Помнится, Иван испытал сильнейший шок, когда узнал об этом, но разве от этого хоть что-нибудь изменилось? Мать по-прежнему лечила людей, и упрекнуть ее было решительно не в чем – она оставалась все той же бессребреницей-идеалисткой, отнюдь не стремившейся построить индивидуальный рай на боли и страданиях окружающих.
Иван тогда сам попросился в опасный рейд, стремясь заглушить свои переживания, но мудрые начальники оставили его «в расположении», справедливо рассудив, что для выполнения заданий нужна холодная голова, а вовсе не ярость жаждущего «излить накопившееся» берсерка.
Трехдневный загул тоже помог мало, практически совсем не помог. На душе по-прежнему было мерзко и пусто. И тогда Вакулов решил плюнуть на все и жить дальше так, словно ничего в семье и не изменилось.
Так и жил, собственно…
– У-уй! Больно-то как! – Вакулов подскочил на стуле от пронзившей голову резкой боли.
– Все уже, – спокойно ответила мама, легонько похлопав Ивана по плечу. – Ничего страшного у тебя там действительно не было, сына, так, небольшая гематомка и рассечение кожи. Где это тебя угораздило? Словно кастетом приложили – неужто в поликлинике с кем из посетителей подрался?!
Иван нехотя улыбнулся.
– Ага! Очередь на сдачу мочи регулировал, а там у нас, сама понимаешь, чистый передний край! – мать усмехнулась. Катерина, все это время испуганно блестевшая глазами из коридора, тоже облегченно залилась серебристым, похожим на крохотный звоночек, смехом.
– Ладно, – Маргарита Васильевна устало потерла лоб, – разогрей себе что-нибудь или Катерину попроси, а я пойду прилягу. Устала сегодня – сил никаких нет…
– Конечно-конечно, я за ним присмотрю, мам! – затараторила сестра. – Иди себе отдыхай!
– Ну-ну, – недобро ухмыльнулся Иван. – Готовься, тяжело раненным на поприще приема анализов нужно усиленное питание, так что поработать тебе придется вдвойне!..
ЭКСПЕРИМЕНТ № 00889-13.
Фиксация частоты и волны передачи данных.
Чеченская Республика, город Грозный,
декабрь 1995 г.
…Какая немыслимая, чудовищная, вопиющая глупость была допущена штабом, спланировавшим эту опера… эту предновогоднюю бойню!!! Что такое танковая рота, брошенная в центр современного города без поддержки пехоты, почти сразу же грамотно отсеченной от танков? Это рота смертников, участь которых уже предрешена, а судьбы лежат в перекрестье диоптрических прицелов противотанковых гранатометов, нацеленных из каждого окна и каждой подворотни на неуклюжие многотонные бронемашины.
И это даже не говоря о том, что внушающие хоть какую-то уверенность в собственной неуязвимости коробки активной динамической защиты, густо облеплявшие броню Т-80, на самом деле пусты,внутри них петвзрывчатки и нечему рассеивать противовзрывом кумулятивные струи выпущенных по российским танкам гранат!
Нет, это не был штурм, это было хрестоматийное, достойное занесения в будущие учебники военной истории, «уничтожение бронетехники противника в условиях городского боя».
Их попросту безнаказанно жгли…
Первой накрыли головную машину, чуть сбавившую скорость перед преградившей улицу баррикадой из искореженных автомобилей. Накрыли грамотно, с точки зрения военной науки – почти идеально. Выпущенная с третьего этажа блочной пятиэтажки граната вошла чуть позади башни, туда, где находилась часть боекомплекта. Танк мгновенно окутался огненным облаком детонации, из которого, сюрреалистично перевернувшись через ствол, вылетела сорванная с погона башня. Многотонная железяка тяжело ударилась в стену дома, проломила ее и перевернутой черепахой замерла на тротуаре, являя взору свои дымящиеся, искореженные внутренности.
Ударная волна мягко ткнулась в броню идущей следом машины, запорошила снежной пылью командирской прибор наблюдения, заставив лейтенанта Виталия Кабанова рефлекторно отпрянуть: приближенный оптикой взорвавшийся танк казался совсем близким. В следующий миг он, тоже чисто рефлекторно, отдал команду механику-водителю:
– Не останавливайся. Давай вправо, под деревья!
Тяжелая машина рыскнула в сторону, мехвод перебросил передачу и дал газ, загоняя танк па тротуар. Заскрежетал нещадно сминаемый гусеницами металл припаркованной у бровки легковушки, бронемашина покачнулась, с разгона влетая под спасительные ветви небольшого дворового скверика. Эх, если б не зима, если б хоть листва была! А так… никакое это, на самом деле, не спасение, а просто небольшая отсрочка. До тех пор, пока к ним по земле гранатометчик не подберется…
– Башню… – лейтенант мог и не отдавать этой команды: наводчик уже разворачивал башню в сторону улицы. – По дому слева, третий этаж… огонь!
Хлестко ударила, взметывая слежавшийся снег, заряженная еще до вступления в город – иногда полезно нарушать инструкции! – танковая пушка. Пятиэтажка до самого основания вздрогнула от удара 125-мм осколочно-фугасного снаряда. Часть стены третьего этажа вместе с балконом вовсе исчезла, осыпаясь вниз потоками перемолотого взрывом щебня, а из нескольких ближайших окон выметнулись грязно-серые клубы бетонной пыли. Конечно, никакого гранатометчика там уже наверняка не было, однако других целей лейтенант пока просто не видел. Вернее, не то, чтобы «не видел», – для эффективного подавления всех огневых точек тут нужно весь квартал из «Града» накрыть, а не пулять одиночными выстрелами!
– Соседний дом, огонь по готовности! Поможем нашим…
Звякнул о край лотка новый снаряд, досылатель механизма заряжания отправил его в камору, следом задвинул гильзу. Рычаг подавателя ушел вниз, готовясь принять из вращающегося транспортера новый снаряд. Клацнул, автоматически запираясь, затвор.
Нескольких секунд, пока перезаряжалось орудие, Кабанову хватило, чтобы бросить взгляд в сторону остальных танков колонны. Обстреляли их, видимо, одновременно, подбив замыкающий танк и разорвав гусеницу на машине его однокурсника по училищу Валерки Никонова. На замыкающего можно было махнуть рукой: полыхнувшее из люков пламя не оставило экипажу никаких шансов. Валеркин «триста сорок второй» еще пытался рыпаться, свирепо вращая башней. Впрочем, недолго: с балкона, нависшего над улицей дома, протянулся дымный след ракеты, финишировавшей точно посередине башни. «Триста сорок второй» на неуловимый сознанием миг увеличился в размерах, будто распираемый изнутри чудовищной мощью, и тут же скрылся в слепящем мареве взрыва. Реактивная граната, как и в случае с головной машиной, попала в боеукладку.
– Второй этаж! «Зовом Тьмы» бей!!!– не отрываясь от командирского прибора, рявкнул Вакулов,зная, что наводчик видит все то же самое и уже должен начать реагировать. Так и оказалось: начавшая движение башня завершила доворот, и по ушам, вслед за негромким щелчком в наушниках, врезал тяжелый удар выстрела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Иван тогда сам попросился в опасный рейд, стремясь заглушить свои переживания, но мудрые начальники оставили его «в расположении», справедливо рассудив, что для выполнения заданий нужна холодная голова, а вовсе не ярость жаждущего «излить накопившееся» берсерка.
Трехдневный загул тоже помог мало, практически совсем не помог. На душе по-прежнему было мерзко и пусто. И тогда Вакулов решил плюнуть на все и жить дальше так, словно ничего в семье и не изменилось.
Так и жил, собственно…
– У-уй! Больно-то как! – Вакулов подскочил на стуле от пронзившей голову резкой боли.
– Все уже, – спокойно ответила мама, легонько похлопав Ивана по плечу. – Ничего страшного у тебя там действительно не было, сына, так, небольшая гематомка и рассечение кожи. Где это тебя угораздило? Словно кастетом приложили – неужто в поликлинике с кем из посетителей подрался?!
Иван нехотя улыбнулся.
– Ага! Очередь на сдачу мочи регулировал, а там у нас, сама понимаешь, чистый передний край! – мать усмехнулась. Катерина, все это время испуганно блестевшая глазами из коридора, тоже облегченно залилась серебристым, похожим на крохотный звоночек, смехом.
– Ладно, – Маргарита Васильевна устало потерла лоб, – разогрей себе что-нибудь или Катерину попроси, а я пойду прилягу. Устала сегодня – сил никаких нет…
– Конечно-конечно, я за ним присмотрю, мам! – затараторила сестра. – Иди себе отдыхай!
– Ну-ну, – недобро ухмыльнулся Иван. – Готовься, тяжело раненным на поприще приема анализов нужно усиленное питание, так что поработать тебе придется вдвойне!..
ЭКСПЕРИМЕНТ № 00889-13.
Фиксация частоты и волны передачи данных.
Чеченская Республика, город Грозный,
декабрь 1995 г.
…Какая немыслимая, чудовищная, вопиющая глупость была допущена штабом, спланировавшим эту опера… эту предновогоднюю бойню!!! Что такое танковая рота, брошенная в центр современного города без поддержки пехоты, почти сразу же грамотно отсеченной от танков? Это рота смертников, участь которых уже предрешена, а судьбы лежат в перекрестье диоптрических прицелов противотанковых гранатометов, нацеленных из каждого окна и каждой подворотни на неуклюжие многотонные бронемашины.
И это даже не говоря о том, что внушающие хоть какую-то уверенность в собственной неуязвимости коробки активной динамической защиты, густо облеплявшие броню Т-80, на самом деле пусты,внутри них петвзрывчатки и нечему рассеивать противовзрывом кумулятивные струи выпущенных по российским танкам гранат!
Нет, это не был штурм, это было хрестоматийное, достойное занесения в будущие учебники военной истории, «уничтожение бронетехники противника в условиях городского боя».
Их попросту безнаказанно жгли…
Первой накрыли головную машину, чуть сбавившую скорость перед преградившей улицу баррикадой из искореженных автомобилей. Накрыли грамотно, с точки зрения военной науки – почти идеально. Выпущенная с третьего этажа блочной пятиэтажки граната вошла чуть позади башни, туда, где находилась часть боекомплекта. Танк мгновенно окутался огненным облаком детонации, из которого, сюрреалистично перевернувшись через ствол, вылетела сорванная с погона башня. Многотонная железяка тяжело ударилась в стену дома, проломила ее и перевернутой черепахой замерла на тротуаре, являя взору свои дымящиеся, искореженные внутренности.
Ударная волна мягко ткнулась в броню идущей следом машины, запорошила снежной пылью командирской прибор наблюдения, заставив лейтенанта Виталия Кабанова рефлекторно отпрянуть: приближенный оптикой взорвавшийся танк казался совсем близким. В следующий миг он, тоже чисто рефлекторно, отдал команду механику-водителю:
– Не останавливайся. Давай вправо, под деревья!
Тяжелая машина рыскнула в сторону, мехвод перебросил передачу и дал газ, загоняя танк па тротуар. Заскрежетал нещадно сминаемый гусеницами металл припаркованной у бровки легковушки, бронемашина покачнулась, с разгона влетая под спасительные ветви небольшого дворового скверика. Эх, если б не зима, если б хоть листва была! А так… никакое это, на самом деле, не спасение, а просто небольшая отсрочка. До тех пор, пока к ним по земле гранатометчик не подберется…
– Башню… – лейтенант мог и не отдавать этой команды: наводчик уже разворачивал башню в сторону улицы. – По дому слева, третий этаж… огонь!
Хлестко ударила, взметывая слежавшийся снег, заряженная еще до вступления в город – иногда полезно нарушать инструкции! – танковая пушка. Пятиэтажка до самого основания вздрогнула от удара 125-мм осколочно-фугасного снаряда. Часть стены третьего этажа вместе с балконом вовсе исчезла, осыпаясь вниз потоками перемолотого взрывом щебня, а из нескольких ближайших окон выметнулись грязно-серые клубы бетонной пыли. Конечно, никакого гранатометчика там уже наверняка не было, однако других целей лейтенант пока просто не видел. Вернее, не то, чтобы «не видел», – для эффективного подавления всех огневых точек тут нужно весь квартал из «Града» накрыть, а не пулять одиночными выстрелами!
– Соседний дом, огонь по готовности! Поможем нашим…
Звякнул о край лотка новый снаряд, досылатель механизма заряжания отправил его в камору, следом задвинул гильзу. Рычаг подавателя ушел вниз, готовясь принять из вращающегося транспортера новый снаряд. Клацнул, автоматически запираясь, затвор.
Нескольких секунд, пока перезаряжалось орудие, Кабанову хватило, чтобы бросить взгляд в сторону остальных танков колонны. Обстреляли их, видимо, одновременно, подбив замыкающий танк и разорвав гусеницу на машине его однокурсника по училищу Валерки Никонова. На замыкающего можно было махнуть рукой: полыхнувшее из люков пламя не оставило экипажу никаких шансов. Валеркин «триста сорок второй» еще пытался рыпаться, свирепо вращая башней. Впрочем, недолго: с балкона, нависшего над улицей дома, протянулся дымный след ракеты, финишировавшей точно посередине башни. «Триста сорок второй» на неуловимый сознанием миг увеличился в размерах, будто распираемый изнутри чудовищной мощью, и тут же скрылся в слепящем мареве взрыва. Реактивная граната, как и в случае с головной машиной, попала в боеукладку.
– Второй этаж! «Зовом Тьмы» бей!!!– не отрываясь от командирского прибора, рявкнул Вакулов,зная, что наводчик видит все то же самое и уже должен начать реагировать. Так и оказалось: начавшая движение башня завершила доворот, и по ушам, вслед за негромким щелчком в наушниках, врезал тяжелый удар выстрела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82