Поэтому имеет смысл накапливать информацию об опыте людей в реализации своих «хочу». При отсутствии такой информации выбор способа реализации вашего «хочу» очень ограничен, и если выбранный вами способ наталкивается на запрет, вы можете расценить это как оценку вашего «хочу», хотя на самом деле это запрет на данный способ его реализации. Знание о разнообразии возможных способов реализации одного и того же «хочу» в пределе может привести нас к осознаванию, что запретных – в абсолютном смысле слова «запрет» – «хочу» просто не возникает…
Часто говорят: «У человека есть глубинные „хочу“, о которых он и сам ничего не подозревает, как бы их определить?» Да не надо ничего определять. Сколько ты ни определишь, все равно либо оно есть, либо нет. Тогда можно было бы просто взять в свои руки удовлетворение потребностей данного конкретного человека и, манипулируя пряником и кнутом, начать формировать… Но что прекрасно? Как показывает практика всяких деспотических попыток это сделать с древних времен и до недавних, ничего не получается.
Есть люди, которых можно ввести в состояние гипноза до так называемого сомнамбулического состояния. Ставят муляж человека, дают в руки нож (в этом состоянии) и говорят: «Это враг, его надо убить», – и он вонзает нож. Ставят человека, дают в руки картонный нож и говорят: «Это враг, его нужно убить», – он вонзает, но уже не так. Ставят человека, дают настоящий нож – и испытуемый не выполняет команду, у него начинается истерика. Кто знаком с гипнозом, знает, что здесь начинается глубинный конфликт.
А некоторые – выполняют. И даже премудрые военные специалисты не могут заранее предсказать со стопроцентной точностью, кто выполнит, а кто – нет.
Есть в человеке такие глубинные вещи, которые не поддаются манипуляциям даже на таком уровне.
Меня сам этот факт просто радует. Он в свое время меня вдохновил в моих устремленностях, в выступлениях, рассказах, текстах.
Существование такой проблемы показывает, что наш страх перед манипулированием и эти бесконечные призывы, создание всяких кодексов, как правило, никаких плодов не приносят, кроме манипулирования общественным мнением или мнением определенной группы.
Даже на сильно формализованном уровне существует нечто за пределами поверхностной социальной динамики. Поэтому пронесшийся недавно бум вокруг нейролингвистического программирования в общем как-то угас, или уже угасает, или в ближайшее время угаснет, потому что опять эта идея программирования, компьютерная идея все равно с неизбежностью наталкивается на процессуальность человека как субъекта, а значит, непредсказуемость.
А предопределенность для меня субъективно и объективно не совсем то, что общепринято. Если я действительно субъект, то вся объективность мира в такой же степени зависит от меня, как и я от нее. Если я действительно субъект так, как я это понимаю, то я включен в действительность. Значит, изъятие меня из этой действительности ее меняет, мое присутствие в ней ее меняет.
Предопределенность, конечно, есть. Предопределенность… В чем она? Она в том, что со стороны социальной постоянно плюс-подкрепляется то, что работает в нас от механизма, от конвенции, от предсказуемости. Предопределенность выгодна социальной структуре, ибо чем более предсказуемо наше поведение, тем лучше функционирует вся структура социальных отношений. Поэтому идея предопределенности все время подкрепляется.
Конечно, есть предопределенность. Ну не я же выбирал – если отбрасывать какие-то совсем мистические ходы, – в какой семье родиться, в какое время, с каким телом, какого пола даже… Но эта предопределенность инструментальна – ну, не имею я ничего, мне дали топор. Это единственный инструмент, скажем. Вот я, вот природа и вот топор. Я могу его совершенствовать для своих задач, а могу ходить и ныть: что я могу с топором интересного сделать? Люди, мы знаем, топорами делали деревянные кружева, брились и т.д. Они им работали, они его не как данность воспринимали, а как некоторую ограниченность в выборе средств воплощения.
Духовные пути и многообразие реальности
Я допускаю практически все подходы к духовности и канонические в том числе, как некоторые попытки описания многообразия реальности, с которой может вступить во взаимодействие человек. Я все отрицаю, ибо мне удобнее те описания, которыми я пользуюсь внутри своей традиции.
Конечно, у меня есть свое субъективное мнение, просто как у специалиста, относительного специалиста в этой области. Мне кажется, что одни описания больше толкают к ложным интерпретациям, другие более корректны, некоторые – порождены сочетанием практики и попытки уйти от своей внутренней проблематики; некоторые вообще сконструированы…
Каждое описание чему-нибудь соответствует, но даже все они вместе реальность не исчерпывают. Поэтому я пользуюсь тем языком, той системой описаний, которую хорошо знаю и проверил в своей личной практике. Она принадлежит той традиции, порождением которой я являюсь. Я люблю свою традицию. Очень.
Но обращаю ваше внимание, что, как говорил мой учитель, книга – не инструкция, тем более не инструкция по тому, как стать духовным. Любая, даже самая замечательная книга – это повод для размышления. В этих книгах есть только одно: моя абсолютно честная, искренняя попытка поделиться тем, чем я могу поделиться на уровне слов. Больше там ничего нет. «Так говорил Игорь Николаевич Калинаускас…» Ну и что? Многие многое говорили. Если что-то в вас отозвалось, если что-то как-то срезонировало, то это уже ваша проблема, а не моя. Единственное, в чем я уверен: там нет того, что может стать оружием. Это принцип профессиональный.
Дух и субъект
Я-Дух – это река, а я как субъект с данной себе рефлексией – «я есмь» – это метка на потоке. Больше ничего не могу об этом сказать.
Вы субъект воспринимаете как метку?
Не субъект, а восприятие субъектом самого себя.
Можно выделить два взгляда: согласно одному, в каждый миг жизни человек имеет все необходимое ему для развития, и нужно только внимательно смотреть и получать те уроки, которые приходят. Другой взгляд – это, условно говоря, от Мюнхгаузена, из фильма Захарова: нужно совершить подвиг, чтобы что-то обрести.
Потенциально, на уровне субъективного переживания, действительно, каждое мгновение жизни содержит в себе достаточно энергии воплощения. Актуально этого не происходит по той простой причине, что, испытывая социальное давление, человек отказывается от биологических взаимоотношений с жизнью и реальностью, от резонансных взаимоотношений с миром и переходит в конвенциональный мир социума. Не полностью – полностью он, даже если захочет, не перейдет, – в большей или меньшей степени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Часто говорят: «У человека есть глубинные „хочу“, о которых он и сам ничего не подозревает, как бы их определить?» Да не надо ничего определять. Сколько ты ни определишь, все равно либо оно есть, либо нет. Тогда можно было бы просто взять в свои руки удовлетворение потребностей данного конкретного человека и, манипулируя пряником и кнутом, начать формировать… Но что прекрасно? Как показывает практика всяких деспотических попыток это сделать с древних времен и до недавних, ничего не получается.
Есть люди, которых можно ввести в состояние гипноза до так называемого сомнамбулического состояния. Ставят муляж человека, дают в руки нож (в этом состоянии) и говорят: «Это враг, его надо убить», – и он вонзает нож. Ставят человека, дают в руки картонный нож и говорят: «Это враг, его нужно убить», – он вонзает, но уже не так. Ставят человека, дают настоящий нож – и испытуемый не выполняет команду, у него начинается истерика. Кто знаком с гипнозом, знает, что здесь начинается глубинный конфликт.
А некоторые – выполняют. И даже премудрые военные специалисты не могут заранее предсказать со стопроцентной точностью, кто выполнит, а кто – нет.
Есть в человеке такие глубинные вещи, которые не поддаются манипуляциям даже на таком уровне.
Меня сам этот факт просто радует. Он в свое время меня вдохновил в моих устремленностях, в выступлениях, рассказах, текстах.
Существование такой проблемы показывает, что наш страх перед манипулированием и эти бесконечные призывы, создание всяких кодексов, как правило, никаких плодов не приносят, кроме манипулирования общественным мнением или мнением определенной группы.
Даже на сильно формализованном уровне существует нечто за пределами поверхностной социальной динамики. Поэтому пронесшийся недавно бум вокруг нейролингвистического программирования в общем как-то угас, или уже угасает, или в ближайшее время угаснет, потому что опять эта идея программирования, компьютерная идея все равно с неизбежностью наталкивается на процессуальность человека как субъекта, а значит, непредсказуемость.
А предопределенность для меня субъективно и объективно не совсем то, что общепринято. Если я действительно субъект, то вся объективность мира в такой же степени зависит от меня, как и я от нее. Если я действительно субъект так, как я это понимаю, то я включен в действительность. Значит, изъятие меня из этой действительности ее меняет, мое присутствие в ней ее меняет.
Предопределенность, конечно, есть. Предопределенность… В чем она? Она в том, что со стороны социальной постоянно плюс-подкрепляется то, что работает в нас от механизма, от конвенции, от предсказуемости. Предопределенность выгодна социальной структуре, ибо чем более предсказуемо наше поведение, тем лучше функционирует вся структура социальных отношений. Поэтому идея предопределенности все время подкрепляется.
Конечно, есть предопределенность. Ну не я же выбирал – если отбрасывать какие-то совсем мистические ходы, – в какой семье родиться, в какое время, с каким телом, какого пола даже… Но эта предопределенность инструментальна – ну, не имею я ничего, мне дали топор. Это единственный инструмент, скажем. Вот я, вот природа и вот топор. Я могу его совершенствовать для своих задач, а могу ходить и ныть: что я могу с топором интересного сделать? Люди, мы знаем, топорами делали деревянные кружева, брились и т.д. Они им работали, они его не как данность воспринимали, а как некоторую ограниченность в выборе средств воплощения.
Духовные пути и многообразие реальности
Я допускаю практически все подходы к духовности и канонические в том числе, как некоторые попытки описания многообразия реальности, с которой может вступить во взаимодействие человек. Я все отрицаю, ибо мне удобнее те описания, которыми я пользуюсь внутри своей традиции.
Конечно, у меня есть свое субъективное мнение, просто как у специалиста, относительного специалиста в этой области. Мне кажется, что одни описания больше толкают к ложным интерпретациям, другие более корректны, некоторые – порождены сочетанием практики и попытки уйти от своей внутренней проблематики; некоторые вообще сконструированы…
Каждое описание чему-нибудь соответствует, но даже все они вместе реальность не исчерпывают. Поэтому я пользуюсь тем языком, той системой описаний, которую хорошо знаю и проверил в своей личной практике. Она принадлежит той традиции, порождением которой я являюсь. Я люблю свою традицию. Очень.
Но обращаю ваше внимание, что, как говорил мой учитель, книга – не инструкция, тем более не инструкция по тому, как стать духовным. Любая, даже самая замечательная книга – это повод для размышления. В этих книгах есть только одно: моя абсолютно честная, искренняя попытка поделиться тем, чем я могу поделиться на уровне слов. Больше там ничего нет. «Так говорил Игорь Николаевич Калинаускас…» Ну и что? Многие многое говорили. Если что-то в вас отозвалось, если что-то как-то срезонировало, то это уже ваша проблема, а не моя. Единственное, в чем я уверен: там нет того, что может стать оружием. Это принцип профессиональный.
Дух и субъект
Я-Дух – это река, а я как субъект с данной себе рефлексией – «я есмь» – это метка на потоке. Больше ничего не могу об этом сказать.
Вы субъект воспринимаете как метку?
Не субъект, а восприятие субъектом самого себя.
Можно выделить два взгляда: согласно одному, в каждый миг жизни человек имеет все необходимое ему для развития, и нужно только внимательно смотреть и получать те уроки, которые приходят. Другой взгляд – это, условно говоря, от Мюнхгаузена, из фильма Захарова: нужно совершить подвиг, чтобы что-то обрести.
Потенциально, на уровне субъективного переживания, действительно, каждое мгновение жизни содержит в себе достаточно энергии воплощения. Актуально этого не происходит по той простой причине, что, испытывая социальное давление, человек отказывается от биологических взаимоотношений с жизнью и реальностью, от резонансных взаимоотношений с миром и переходит в конвенциональный мир социума. Не полностью – полностью он, даже если захочет, не перейдет, – в большей или меньшей степени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65