Трава доходила ему до плеч и щекотно скользила по щекам. Мальчик бежал, срывал головки цветов и разбрасывал их в стороны, а за ним неслись обеспокоенные няньки. Лорд Карен улыбнулся. Он узнал себя. Но минуло сорок лет, и все изменилось. Теперь он гнался за исчезающим от него королевством. Он видел впереди погибель и пытался остановить обезумевшую, падающую в бездну страну.
Карен разомкнул веки и уставился на свечи. Они горели и плавились. Медленно капал воск. Вот также и он - живет и горит, и чем больше действует, тем выше пламя, тем ближе конец.
Хамрак перешел Жоговенский залив. Это было последнее известие от графа Этельреда. Дракун, принесший сообщение не видел, чем кончилась переправа, и потому лорд Карен ещё не знал, что стало с отрядом Этельреда. Граф был прекрасным солдатом, но с возрастом стал упрямым. Вдруг он, не послушавшись, решил подпустить гхалхалтаров поближе и дать им бой? А, даже если он и не сделал этого, у Хамрака много быстрокрылых троллей… Карен передернулся - он вспомнил несчастных, растерзанных пентакреонцев. Отвращение переросло в волну злости, которая поднялась из глубин сознания. Карен вцепился руками в волосы. Неужели он окажется бессильным и ничего не сделает? Надо что-то придумать. Но завтра, завтра… Сегодня уже поздно. Надо сначала узнать, что стало с отрядом Этельреда, и это будет известно уже завтра, завтра…
***
Солнце клонилось к западу, последним светом окропляя простирающуюся до горизонта степь. В сумерках трава окрасилась в густо охряные, бурые цвета. Она осминожьими щупальцами хватала людей за ноги, пытаясь удержать, не пустить вперед. Отряд рвался от Жоговенского залива, на запад, туда, где утопало в ожившей, засасывающей траве солнце.
В то время как лорд Карен вспоминал давно минувшее детство у окна в жоговенском дворце, граф Этельред скакал по степи впереди своего отступающего отряда. Со времени стычки у переправы прошло немногим более десяти часов, и граф ещё не успел послать дракуна в Жоговен. Гхалхалтары не давали возможности остановиться, обдумать положение, насладиться успехом маленькой утренней победы. Они неотступно преследовали дерзких людей. Днем, когда было ещё светло, поднимавшиеся в небо дракуны видели их огромное, разлившееся по степи войско.
Этельред обернулся к солдатам, поскакал к хвосту колонны. Там плелись раненые ратники. Некоторые из них были совсем плохи, и граф не знал, что с ними делать. Бросить? Не по-людски. Однако долго они не протянут, а лошадей для них не было.
Ратники шли настолько быстро, насколько могли, но Этельреду казалось, что они еле переставляют ноги.
- Быстрее, быстрее, молодцы! - подгонял он их.
С лучниками дело обстояло чуть лучше, ибо они не были обременены тяжелым вооружением.
Граф искренне надеялся, что измотанные утренним боем люди все же преодолеют сорок ледов по темноте. За этим рубежом начинались первые деревеньки. Этельред не знал, какую защиту смогут дать жалкие поселения, но все равно думал о них. Для него было проще разбить огромное пространство от залива до Жоговенской долины на небольшие отрезки и радоваться, когда каждый из них будет пройден.
Граф так же надеялся, что обозленный утренним происшествием Хамрак не пустит в погоню отряд быстроногих ночных лучников или, того хуже, троллей. Этельред вспомнил растерзанных пентакреонцев и невольно напрягся. Ему показалось, что с высоты на него вот-вот набросится свирепая тварь. Граф передернул плечами, словно отбиваясь от цепких лап, вцепившихся ему в горло. Однако хватка была прочной. Этельред стал заваливаться назад. Оруженосец поддержал его. Проходящие мимо ратники стушевались, замедлили шаг, а потом и вовсе остановились.
- Что такое? На ночлег? - послышались робкие голоса сзади.
- Граф. Граф ранен.
Этельреда сняли с коня, положили на теплый плащ, сняли камзол, стащили кольчугу, расстегнули ворот рубашки. Лекарь быстро подал графу снадобье. Тот выпил, и боль отступила. Оправившись, Этельред увидел стоящих солдат и вдруг с неожиданной силой закричал:
- Чего стоите? Вперед! Хотите, чтобы гхалхалтары вдарили вам в тыл?!
Ратники оробели и, пристыженные, побрели.
Этельред поднялся. Оруженосец помог ему влезть в седло.
- Такие походы очень опасны для вашего здоровья, граф, - покачал головой лекарь. - Все-таки возраст.
- О, своей смертью я не умру. В этом будьте спокойны.
***
Хамрак велел остановиться на ночлег. Гхалхалтары не боялись людей, но настолько устали, что костров разводить не стали. День и правда выдался тяжелым: утром переправа и схватка с передовым отрядом людей, после - долгий переход.
Хамрак вышел из шатра и наблюдал, как засыпает лагерь. Обычные, земные шумы стихли в трепетном благоговении перед появлением Королевы Ночи. Она сознавала свою силу, но ступала осторожно, словно опасаясь, как бы смертные не увидели её. Хамрак был бессмертным, и потому Ночь не боялась его. Некромант мог свободно любоваться её чарующей красотой, растворяться в недрах черного неба, видеть миллиарды сверкающих глаз там, где остальные замечали лишь тусклые огоньки звезд, слышать шелест роскошного млечного шлейфа там, где другие улавливали только стрекотание цикад.
И вдруг перед взором бессмертного вспыхнула луна. Белой прорехой она вырвалась из глубин его сознания, магической вспышкой, врезающейся в строй солдат, обрушилась на его спокойствие. Баланс нарушился, и Хамрак пошатнулся и заметил, как стало светло перед глазами, как в страхе отпрянула от него Ночь. Она ещё хорошо помнила прорыв из Форт-Брейдена, когда Смерть безжалостной рукой сорвала все звезды с неба, чтобы поразить непокорного бессмертного.
Хамрак нашел точку опоры. Его взор устремился на запад, где за посеребренной инеем лунного света степью стояли горы. Меж ними, как между старшими братьями, укрылась цветущая Жоговенская равнина, которую предстояло захватить, разграбить и пожечь. Горы не спасут её от ужасной участи, и не сделают того люди. И Хамрак понял, отчего ему стало так неизъяснимо тяжело несколько мгновений назад - он по-настоящему осознал, что среди его воинов есть те, кто уже несет на себе гибельное, несмываемое клеймо, кто не доживет до следующей весны, и он ничем не сможет им помочь. Они были обречены…
***
Следующий после переправы день оказался погожим, даже жарким. Отдохнувшие за ночь гхалхалтары прошли сорок ледов и остановились, когда достигли первых деревушек.
Корпус барона Ригерга находился в авангарде, а потому мог позволить себе роскошь расположиться не за пределами поселения, но в нем самом. Деревенька была маленькой и жалкой. Королевство Трех Мысов, не задумываясь, кинуло её на самую окраину на растерзание низшим, степным кочевникам и… гхалхалтарам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
Карен разомкнул веки и уставился на свечи. Они горели и плавились. Медленно капал воск. Вот также и он - живет и горит, и чем больше действует, тем выше пламя, тем ближе конец.
Хамрак перешел Жоговенский залив. Это было последнее известие от графа Этельреда. Дракун, принесший сообщение не видел, чем кончилась переправа, и потому лорд Карен ещё не знал, что стало с отрядом Этельреда. Граф был прекрасным солдатом, но с возрастом стал упрямым. Вдруг он, не послушавшись, решил подпустить гхалхалтаров поближе и дать им бой? А, даже если он и не сделал этого, у Хамрака много быстрокрылых троллей… Карен передернулся - он вспомнил несчастных, растерзанных пентакреонцев. Отвращение переросло в волну злости, которая поднялась из глубин сознания. Карен вцепился руками в волосы. Неужели он окажется бессильным и ничего не сделает? Надо что-то придумать. Но завтра, завтра… Сегодня уже поздно. Надо сначала узнать, что стало с отрядом Этельреда, и это будет известно уже завтра, завтра…
***
Солнце клонилось к западу, последним светом окропляя простирающуюся до горизонта степь. В сумерках трава окрасилась в густо охряные, бурые цвета. Она осминожьими щупальцами хватала людей за ноги, пытаясь удержать, не пустить вперед. Отряд рвался от Жоговенского залива, на запад, туда, где утопало в ожившей, засасывающей траве солнце.
В то время как лорд Карен вспоминал давно минувшее детство у окна в жоговенском дворце, граф Этельред скакал по степи впереди своего отступающего отряда. Со времени стычки у переправы прошло немногим более десяти часов, и граф ещё не успел послать дракуна в Жоговен. Гхалхалтары не давали возможности остановиться, обдумать положение, насладиться успехом маленькой утренней победы. Они неотступно преследовали дерзких людей. Днем, когда было ещё светло, поднимавшиеся в небо дракуны видели их огромное, разлившееся по степи войско.
Этельред обернулся к солдатам, поскакал к хвосту колонны. Там плелись раненые ратники. Некоторые из них были совсем плохи, и граф не знал, что с ними делать. Бросить? Не по-людски. Однако долго они не протянут, а лошадей для них не было.
Ратники шли настолько быстро, насколько могли, но Этельреду казалось, что они еле переставляют ноги.
- Быстрее, быстрее, молодцы! - подгонял он их.
С лучниками дело обстояло чуть лучше, ибо они не были обременены тяжелым вооружением.
Граф искренне надеялся, что измотанные утренним боем люди все же преодолеют сорок ледов по темноте. За этим рубежом начинались первые деревеньки. Этельред не знал, какую защиту смогут дать жалкие поселения, но все равно думал о них. Для него было проще разбить огромное пространство от залива до Жоговенской долины на небольшие отрезки и радоваться, когда каждый из них будет пройден.
Граф так же надеялся, что обозленный утренним происшествием Хамрак не пустит в погоню отряд быстроногих ночных лучников или, того хуже, троллей. Этельред вспомнил растерзанных пентакреонцев и невольно напрягся. Ему показалось, что с высоты на него вот-вот набросится свирепая тварь. Граф передернул плечами, словно отбиваясь от цепких лап, вцепившихся ему в горло. Однако хватка была прочной. Этельред стал заваливаться назад. Оруженосец поддержал его. Проходящие мимо ратники стушевались, замедлили шаг, а потом и вовсе остановились.
- Что такое? На ночлег? - послышались робкие голоса сзади.
- Граф. Граф ранен.
Этельреда сняли с коня, положили на теплый плащ, сняли камзол, стащили кольчугу, расстегнули ворот рубашки. Лекарь быстро подал графу снадобье. Тот выпил, и боль отступила. Оправившись, Этельред увидел стоящих солдат и вдруг с неожиданной силой закричал:
- Чего стоите? Вперед! Хотите, чтобы гхалхалтары вдарили вам в тыл?!
Ратники оробели и, пристыженные, побрели.
Этельред поднялся. Оруженосец помог ему влезть в седло.
- Такие походы очень опасны для вашего здоровья, граф, - покачал головой лекарь. - Все-таки возраст.
- О, своей смертью я не умру. В этом будьте спокойны.
***
Хамрак велел остановиться на ночлег. Гхалхалтары не боялись людей, но настолько устали, что костров разводить не стали. День и правда выдался тяжелым: утром переправа и схватка с передовым отрядом людей, после - долгий переход.
Хамрак вышел из шатра и наблюдал, как засыпает лагерь. Обычные, земные шумы стихли в трепетном благоговении перед появлением Королевы Ночи. Она сознавала свою силу, но ступала осторожно, словно опасаясь, как бы смертные не увидели её. Хамрак был бессмертным, и потому Ночь не боялась его. Некромант мог свободно любоваться её чарующей красотой, растворяться в недрах черного неба, видеть миллиарды сверкающих глаз там, где остальные замечали лишь тусклые огоньки звезд, слышать шелест роскошного млечного шлейфа там, где другие улавливали только стрекотание цикад.
И вдруг перед взором бессмертного вспыхнула луна. Белой прорехой она вырвалась из глубин его сознания, магической вспышкой, врезающейся в строй солдат, обрушилась на его спокойствие. Баланс нарушился, и Хамрак пошатнулся и заметил, как стало светло перед глазами, как в страхе отпрянула от него Ночь. Она ещё хорошо помнила прорыв из Форт-Брейдена, когда Смерть безжалостной рукой сорвала все звезды с неба, чтобы поразить непокорного бессмертного.
Хамрак нашел точку опоры. Его взор устремился на запад, где за посеребренной инеем лунного света степью стояли горы. Меж ними, как между старшими братьями, укрылась цветущая Жоговенская равнина, которую предстояло захватить, разграбить и пожечь. Горы не спасут её от ужасной участи, и не сделают того люди. И Хамрак понял, отчего ему стало так неизъяснимо тяжело несколько мгновений назад - он по-настоящему осознал, что среди его воинов есть те, кто уже несет на себе гибельное, несмываемое клеймо, кто не доживет до следующей весны, и он ничем не сможет им помочь. Они были обречены…
***
Следующий после переправы день оказался погожим, даже жарким. Отдохнувшие за ночь гхалхалтары прошли сорок ледов и остановились, когда достигли первых деревушек.
Корпус барона Ригерга находился в авангарде, а потому мог позволить себе роскошь расположиться не за пределами поселения, но в нем самом. Деревенька была маленькой и жалкой. Королевство Трех Мысов, не задумываясь, кинуло её на самую окраину на растерзание низшим, степным кочевникам и… гхалхалтарам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129