнал тревоги. Снова на меня как командира подводной лодки «Арчер-Фиш» ложилась большая ответственность, и прежде всего за жизнь моих офицеров и семидесяти двух членов моего экипажа. Было от чего заволноваться.
Но мы были все вместе. Я знал, что мои люди верят в победу, как верю в нее я. Конечно, я буду действовать по теории, по инструкции, но почему бы не положиться еще па свое чутье? Я чувствовал себя на высоте возможностей. Нет, этому кораблю не удастся спастись, как это удалось авианосцу «Сёкаку»…
Я слышал, как команда лейтенанта Эндрюса эхом прокатилась по всей подводной лодке «Арчер-Фиш»:
- Всем - по боевым постам! Торпедная атака! (57)
3. Уклонение
Энсин Сода, офицер сигнальной службы, сделал последний глоток чая, поправил фуражку, застегнул все пуговицы своей штормовки и приготовился подняться наверх нести вахту с 20.00 до 22.00 на сигнальном мостике. Он заступал на вахту через полчаса после доклада кэптену Абэ о перехваченном сигнале радиолокационной станции противника. Сода предупредил молодых офицеров в кают-компании, что он уходит, стал пробираться через лабиринт коридоров на верхних палубах авианосца. Наконец он поднялся на сигнальный мостик, где ему надлежало нести очередную сигнальную вахту.
Внизу, под его ногами, громадный бронированный корпус «Синано» спокойно рассекал воды Тихого океана. Единственным движением, заметным на авианосце, была легкая, убаюкивающая килевая качка - бортовая качка не ощущалась на «Синано».
Сода принял вахту. Ему доставляло удовольствие смотреть на луну, лившую призрачный свет на громадном пространстве океана. Лунный свет, однако, не только помогал вести наблюдение, но и предательски освещал авианосец, делая его видимым для противника. Но энсину Соде внушало уверенность присутствие закаленных в боях эсминцев охранения, готовых в любой момент атаковать вражескую подводную лодку, если бы она имела неосторожность приблизиться к «Синано».
Он проверил все вахтенные посты, чтобы убедиться, что все сигнальщики бдительно несут свою службу. Они стояли друг от друга всего в нескольких шагах на сигнальном мостике, размеры которого составляли 10 на 24 фута. В их распоряжении было более 30 пар биноклей различных размеров. Каждый уже выбрал для себя бинокль по своему усмотрению и вел наблюдение за морем в своем секторе. Молодой вахтенный (58) офицер взял свой бинокль и присоединился к стоявшим вдоль лееров. «Синано» рассекал волны океана.
Ночь была теплее, чем обычно она бывает в конце лета. Впереди по носу, справа и слева на траверзах шли три корабля охранения - «Исокадзе», «Юкикадзе» и «Хамакадзе», - маневрируя в теплых водах течения Куросио. Для «Синано» они были надежной защитой. На кораблях не было видно ни одного огонька. Было тихо. Только слышалось легкое бурление вспененной воды по носу императорского авианосца, шум кильватерной струи да плеск волн, когда они мягко шлепались о борта.
Прошел час. Вахтенная команда хранила молчание, поглощенная выполнением своей задачи. Время от времени кто-нибудь из сигнальщиков отходил назад, чтобы размять затекшие от напряжения руки и плечи. Некоторые потирали глаза, снимая усталость от длительного пользования биноклем.
Настоявшись под ударами холодного ветра и начиная замерзать, сигнальщики принялись похлопывать себя по бокам, переминаться с ноги на ногу и приплясывать. Энсин Сода вынужден был приказать им прекратить движение на мостике и помнить о своей ответственности.
- Уже недолго, моряки, - повторял он, проходя за их спинами. - Сейчас почти двадцать два ноль-ноль. В последние минуты вахты нельзя расслабляться…
В это мгновение один из сигнальщиков выкрикнул:
- Сэр, по правому борту перископ! - Его голос был громким и пронзительным.
Энсин Сода бросился к нему с биноклем:
- Где? Я ничего не вижу!
- Справа по курсу, сэр. Примерно в полумиле.
Сода перевел бинокль в указанном направлении. К нему присоединились другие сигнальщики. Никто не обнаружил и признака перископа на залитой лунным светом поверхности.
- Я ничего не вижу, Кубонта. Вы уверены, что это был перископ?
- Нет, конечно, сэр. Но в тот момент, мог бы поклясться, видел его! А теперь его нет. Возможно, это была волна…
- Я тоже так думаю, Кубонта. Я могу объяснить, почему ты так подумал. Волны, сталкиваясь, разбиваются (59) друг о друга, при этом создается видимость сверкнувшего на морской поверхности перископа.
Однако энсин стал раздумывать, не доложить ли обо всем командиру авианосца? Лучше переусердствовать в бдительности, чем потом казнить себя за промах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
- О'кей, Боб, - сказал я. - Если мы правильно поняли друг друга - атакуем в надводном положении. Я продумаю все детали этой атаки.
Он кивнул в знак согласия.
- Прежде всего, - продолжал я, - мы изменим курс корабля и пойдем на запад. Благодаря этому цель окажется в свете лунной дорожки, а наш темный корпус от глаз их сигнальщиков помогут скрыть облака на северо-западе.
Я полагал, что на дистанции пять миль нас не обнаружат только в том случае, если японский корабль будет находиться прямо по курсу. В таком положении силуэт нашей лодки едва различим. Мы остановимся на расстоянии пяти миль и будем вести наблюдение за эскортом и кораблем-целью по мере уменьшения расстояния между нами. Они могут двигаться зигзагом. Мы должны быть готовы к тому, что они идут так сейчас.
Мы пропустим корабль эскорта, и, когда он пройдет мимо, мы, увеличив скорость, отойдем на большее расстояние от него. Надеюсь, что он окажется далеко впереди цели, и чем дальше, тем лучше это для нас. Когда мы освободимся от корабля охранения, мы, перейдя на максимальную скорость, стремительно двинемся к цели. Мы окажемся позади траверза цели. Обычно сигнальщики на торговых судах менее внимательны на кормовых курсовых углах.
Я сказал Бобу, что обстановка подскажет, на какое расстояние мы подойдем к танкеру перед тем, как произвести залп из торпедных аппаратов. Я надеялся подойти на 3000 ярдов. После того, как корабль противника обнаружит нас, ему, конечно, потребуется какое-то время, чтобы изготовиться и открыть огонь, а к тому времени, как я надеялся, мы будем уходить на большой скорости и наблюдать взрывы наших торпед.
Ликуя в душе от принятого решения атаковать, повернулся к лейтенанту Эндрюсу и отдал приказ:
- Вахтенному офицеру - право руля, курс двести семьдесят градусов. Стоп машина, когда расстояние к цели составит пять миль. Приготовить к стрельбе торпедные аппараты.
Вахтенный офицер объявил боевую тревогу. Вскоре по корабельной трансляционной сети колоколом громкого (56) боя был передан сигнал тревоги. Снова на меня как командира подводной лодки «Арчер-Фиш» ложилась большая ответственность, и прежде всего за жизнь моих офицеров и семидесяти двух членов моего экипажа. Было от чего заволноваться.
Но мы были все вместе. Я знал, что мои люди верят в победу, как верю в нее я. Конечно, я буду действовать по теории, по инструкции, но почему бы не положиться еще па свое чутье? Я чувствовал себя на высоте возможностей. Нет, этому кораблю не удастся спастись, как это удалось авианосцу «Сёкаку»…
Я слышал, как команда лейтенанта Эндрюса эхом прокатилась по всей подводной лодке «Арчер-Фиш»:
- Всем - по боевым постам! Торпедная атака! (57)
3. Уклонение
Энсин Сода, офицер сигнальной службы, сделал последний глоток чая, поправил фуражку, застегнул все пуговицы своей штормовки и приготовился подняться наверх нести вахту с 20.00 до 22.00 на сигнальном мостике. Он заступал на вахту через полчаса после доклада кэптену Абэ о перехваченном сигнале радиолокационной станции противника. Сода предупредил молодых офицеров в кают-компании, что он уходит, стал пробираться через лабиринт коридоров на верхних палубах авианосца. Наконец он поднялся на сигнальный мостик, где ему надлежало нести очередную сигнальную вахту.
Внизу, под его ногами, громадный бронированный корпус «Синано» спокойно рассекал воды Тихого океана. Единственным движением, заметным на авианосце, была легкая, убаюкивающая килевая качка - бортовая качка не ощущалась на «Синано».
Сода принял вахту. Ему доставляло удовольствие смотреть на луну, лившую призрачный свет на громадном пространстве океана. Лунный свет, однако, не только помогал вести наблюдение, но и предательски освещал авианосец, делая его видимым для противника. Но энсину Соде внушало уверенность присутствие закаленных в боях эсминцев охранения, готовых в любой момент атаковать вражескую подводную лодку, если бы она имела неосторожность приблизиться к «Синано».
Он проверил все вахтенные посты, чтобы убедиться, что все сигнальщики бдительно несут свою службу. Они стояли друг от друга всего в нескольких шагах на сигнальном мостике, размеры которого составляли 10 на 24 фута. В их распоряжении было более 30 пар биноклей различных размеров. Каждый уже выбрал для себя бинокль по своему усмотрению и вел наблюдение за морем в своем секторе. Молодой вахтенный (58) офицер взял свой бинокль и присоединился к стоявшим вдоль лееров. «Синано» рассекал волны океана.
Ночь была теплее, чем обычно она бывает в конце лета. Впереди по носу, справа и слева на траверзах шли три корабля охранения - «Исокадзе», «Юкикадзе» и «Хамакадзе», - маневрируя в теплых водах течения Куросио. Для «Синано» они были надежной защитой. На кораблях не было видно ни одного огонька. Было тихо. Только слышалось легкое бурление вспененной воды по носу императорского авианосца, шум кильватерной струи да плеск волн, когда они мягко шлепались о борта.
Прошел час. Вахтенная команда хранила молчание, поглощенная выполнением своей задачи. Время от времени кто-нибудь из сигнальщиков отходил назад, чтобы размять затекшие от напряжения руки и плечи. Некоторые потирали глаза, снимая усталость от длительного пользования биноклем.
Настоявшись под ударами холодного ветра и начиная замерзать, сигнальщики принялись похлопывать себя по бокам, переминаться с ноги на ногу и приплясывать. Энсин Сода вынужден был приказать им прекратить движение на мостике и помнить о своей ответственности.
- Уже недолго, моряки, - повторял он, проходя за их спинами. - Сейчас почти двадцать два ноль-ноль. В последние минуты вахты нельзя расслабляться…
В это мгновение один из сигнальщиков выкрикнул:
- Сэр, по правому борту перископ! - Его голос был громким и пронзительным.
Энсин Сода бросился к нему с биноклем:
- Где? Я ничего не вижу!
- Справа по курсу, сэр. Примерно в полумиле.
Сода перевел бинокль в указанном направлении. К нему присоединились другие сигнальщики. Никто не обнаружил и признака перископа на залитой лунным светом поверхности.
- Я ничего не вижу, Кубонта. Вы уверены, что это был перископ?
- Нет, конечно, сэр. Но в тот момент, мог бы поклясться, видел его! А теперь его нет. Возможно, это была волна…
- Я тоже так думаю, Кубонта. Я могу объяснить, почему ты так подумал. Волны, сталкиваясь, разбиваются (59) друг о друга, при этом создается видимость сверкнувшего на морской поверхности перископа.
Однако энсин стал раздумывать, не доложить ли обо всем командиру авианосца? Лучше переусердствовать в бдительности, чем потом казнить себя за промах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65