Девочки гладили ее по голове и утирали платочками бегущие по щекам слезы. Выплакав накатившую боль, Адриана немного успокоилась и отослала девочек.
– Извините меня, – произнесла Адриана твердым голосом. – Кажется, я вас перебила, вы что-то хотели мне сказать?
Фацио растерянно пожал плечами.
– Я не помню, о чем начал говорить, – признался он.
– В таком случае расскажите, как вам удалось так быстро попасть в Версаль.
– О, очень просто, король сам послал за нами.
– За вами и Густавом?
– Да… в общем… нет… Я хотел сказать, он послал за всеми нами, за всей Академией.
– Что вы говорите?! – удивилась Адриана.
– Да, Академия переехала в Версаль. Мое оборудование прибудет сюда завтра.
– Это… это что-то невероятное, – запинаясь, произнесла Адриана. «Чистое безумие», – закончила она про себя. – Вам уже выделили помещение?
Фацио утвердительно кивнул.
– Жилые комнаты не такие большие, как хотелось бы, – признался он. – Но рабочие помещения вполне подходящие. Мы уже завтра можем начать работу. Конечно, я найду кого-нибудь, кто смог бы вас заменить, пока вы окончательно не поправитесь и…
– Что? Ах нет, сударь, я совершенно здорова, уверяю вас.
– Адриана, я и думать не смею просить вас приступить к работе сразу же после пережитого кошмара, я уверен…
– Нет, сударь! – почти закричала Адриана, сама себе поражаясь. – Я хочу сказать, Фацио, что сейчас работа необходима мне как воздух. Если я и дальше буду пребывать в праздности, мне не о чем будет думать, как только о пережитом кошмаре. В Сен-Сире нас приучили к тому, что работа – лучшее лекарство от всех болезней.
Он посмотрел ей прямо в глаза, будто пытался распознать ее истинные желания, затем неохотно кивнул.
– Как вам будет угодно, – сказал он. – Но мне бы не хотелось, чтобы говорили, якобы я заставил вас вернуться к работе слишком рано.
– Никто так не скажет, уверяю вас. Король, насколько мне известно, уже приступил к исполнению своих обязанностей. А его горе и страдания несравнимы с моими.
– Король, кажется, еще не совсем пришел в себя. – Фацио очень осторожно подбирал слова, стараясь дать понять, что истинное состояние короля должно описывать более мрачными красками.
– Вы видели его?
– Нас чуть ли не силой к нему доставили. Он потребовал… – Фацио замолчал, на лице его появилась странная гримаса. Адриана поняла, что он таким образом пытается спрятать улыбку. – Насколько мне известно, король всегда так галантен и любезен.
– Да. Я не припомню случая, чтобы видела его в гневе, – согласилась Адриана. – Полагаю, что у него сейчас тяжелый период. Он был груб с вами?
Фацио кивнул.
– Очень точное слово. Он потребовал, чтобы мы завершили работу немедленно. Понимаете, я пообещал ему создать нечто грандиозное.
– Я уверена, вы создадите, – успокоила его Адриана.
– Надеюсь на это, – искренне обрадовался ее поддержке Фацио. – Но дело в том, что мне требуется чуть больше времени, чем он отпустил.
– В таком случае мы должны приняться за работу, и как можно скорее. Давайте приступим прямо завтра.
Фацио сделал еще одну попытку воспротивиться, но отступил под твердым напором Адрианы.
Когда Фацио ушел, Адриана позвала гвардейца.
– Сударь, – сказала она, – завтра мне нужно будет вернуться к моей прерванной работе. Попросите у кого следует разрешения сопровождать меня в лабораторию Фацио де Дюйе. Я не могу больше сидеть взаперти.
Время шло, и тени за окном вытянулись, из серых сделавшись черными. Элен и Шарлотта зажгли камин. Адриана укуталась еще одним одеялом, шерстяным. Она вспомнила, как однажды мадам де Ментенон обмолвилась: «Людовик боготворит идеальную симметрию, поэтому двери должны абсолютно точно располагаться одна против другой. То, что это порождает чудовищные сквозняки, его совершенно не волнует».
Был уже поздний вечер, когда приехал Торси.
– Мадемуазель, – начал он, – я очень занятой человек. Кто-то пытался убить короля, и каждый из нас должен внести свой вклад в поиски злоумышленника.
– А разве не королевский камергер ведет расследование? – удивилась Адриана.
– Конечно, он. И именно он поручил мне проверить некоторые детали.
– Понимаю. Я обязана вашему визиту…
Торси наградил ее хищным оскалом улыбки:
– Я бы в любом случае вас навестил, мадемуазель, независимо от того, получил от вас приглашение или нет.
Адриана напряглась.
– Я вас не понимаю, – ответила она.
– Что ж, буду говорить просто и ясно. Вы помните наш разговор о герцоге Орлеанском и о том, как вас приняли в Академию?
– Конечно, помню.
– Тогда вы понимаете, почему я интересуюсь вашим разговором с герцогиней Орлеанской, который вы вели с ней незадолго до трагедии на барже.
Адриана почувствовала, как в ней против воли поднимается раздражение.
– Мы обменялись невинными любезностями, только и всего, – мы ведь сидели рядом.
– Я сам посадил вас вместе, чтобы посмотреть, что между вами произойдет. Поэтому будьте откровенны со мной. Так о чем шел у вас разговор? Что она вам сказала?
Адриана нахмурилась.
– Вы подозреваете герцогиню?
Лицо Торси потемнело.
– На герцога и герцогиню Орлеанских уже падало подозрение, когда умер первый дофин, а за ним герцог и герцогиня Бургундские.
– Король никогда не считал их виновными в этих смертях, не верил слухам и домыслам.
– О, я вижу, вы решили стать защитницей герцогини Орлеанской?
– Ни в коей мере, – ответила Адриана, но, к своему удивлению, почувствовала, что ей действительно хочется защитить герцогиню. – Если герцогиня участвовала в заговоре и причастна к покушению на короля, я молю Бога, чтобы он был милостив к ней, я ей помочь ничем не могу. А сейчас я лишь излагаю известные мне факты. Король никогда не верил, что герцог и герцогиня Орлеанские причастны к тому убийству. Скажу больше: король не верил, что это вообще было убийство. Виновницей их смерти он считал неизвестную и странную болезнь.
– Откуда вам это известно, моя дорогая? Вам же было всего девять лет?
– У меня хорошая память, сударь. Герцогиня Бургундская часто бывала в Сен-Сире. А несколькими годами позже, когда я уже стала секретарем мадам де Ментенон, эти сплетни все еще были на слуху. Но если ни король, ни королева им не верили, то почему я должна верить?
Торси тяжело вздохнул. Адриана заметила, что он сжал кулаки так, что у него побелели костяшки пальцев.
– Откровенно говоря, я сам никогда не верил этим сплетням. Я считал, что все три дофина и герцогиня умерли, повинуясь злому року. Возможно, от кори или скарлатины. Но сейчас я должен принять во внимание даже самые невероятные версии и предположения. И даже вас, мадемуазель, представить в роли убийцы.
– Я не имею никакого отношения к убийству, – твердо отрезала Адриана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
– Извините меня, – произнесла Адриана твердым голосом. – Кажется, я вас перебила, вы что-то хотели мне сказать?
Фацио растерянно пожал плечами.
– Я не помню, о чем начал говорить, – признался он.
– В таком случае расскажите, как вам удалось так быстро попасть в Версаль.
– О, очень просто, король сам послал за нами.
– За вами и Густавом?
– Да… в общем… нет… Я хотел сказать, он послал за всеми нами, за всей Академией.
– Что вы говорите?! – удивилась Адриана.
– Да, Академия переехала в Версаль. Мое оборудование прибудет сюда завтра.
– Это… это что-то невероятное, – запинаясь, произнесла Адриана. «Чистое безумие», – закончила она про себя. – Вам уже выделили помещение?
Фацио утвердительно кивнул.
– Жилые комнаты не такие большие, как хотелось бы, – признался он. – Но рабочие помещения вполне подходящие. Мы уже завтра можем начать работу. Конечно, я найду кого-нибудь, кто смог бы вас заменить, пока вы окончательно не поправитесь и…
– Что? Ах нет, сударь, я совершенно здорова, уверяю вас.
– Адриана, я и думать не смею просить вас приступить к работе сразу же после пережитого кошмара, я уверен…
– Нет, сударь! – почти закричала Адриана, сама себе поражаясь. – Я хочу сказать, Фацио, что сейчас работа необходима мне как воздух. Если я и дальше буду пребывать в праздности, мне не о чем будет думать, как только о пережитом кошмаре. В Сен-Сире нас приучили к тому, что работа – лучшее лекарство от всех болезней.
Он посмотрел ей прямо в глаза, будто пытался распознать ее истинные желания, затем неохотно кивнул.
– Как вам будет угодно, – сказал он. – Но мне бы не хотелось, чтобы говорили, якобы я заставил вас вернуться к работе слишком рано.
– Никто так не скажет, уверяю вас. Король, насколько мне известно, уже приступил к исполнению своих обязанностей. А его горе и страдания несравнимы с моими.
– Король, кажется, еще не совсем пришел в себя. – Фацио очень осторожно подбирал слова, стараясь дать понять, что истинное состояние короля должно описывать более мрачными красками.
– Вы видели его?
– Нас чуть ли не силой к нему доставили. Он потребовал… – Фацио замолчал, на лице его появилась странная гримаса. Адриана поняла, что он таким образом пытается спрятать улыбку. – Насколько мне известно, король всегда так галантен и любезен.
– Да. Я не припомню случая, чтобы видела его в гневе, – согласилась Адриана. – Полагаю, что у него сейчас тяжелый период. Он был груб с вами?
Фацио кивнул.
– Очень точное слово. Он потребовал, чтобы мы завершили работу немедленно. Понимаете, я пообещал ему создать нечто грандиозное.
– Я уверена, вы создадите, – успокоила его Адриана.
– Надеюсь на это, – искренне обрадовался ее поддержке Фацио. – Но дело в том, что мне требуется чуть больше времени, чем он отпустил.
– В таком случае мы должны приняться за работу, и как можно скорее. Давайте приступим прямо завтра.
Фацио сделал еще одну попытку воспротивиться, но отступил под твердым напором Адрианы.
Когда Фацио ушел, Адриана позвала гвардейца.
– Сударь, – сказала она, – завтра мне нужно будет вернуться к моей прерванной работе. Попросите у кого следует разрешения сопровождать меня в лабораторию Фацио де Дюйе. Я не могу больше сидеть взаперти.
Время шло, и тени за окном вытянулись, из серых сделавшись черными. Элен и Шарлотта зажгли камин. Адриана укуталась еще одним одеялом, шерстяным. Она вспомнила, как однажды мадам де Ментенон обмолвилась: «Людовик боготворит идеальную симметрию, поэтому двери должны абсолютно точно располагаться одна против другой. То, что это порождает чудовищные сквозняки, его совершенно не волнует».
Был уже поздний вечер, когда приехал Торси.
– Мадемуазель, – начал он, – я очень занятой человек. Кто-то пытался убить короля, и каждый из нас должен внести свой вклад в поиски злоумышленника.
– А разве не королевский камергер ведет расследование? – удивилась Адриана.
– Конечно, он. И именно он поручил мне проверить некоторые детали.
– Понимаю. Я обязана вашему визиту…
Торси наградил ее хищным оскалом улыбки:
– Я бы в любом случае вас навестил, мадемуазель, независимо от того, получил от вас приглашение или нет.
Адриана напряглась.
– Я вас не понимаю, – ответила она.
– Что ж, буду говорить просто и ясно. Вы помните наш разговор о герцоге Орлеанском и о том, как вас приняли в Академию?
– Конечно, помню.
– Тогда вы понимаете, почему я интересуюсь вашим разговором с герцогиней Орлеанской, который вы вели с ней незадолго до трагедии на барже.
Адриана почувствовала, как в ней против воли поднимается раздражение.
– Мы обменялись невинными любезностями, только и всего, – мы ведь сидели рядом.
– Я сам посадил вас вместе, чтобы посмотреть, что между вами произойдет. Поэтому будьте откровенны со мной. Так о чем шел у вас разговор? Что она вам сказала?
Адриана нахмурилась.
– Вы подозреваете герцогиню?
Лицо Торси потемнело.
– На герцога и герцогиню Орлеанских уже падало подозрение, когда умер первый дофин, а за ним герцог и герцогиня Бургундские.
– Король никогда не считал их виновными в этих смертях, не верил слухам и домыслам.
– О, я вижу, вы решили стать защитницей герцогини Орлеанской?
– Ни в коей мере, – ответила Адриана, но, к своему удивлению, почувствовала, что ей действительно хочется защитить герцогиню. – Если герцогиня участвовала в заговоре и причастна к покушению на короля, я молю Бога, чтобы он был милостив к ней, я ей помочь ничем не могу. А сейчас я лишь излагаю известные мне факты. Король никогда не верил, что герцог и герцогиня Орлеанские причастны к тому убийству. Скажу больше: король не верил, что это вообще было убийство. Виновницей их смерти он считал неизвестную и странную болезнь.
– Откуда вам это известно, моя дорогая? Вам же было всего девять лет?
– У меня хорошая память, сударь. Герцогиня Бургундская часто бывала в Сен-Сире. А несколькими годами позже, когда я уже стала секретарем мадам де Ментенон, эти сплетни все еще были на слуху. Но если ни король, ни королева им не верили, то почему я должна верить?
Торси тяжело вздохнул. Адриана заметила, что он сжал кулаки так, что у него побелели костяшки пальцев.
– Откровенно говоря, я сам никогда не верил этим сплетням. Я считал, что все три дофина и герцогиня умерли, повинуясь злому року. Возможно, от кори или скарлатины. Но сейчас я должен принять во внимание даже самые невероятные версии и предположения. И даже вас, мадемуазель, представить в роли убийцы.
– Я не имею никакого отношения к убийству, – твердо отрезала Адриана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111