– Я потянул его в сторону, уберегая от встречи с деревом.
– Что ты там плел насчет примера кадетам? Твои рожи в журналах постоянно показывали мне пример. Показывали, кем я мог стать. Но не стал. Я возненавидел тебя.
– Я не виноват, твою карьеру сломали другие.
– Ты что, оглох? Слышал, что я сказал? Я ненавижу тебя.
Что я мог на это ответить? Через несколько шагов он бухнулся на колени и начал блевать. Выплеснув из себя излишки джина, он вытер рот, поднялся, пошел ровнее, почти не шатаясь.
– Извини, старина, – бормотал он, – дай Бог, утром не буду помнить этого кошмара.
Я довел его до самой квартиры и пошел к себе спать, но уснул лишь к утру.
Сержант вошел в кабинет строевым шагом, остановился перед моим столом, вытянулся по стойке «смирно» и доложил:
– Сержант Серенко по вашему приказанию прибыл, сэр!
– Вольно, сержант, садитесь. – Мой тон был подчеркнуто официальным. Но мне показалось, что я перегнул палку, и я добавил теплоты:
– Дело пустяковое, сержант. Недавно мы проверяли запасы и оборудование, обычная проверка, ничего особенного, но кое-что нам показалось неясным. Вот я и решил выяснить у вас некоторые пробелы.
– Пробелы, сэр? – Серенко уставился на меня невинными голубыми глазами. – Не вполне понимаю, что вы имеете в виду.
– Ну, например, скафандры. Дело в том, что их заводские номера не совпадают с номерами, записанными в нашем компьютере.
– Впервые слышу о номерах, сэр. – Он непонимающе повернулся к Толливеру. – Лейтенант, вы ради этого просматривали мои финансовые документы? Почему вы не спросили у меня об этом прямо?
– Потому что…
– Молчать, Толливер! – рявкнул я. – Сержант, он действовал по моему приказу. – Черт возьми, все мои планы тактичного допроса провалились в тартарары! -
У вас в финансовой документации полный хаос. Я собираюсь провести расследование.
Сержант встал, гневно сверкая глазами.
– Тогда отправьте меня в отставку! – потребовал он. – Если вы подозреваете меня в нечестности лишь на том основании, что я точно исполнял все указания прежнего начальника Академии…
– Я не разрешал вам вставать! – загремел я и для убедительности стукнул кулаком по столу. – Сесть! – Он сел. Я заставил себя говорить спокойно. – Мы не обвиняем вас, а всего лишь хотим выяснить некоторые мелкие вопросы, возникшие…
– Мелкие?! Вы специально тянули время, дожидаясь, пока лейтенант Слик…
– Молчать! Еще раз перебьете – и я вас уволю! Это в лучшем случае, Серенко! А могут быть последствия и похуже. – Я резко встал. – Здесь я начальник! Будете делать так, как прикажу я! Сколько вам нужно времени, чтобы прояснить ситуацию со скафандрами?
– Понятия не имею. Во-первых, мне нужна копия того документа, на основании которого вы подозреваете нарушения. Во-вторых, мне надо… – Оробев под моим зверским взглядом, Серенко сменил пластинку:
– Два дня мне, пожалуй, хватит. Как ни крути, а запросы в отдел снабжения Адмиралтейства мне придется послать, а потом надо дождаться ответа.
– Потрудитесь разобраться с этим до того, как я вернусь с церемонии принятия «Веллингтона»! А мистер Толливер к этому времени подготовит другие вопросы. Идите.
Серенко вышел.
– Я рад, что не допрашивал его сам, – с обычным сарказмом усмехнулся Толливер. – Вы допросили его с присущим вам так-том. Я бы так не сумел.
– Хватить ехидничать. – Я бросился расхаживать по кабинету, кипя негодованием. – Хрен с ними, скафандрами, но каков наглец! Перебивает самого начальника Академии! Неслыханно! Огрызается! Как низко пала здесь дисциплина!
– Здесь же не корабль, сэр. Пригрелись на теплых местечках, вот и раскуздяйничают.
– Вот-вот! Сержант, называется! Одно название! – Я в бешенстве бросился на диван. – Какое бесстыдство! Он такой же наглец, как и вы!
– Вам плохо спалось, сэр? – ехидно приподнял бровь Толливер.
– Хватит дерзить! Да, я не выспался. А тут еще этот нахал.
– А ты не наглец? Я недавно звонил в отдел кадров. Капитан Хигби мне кое-что поведал.
– Представляю, что он наговорил обо мне. – Чтобы заставить Хигби перевести Эдди в Академию, мне снова пришлось хамить, дерзить, угрожать. Одним словом, тогда я малость покипятился.
– Просьбы, пожелания есть? – Толливер встал.
– Нет. Есть один вопрос. – Я сел за стол. – Почему ты назвал Джеффа Торна моим дружком?
– Беру свои слова обратно.
– Отвечай!
– Мне так показалось.
– Черт бы тебя побрал, Эдгар, ты же знал его!
– Еще как! Торн презирал меня. Правда, теперь он, наверно, уже не помнит этого. Кадеты обрадуются, если он обучит их компьютерным играм.
– Пошел вон!
На этот раз Толливер не стал спорить.
– Прошу садиться, – произнес я сакраментальную фразу, войдя в столовую. Задвигались сотни стульев, обед начался. Я занял свое обычное место за круглым столом. Джефф Торн оказался напротив меня, рядом с Сандрой Экрит. Лицо его было непроницаемым, волосы аккуратно причесаны, униформа – в идеальном порядке. Следов тяжкого похмелья не замечалось, если не считать нездорового румянца.
Я украдкой поглядывал на своего бывшего друга и покровителя, с болью замечая печальные изменения. Всегда опрятный, подтянутый, веселый, обаятельный, гардемарин Джефф превратился в хмурого, обрюзгшего, полноватого лейтенанта Торна. А ведь ему не было и тридцати.
Да и сам я после тяжелой ночи был не в лучшей форме. Мучительные размышления перемежались недолгими минутами забыться, несколько раз снился отец. А утром после нервного разговора с сержантом Серенко остался неприятный осадок. Несмотря на все это я попытался завязать с Торном беседу. Толливер наблюдал это жалкое зрелище с нескрываемой насмешкой. Разговор не клеился, и я мрачно умолк, горько жалея, что вызволил Торна из Богом забытой дыры. Вдруг к нашему столу подошел запыхавшийся «специальный» кадет.
– Докладывает кадет Кил Дрю, сэр. Мистер Киндерс просил передать, что вам звонят из Кардиффа.
Я поспешил к телефону у двери, едва не переходя на галоп.
– Анни?
– Нет, капитан, это я, Эдди Босс.
– Что случилось?
– Анни уже второй день не ест, только лежит и плачет. Не знаю, разрешить ей остаться здесь или нет.
– Знаешь, что… – Что, в самом деле? Отправить ее обратно в клинику, откуда она сбежала? – А чего она хочет, Эдди?
– Валяться целыми днями и жалеть себя, вот чего она хочет!
– На ее долю выпали нелегкие испытания, мистер Босс.
– Не одной ей было плохо, сэр. Нельзя ж все время думать о прошлом. – Чувствовалось, что капризы Анни уже достали его.
– Значит, не ест ничего. А пьет?
– Пьет, еще как пьет! Много чая. Больше ничего.
– Давай подождем еще сутки. Если и завтра она не начнет есть, тогда вызывай такси и вези ее на вокзал, а оттуда – в Академию. Ты ездил когда-нибудь на поездах?
– Нет, но я ж не гикнутый, капитан, – обиделся Эдди, – разберусь как-нибудь с расписанием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
– Что ты там плел насчет примера кадетам? Твои рожи в журналах постоянно показывали мне пример. Показывали, кем я мог стать. Но не стал. Я возненавидел тебя.
– Я не виноват, твою карьеру сломали другие.
– Ты что, оглох? Слышал, что я сказал? Я ненавижу тебя.
Что я мог на это ответить? Через несколько шагов он бухнулся на колени и начал блевать. Выплеснув из себя излишки джина, он вытер рот, поднялся, пошел ровнее, почти не шатаясь.
– Извини, старина, – бормотал он, – дай Бог, утром не буду помнить этого кошмара.
Я довел его до самой квартиры и пошел к себе спать, но уснул лишь к утру.
Сержант вошел в кабинет строевым шагом, остановился перед моим столом, вытянулся по стойке «смирно» и доложил:
– Сержант Серенко по вашему приказанию прибыл, сэр!
– Вольно, сержант, садитесь. – Мой тон был подчеркнуто официальным. Но мне показалось, что я перегнул палку, и я добавил теплоты:
– Дело пустяковое, сержант. Недавно мы проверяли запасы и оборудование, обычная проверка, ничего особенного, но кое-что нам показалось неясным. Вот я и решил выяснить у вас некоторые пробелы.
– Пробелы, сэр? – Серенко уставился на меня невинными голубыми глазами. – Не вполне понимаю, что вы имеете в виду.
– Ну, например, скафандры. Дело в том, что их заводские номера не совпадают с номерами, записанными в нашем компьютере.
– Впервые слышу о номерах, сэр. – Он непонимающе повернулся к Толливеру. – Лейтенант, вы ради этого просматривали мои финансовые документы? Почему вы не спросили у меня об этом прямо?
– Потому что…
– Молчать, Толливер! – рявкнул я. – Сержант, он действовал по моему приказу. – Черт возьми, все мои планы тактичного допроса провалились в тартарары! -
У вас в финансовой документации полный хаос. Я собираюсь провести расследование.
Сержант встал, гневно сверкая глазами.
– Тогда отправьте меня в отставку! – потребовал он. – Если вы подозреваете меня в нечестности лишь на том основании, что я точно исполнял все указания прежнего начальника Академии…
– Я не разрешал вам вставать! – загремел я и для убедительности стукнул кулаком по столу. – Сесть! – Он сел. Я заставил себя говорить спокойно. – Мы не обвиняем вас, а всего лишь хотим выяснить некоторые мелкие вопросы, возникшие…
– Мелкие?! Вы специально тянули время, дожидаясь, пока лейтенант Слик…
– Молчать! Еще раз перебьете – и я вас уволю! Это в лучшем случае, Серенко! А могут быть последствия и похуже. – Я резко встал. – Здесь я начальник! Будете делать так, как прикажу я! Сколько вам нужно времени, чтобы прояснить ситуацию со скафандрами?
– Понятия не имею. Во-первых, мне нужна копия того документа, на основании которого вы подозреваете нарушения. Во-вторых, мне надо… – Оробев под моим зверским взглядом, Серенко сменил пластинку:
– Два дня мне, пожалуй, хватит. Как ни крути, а запросы в отдел снабжения Адмиралтейства мне придется послать, а потом надо дождаться ответа.
– Потрудитесь разобраться с этим до того, как я вернусь с церемонии принятия «Веллингтона»! А мистер Толливер к этому времени подготовит другие вопросы. Идите.
Серенко вышел.
– Я рад, что не допрашивал его сам, – с обычным сарказмом усмехнулся Толливер. – Вы допросили его с присущим вам так-том. Я бы так не сумел.
– Хватить ехидничать. – Я бросился расхаживать по кабинету, кипя негодованием. – Хрен с ними, скафандрами, но каков наглец! Перебивает самого начальника Академии! Неслыханно! Огрызается! Как низко пала здесь дисциплина!
– Здесь же не корабль, сэр. Пригрелись на теплых местечках, вот и раскуздяйничают.
– Вот-вот! Сержант, называется! Одно название! – Я в бешенстве бросился на диван. – Какое бесстыдство! Он такой же наглец, как и вы!
– Вам плохо спалось, сэр? – ехидно приподнял бровь Толливер.
– Хватит дерзить! Да, я не выспался. А тут еще этот нахал.
– А ты не наглец? Я недавно звонил в отдел кадров. Капитан Хигби мне кое-что поведал.
– Представляю, что он наговорил обо мне. – Чтобы заставить Хигби перевести Эдди в Академию, мне снова пришлось хамить, дерзить, угрожать. Одним словом, тогда я малость покипятился.
– Просьбы, пожелания есть? – Толливер встал.
– Нет. Есть один вопрос. – Я сел за стол. – Почему ты назвал Джеффа Торна моим дружком?
– Беру свои слова обратно.
– Отвечай!
– Мне так показалось.
– Черт бы тебя побрал, Эдгар, ты же знал его!
– Еще как! Торн презирал меня. Правда, теперь он, наверно, уже не помнит этого. Кадеты обрадуются, если он обучит их компьютерным играм.
– Пошел вон!
На этот раз Толливер не стал спорить.
– Прошу садиться, – произнес я сакраментальную фразу, войдя в столовую. Задвигались сотни стульев, обед начался. Я занял свое обычное место за круглым столом. Джефф Торн оказался напротив меня, рядом с Сандрой Экрит. Лицо его было непроницаемым, волосы аккуратно причесаны, униформа – в идеальном порядке. Следов тяжкого похмелья не замечалось, если не считать нездорового румянца.
Я украдкой поглядывал на своего бывшего друга и покровителя, с болью замечая печальные изменения. Всегда опрятный, подтянутый, веселый, обаятельный, гардемарин Джефф превратился в хмурого, обрюзгшего, полноватого лейтенанта Торна. А ведь ему не было и тридцати.
Да и сам я после тяжелой ночи был не в лучшей форме. Мучительные размышления перемежались недолгими минутами забыться, несколько раз снился отец. А утром после нервного разговора с сержантом Серенко остался неприятный осадок. Несмотря на все это я попытался завязать с Торном беседу. Толливер наблюдал это жалкое зрелище с нескрываемой насмешкой. Разговор не клеился, и я мрачно умолк, горько жалея, что вызволил Торна из Богом забытой дыры. Вдруг к нашему столу подошел запыхавшийся «специальный» кадет.
– Докладывает кадет Кил Дрю, сэр. Мистер Киндерс просил передать, что вам звонят из Кардиффа.
Я поспешил к телефону у двери, едва не переходя на галоп.
– Анни?
– Нет, капитан, это я, Эдди Босс.
– Что случилось?
– Анни уже второй день не ест, только лежит и плачет. Не знаю, разрешить ей остаться здесь или нет.
– Знаешь, что… – Что, в самом деле? Отправить ее обратно в клинику, откуда она сбежала? – А чего она хочет, Эдди?
– Валяться целыми днями и жалеть себя, вот чего она хочет!
– На ее долю выпали нелегкие испытания, мистер Босс.
– Не одной ей было плохо, сэр. Нельзя ж все время думать о прошлом. – Чувствовалось, что капризы Анни уже достали его.
– Значит, не ест ничего. А пьет?
– Пьет, еще как пьет! Много чая. Больше ничего.
– Давай подождем еще сутки. Если и завтра она не начнет есть, тогда вызывай такси и вези ее на вокзал, а оттуда – в Академию. Ты ездил когда-нибудь на поездах?
– Нет, но я ж не гикнутый, капитан, – обиделся Эдди, – разберусь как-нибудь с расписанием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119